Каждый его поцелуй - Гурк Лаура Ли. Страница 40

Он это заметил и явно не обрадовался. Дилан нахмурился, внезапно заняв оборонительную позицию.

– Встречи закончились раньше, чем я ожидал, – сообщил он ей. – И только.

Грейс захотелось отметить, что ни она, ни Изабель не просили у него объяснений.

– Конечно, – сказала она, улыбнувшись ещё шире. – Вполне объяснимо.

Дилану не нравилось, когда его дразнили. Он отвернулся, снял пиджак и бросил его на спинку стула. Подойдя к роялю, он склонился над клавишами и принялся изучать ноты своей симфонии, разбросанные по полированной поверхности из орехового дерева.

Грейс строго сказала себе, что она не из тех женщин, которые беспардонно глазеют на мужчин. Но это не помешало ей воспользоваться моментом. Она медленно и пристально оглядела его фигуру. Белая льняная рубашка, жилет в чёрно-золотую полоску и чёрные брюки заостряли внимание на его мощном телосложении. Её взгляд задержался на облегающих брюках. Нужно быть слепой, чтобы не оценить подобное зрелище.

"Вам когда-нибудь бывает одиноко, миссис Шеваль?"

Одиноко? Боже, она изнемогла от одиночества.

Грейс вспомнила, как он стоял полуголый в своей спальне. О да, она не забыла ни одной мельчайшей детали. В память врезалось очертание каждого мускула и сухожилия на твёрдой, широкой груди и плечах. Синяки только подчёркивали его мужественность и силу.

Разглядывая стоявшего у рояля Дилана, Грейс напомнила себе, почему нельзя воображать его нагим. Она знала, куда могут завести подобные фантазии. По её телу разлилось приятное тепло, стоило ей представить, как она прикасается к его обнажённому телу, а в ответ Дилан прикасается к её.

Она заставила себя отвести взгляд и переключила внимание на свой памятный альбом.

– Я подумал, – сказал Дилан, – ненадолго вернуться домой и провести время со своей дочерью, прежде чем она ляжет спать.

Грейс взглянула на Изабель, та всё ещё сидела, скрестив руки на груди и плотно сжав губы. Было не похоже, что она готова простить отца.

Грейс перевела взгляд на Дилана и обнаружила, что он смотрит на неё, а не на дочь. О чём он думал? Что Грейс вмешается и всё уладит? Если так, то он жестоко ошибался. Пусть действует на свой страх и риск. Она отвернулась и принялась разбирать свои вещи на столе, делая вид, будто альбом интересовал её гораздо больше, чем его отцовские трудности.

Прошла целая минута, прежде чем Дилан пересёк комнату и подошёл к дочери. Он присел на корточки возле её стула.

– Я подумал, что мы могли бы сыграть в четыре руки. Если только ты не предпочтёшь разбить рояль о мою голову?

Грейс подняла глаза в тот момент, когда на его губах заиграла улыбка. Любая женщина, будь у неё хоть капля сострадания, вмиг простила бы ему всё на свете.

Однако Изабель оставалась непреклонной, она не повернула голову и не посмотрела на Дилана.

– Я не смогла бы поднять рояль, – фыркнув, пробормотала она.

– И слава богу. Ты себе не представляешь, во сколько он мне обошёлся.

Уловка сработала. Изабель рассмеялась, не в силах больше сопротивляться сокрушительному обаянию отца.

– Так ты сыграешь со мной дуэтом? – Дилан принялся её щекотать. – Или будешь продолжать дуться?

– Я не дуюсь. – Изабель повернулась к нему и, увидев его улыбку, рассмеялась ещё громче. – Папа!

Изабель сдалась слишком быстро. Грейс не знала, порадоваться за неё или пожалеть.

– Превосходно! – Он встал и отодвинул стул Изабель. – Ступай, – сказал Дилан и указал наверх.

Изабель встала, озадаченно глядя на него.

– Куда?

– За своими нотами. Ты же не думаешь, что я стану играть какое-то другое произведение, кроме твоего собственного?

Изабель рассмеялась, соскочила со стула и стремглав вылетела из комнаты.

– Она слишком быстро вам уступила, – сказала ему Грейс.

– Уверен, вы бы вели себя со мной гораздо строже.

Дилан обошёл стул Изабель и встал рядом с Грейс.

– Гораздо, – согласилась она, не поднимая на него взгляд. Грейс взяла баночку с клеем и притворилась, что полностью поглощена приклеиванием золотой кисточки от своего бального платья к странице альбома. – Я бы действительно заставила вас помучиться.

– Как долго, Грейс? – В поле её зрения попала его рука в синяках. Дилан наклонился ближе и коснулся бахромы. – Как долго мне ещё мучиться?

Пока Грейс наблюдала за тем, как его пальцы перебирают шелковистые золотистые нити, её захлестнули воспоминания о том, как эти же пальцы ласкали её кожу. Грейс тут же бросило в жар. Дилан придвинулся ещё ближе.

– Сколько мучений должен вынести мужчина?

Ради всего святого, он даже к ней не прикасался, а её тело горело огнём. Она закрыла глаза. Ни одна здравомыслящая женщина не связалась бы с Диланом Муром. Грейс повторила это себе три раза и только потом открыла глаза.

Он оставил кисточку в покое и взял белую перчатку, погладив большим пальцем инициалы известного композитора, вышитые чёрными шёлковыми нитями. Дилан выпрямился.

– Вам дал её Лист? Если вы играли в его оркестре, он, вероятно, бросил перчатку вам на колени.

Должно быть, Дилан слышал большую часть их разговора с Изабель.

– Так и было, он действительно бросил её мне на колени. – Грейс подняла на него глаза и вызывающе улыбнулась. – Разве это так удивительно?

– Боже, нет. – Он сделал паузу, зажав перчатку в кулаке. Столь мужской жест резко контрастировал с белоснежной тканью и атласной монограммой. – Вы, конечно, поняли, почему он это сделал?

– Конечно, – широко улыбнувшись, сказала она, играя с огнём.

Последовала долгая пауза.

– Вы приняли его приглашение?

Мысль о том, что она могла это сделать, разозлила Дилана. Похоже, у Грейс тоже получилось вывести его из себя.

– Вы задаёте неуместные вопросы, – чопорно сказала она.

– Всё равно ответьте. – Он наклонился ближе к ней. – Приняли?

С лестницы донеслись быстрые шаги Изабель, тем самым избавив Грейс от необходимости отвечать. Дилан выпрямился, бросил перчатку обратно на стол и отошёл прежде, чем дочь вернулась в комнату.

– Грейс, – бросил он через плечо, направляясь к роялю, – будете переворачивать для нас страницы?

Она взглянула на Изабель, девочка с таким обожанием смотрела на отца, что Грейс не смогла отказать. Она присоединилась к ним у рояля, заняв место чуть поодаль от Дилана справа. Изабель положила ноты своего дуэта на пюпитр и открыла их.

– Раз, и два, и три, – сосчитал Дилан, и они приступили к игре. Темп был быстрым, а мелодия живой. Переворачивая страницы, Грейс наблюдала за тем, как большие руки Дилана наряду с маленькими ручками Изабель порхают по клавишам. Они играли так красиво, будто делали это постоянно с тех самых пор, как Изабель научилась сидеть.

Даже играя без предварительной подготовки, они допустили всего две ошибки, и обе из-за того, что их руки столкнулись, когда их пути пересекались. Грейс перевернула последнюю страницу, они отыграли завершающие аккорды, остановились и рассмеялись.

– Браво! – зааплодировала Грейс, присоединяясь к общему веселью.

– Отличный дуэт, – похвалил дочь Дилан. Внезапно он обнял Изабель за талию и посадил к себе на колени, она взвизгнула от радости. – Давай попробуем так, – предложил он. – Ты сыграешь половину моей партии в дуэте, а я – половину твоей.

– Папа! – воскликнула она, всё ещё смеясь. – Ничего не выйдет.

– Почему?

Она повернула голову и посмотрела на отца.

– Так нельзя исполнять дуэт!

– Кто сказал? – спросил Дилан. – Давай попробуем.

Они попробовали, но из этого получился сплошной кавардак. Грейс не понадобилось переворачивать для них страницы, потому что Изабель так сильно смеялась, что не могла исполнить ничего связного.

В этот момент в комнату вошла Молли, и смех Изабель сразу же стих. Она знала, что приход няни означает конец веселью.

– Прошу прощения, сэр, – сказала Молли, приседая в реверансе, – но мисс Изабель пора спать.

– Нет! – воскликнула Изабель, поворачиваясь на коленях у отца и прижимаясь щекой к его груди. – О, папа! – взмолилась она и обвила руками его шею. – Ещё рано, разве мы не можем поиграть подольше? Было так весело. Ну пожалуйста!