Аферист (СИ) - Майоров Сергей. Страница 19

Типография с дореволюционных времён находилась на втором этаже старинного здания. Она и в наши дни там находится. Ступени, ведущие наверх, за сто лет приобрели плавные изгибы в середине. Не исключено, что какой-нибудь товарищ Киров или Троцкий, отбывая у нас ссылку, шагал по этим ступеням, чтобы напечатать революционные прокламации и воззвания к рабочим и служащим. Типографские работники, конечно были на стороне добра, то есть пролетариата. Они давно требовали улучшения условий труда, восьмичасового рабочего дня, права на собрания и митинги. А хитрозадые хозяева-либералы, хоть и поругивали царя, от собственных служащих требовали работы и ещё раз работы. Я бы тоже возмутился, если бы меня заставляли работать по двенадцать часов в день. Впрочем, по сути так оно и выходило, если посчитать. Опер, он только официально имеет график работы. На деле он пашет от рассвета и до забора — сколько понадобится, чтобы нарыть улики, доказательства, вынуть преступника из-под земли и представить пред светлые очи правосудия. Разница в том, что я работал не по приказу, а по велению совести.

— Здравствуйте, гражданочка, — остановил я мимо пробегающую молоденькую девушку. — Где у вас срочные заказы принимают?

— А мы сейчас не принимаем, — пожала она плечами. — Особенно срочные. Очень много заказов, и все срочные, оплата не успевает проходить.

— А если очень-очень нужно? В интересах Родины.

— Ну если очень-очень, тогда идите к директору.

— А разве вы не директор? — удивлённо округлил я глаза.

— Нет, я в бухгалтерии работаю.

— Надо же, а так похожи. Хотел презент отдать, чтобы вы были благосклонны ко мне, — продемонстрировал я шоколадку. — А, будь что будет. Возьмите, это вам за вашу красоту. А если вы мне подскажете, где тут кабинет директора, я вас ещё и поцелую.

— В конце коридора дверь направо. Только целовать меня не надо.

— Это почему же? Заслужили ведь.

— В другой раз, — увернулась она.

— Девушка, подождите. Раз целоваться вы не хотите, окажите маленькую услугу, подержите мой фолиант, пока я к директору хожу, неудобно, когда руки заняты.

— Ладно, давайте. Но это только из-за шоколадки, учтите.

— Вот спасибо. Берегите его, это очень ценная вещь, с трудом достал, дефицит.

— Я вот в этом кабинете, зайдёте и заберёте потом, как свои дела решите.

— Непременно зайду, моя фея. Полюбуюсь ещё раз на вас.

Дверь директорского кабинета была основательная, дубовая, в обрамлении резных наличников. Бронзовая табличка на ней гласила «Директор типографии № 1 Сибирякова Анна Михайловна». Я собрался, коротко стукнул в дверь и вошёл решительным шагом.

— Здравия желаю, майор Казаков.

— Добрый день! Вы по какому вопросу? — смотрела на меня поверх очков немолодая чопорная женщина, сидящая за старинным письменным столом.

И перед ней, ей-богу не вру, стоял самый настоящий письменный прибор с чернильницами, допотопным дыроколом, прессом и деревянным узорчатым ножом для разрезания бумаг. Такое ощущение, что она тут со дня основания типографии сидит.

Корочки она внимательно изучила сквозь очки, не проявив ни малейших эмоций. Ощущение, что из нас двоих это она настоящий агент КГБ.

— Я вас слушаю, — налюбовалась она наконец на мой документ.

— Нашему предприятию необходимо оформить срочный заказ — поздравительные бланки к Дню Победы.

Анна Михайловна открыла рот, чтобы изречь вопрос, напрашивающийся в таком случае. Но я не дал ей сказать.

— Позвольте, договорю. Так вот, мы ждали груз с бланками из столичной типографии, а когда стало ясно, что вовремя он не придёт, приняли решение обратиться в местную типографию для срочной печати.

— А что случилось с вашим грузом?

— Не могу знать. В конце концов это наверняка выяснится, но времени на рассылку не останется.

— Вы понимаете, что просите почти невозможного, и я в полном праве отказать вам?

— Понимаю. Не для себя прошу.

— Только потому, что ветераны не виноваты в чужом разгильдяйстве, я пойду вам навстречу. Это же и с бухгалтерией проблемы, пока ваша оплата пройдёт.

— Об оплате не беспокойтесь, я прямо сейчас рассчитаюсь наличкой.

— Наличкой. А вы знаете, что ваша наличка, это головная боль для бухгалтера? От организаций мы принимаем только безналичную оплату. Наличными разве что от частного лица можем оформить.

— Мне без разницы, давайте от частного.

— А вам потом возместят затраты?

— Пустяки. Честь предприятия важнее.

— Впервые слышу о вашем предприятии. Ну да ладно.

— Сибирский отдел недавно создан, поэтому впервые. Но, надеюсь, ещё услышите. В качестве компенсации морального вреда обещаю ещё не один заказ в ближайшее время.

— Вы что же думаете, мы тут без дела сидим, и нам работы мало?

— Но вы же примете у меня следующий заказ? Обещаю больше никаких внеплановых вторжений.

— Ладно, подождите в коридоре, я вам дам специалиста из производственного отдела, с ним обсудите все тонкости.

Через пять минут меня отправили по кабинетам в компании худосочного паренька.

— Если бы вас устроил стандартный бланк, это намного упростило бы дело, — чуть заикаясь, объяснял тот.

— Бланк устроит, а текст у меня свой. Вот, — протянул я набросанный от руки текст поздравления. «Дорогие ветераны! Коллектив предприятия п/я №780205 от всей души поздравляет вас с Днём Победы! Желаем крепкого сибирского здоровья, активного долголетия, счастья Вам и Вашим родным». И подпись «Зам. Начальника Сибирского отделения предприятия п/я № 780205, майор В. И. Казаков».

Потом мне показали, какие стандартные бланки у них есть, продемонстрировав образцы в альбоме, выбрали цвет и шрифт, посчитали, во сколько обойдётся этакая роскошь. Записали на листочке сумму к оплате. Получилось восемь рублей пятьдесят копеек. Это с доплатой за срочность. Даже неловко как-то. В бухгалтерии, куда я пришёл оплатить услуги, меня встретила знакомая мордашка и коричневый том. Чёрт, а ведь чуть не забыл про свою главную ценность. Моя ты хорошая, иди к папочке, ты ж в моей работеосновной инструмент. Девушка Верочка, отчаянно строя глазки, выписала мне чек, приняла мой червонец и изыскала сдачу — рубль из картонной коробочки и пятьдесят копеек из жестяной баночки из-под монпансье. Я послал ей воздушный поцелуй и пообещал заглядывать почаще.

Бланки обещали изготовить к послезавтра, но на всякий случай попросили телефончик, куда позвонить, когда будет готово.

Я глянул на часы — надо поспешить, а то приду к шапочному разбору. А мне надо не просто встретить Розочку, но ещё дать ей поручение. На почте я обнаружил толпу, сквозь которую с трудом пробился к стойке, за которой как пчёлка работала моя девочка. Какие-то социальные пособия дают? Пенсию? А разве её на дом не приносят? И причём тут домохозяйки и молодёжь? Редкая марка? Очередной дефицит образовался?

— Куда лезете, молодой человек! — возмутилась очередь.

— Я только спросить, — стандартно ответил я.

— Откуда ты тут? — удивилась Роза.

— Мне открытки нужны с девятым мая.

— Давай позже.

— Позже всё разберут.

— Тогда вставай в очередь, а то тебя растерзают.

— Мне много надо. Ты не можешь подмениться на пять минут? Я бы всё объяснил.

— Ох, не знаю, попробую.

Я позволил очереди выдавить себя к стенке, откуда и наблюдал за напрасными попытками Розочки отлучиться дальше чем до стеллажа с коробками. Все призывы кому-нибудь сменить её, остались без ответа. Меня эта способность работников почты растворяться среди коробок и стеллажей всегда изумляла. Наконец терпение моё иссякло, я вынул корочки и, подняв их над головой, громко обратился к жаждущим моей девочки одуревшим в очереди людям.

— Пропустите, граждане. Пропустите милицию! Сохраняйте спокойствие, без паники! Сейчас во всём разберёмся.

Граждане немедленно оживились и переключили своё внимание на меня. Кажется, они даже забыли, зачем все сюда припёрлись.

— Что? Что случилось? Кошелёк украли? Где?