Вне насилия - Кришнамурти Джидду. Страница 5

Так кто такой анализирующий? Он — часть вас самих, вашего ума, и он собирается исследовать другие части; он — результат прошлого опыта, прошлого знания, прошлых оценок; он — тот центр, из которого он и собирается исследовать. Есть ли у этого центра какая-нибудь истинность, какая-нибудь достоверность? Все мы действуем из центра — но что такое этот центр? Это центр страха, тревоги, жадности, удовольствия, отчаяния, надежды, зависимости, амбиции, сравнения — именно из него мы думаем, действуем. Это не предположение, не теория — это безусловный, доступный наблюдению повседневный факт. Этот центр состоит из множества фрагментов, и один из них становится анализирующим — что на самом деле абсурдно, ведь анализирующий и есть анализируемое. Вы должны понять это, иначе вы не будете способны следить, когда мы войдём в проблему страха более глубоко. Вам надо понять это в полной мере, так как покидая этот зал вы должны быть свободны от страха, чтобы вы могли жить, радоваться и смотреть на мир другими глазами; чтобы ваши отношения не были более обременены страхом, ревностью, отчаянием; чтобы вы стали человеческим существом, а не склонным к насилию, всё разрушающим животным.

Итак, анализирующий есть анализируемое, и в их разделении — весь процесс конфликта. Анализ включает также время: к моменту, когда вы всё проанализируете, вы будете одной ногой в могиле — и окажется, что вы совсем и не жили. [Смех.] Нет, не смейтесь; это не развлечение, это чрезвычайно серьёзно. Только серьёзный, искренний человек знает, что такое жизнь, что такое жить — не человек, ищущий увеселений. Поэтому требуется по-настоящему серьёзное исследование.

Ум должен полностью освободиться от идеи анализа, так как она не имеет смысла. Вам нужно понять это, и не потому что ведущий беседу так сказал, а увидев истину всего процесса анализа целиком. И истина даст вам понимание; истина есть понимание — ложности анализа. Поэтому когда вы увидите ложность чего-то, вы сможете отбросить это целиком и полностью. Только когда мы не видим, появляется смятение.

Так можем ли мы взглянуть на страх в целом, не на многочисленные психологические страхи, а на сам страх? — существует только один страх. Хотя у него могут быть различные причины, обусловленные самыми разнообразными реакциями и влияниями, существует только один страх. И страх не существует сам по себе, он связан с чем-то; это довольно просто и очевидно. Человек боится чего-то — будущего, прошлого, не быть способным реализовать себя, быть нелюбимым, вести одинокую, несчастную жизнь, он боится старости и смерти.

Итак, существует страх, и явный и скрытый. Мы исследуем не какую-то особую форму страха, но всю его целостность — как сознательное, так и скрытое. Как это происходит? Задавая этот вопрос, вы должны также спросить — что такое удовольствие? Потому что страх и удовольствие идут вместе. Нельзя избавиться от страха, не поняв удовольствие; это две стороны одной монеты. Так что в понимании истины о страхе вы постигаете и истину об удовольствии. Требовать только удовольствия, не сопровождаемого страхом, невозможно. Тогда как если вы поймёте и то и другое, у вас будет совсем иная их оценка, иное их понимание. Это значит, что мы должны изучить структуру и природу не только страха, но и удовольствия. Нельзя освободиться от одного и продолжать цепляться за другое.

Итак, что такое страх и что такое удовольствие? Как вы можете заметить в себе, вы хотите избавиться от страха. Вся жизнь — это попытка убежать от страха. Ваши боги, ваши церкви, ваши моральные устои основаны на страхе, и чтобы понять это, нужно понять, как возникает этот страх. Вы что-то сделали в прошлом и не хотите, чтобы кто-то другой об этом узнал — это одна из форм страха. Вы страшитесь будущего, потому что вы не имеете работы или напуганы чем-либо ещё. Так что вы боитесь прошлого и испытываете страх перед будущим. Страх возникает, когда мысль начинает оглядываться на что-то, случившееся в прошлом, или же обращаться к событиям, которые могли бы произойти в будущем. Мысль ответственна за это. Вы очень тщательно — особенно здесь, в Америке, — избегаете мыслей о смерти; однако смерть всегда здесь. Вы не желаете думать о смерти, поскольку когда вы думаете о смерти, вы боитесь. Из-за этого страха вы выстраиваете различные теории; вы верите в воскрешение, или верите в перевоплощение, — у вас множество верований — и всё потому, что вы боитесь, и всё это порождено мыслью. Мысль и создаёт и поддерживает страх перед «вчера» и «завтра», и мысль также питает удовольствие. Вы увидели прекрасный закат солнца; в тот момент — великая радость, красота света на воде и движение деревьев; в этом огромный восторг. Затем вступает мысль и говорит: «Как бы я хотел увидеть эту красоту вновь!» Вы начинаете думать об этом и отправляетесь на другой день туда же — но вы этого не увидите. Вы испытали сексуальное удовольствие, и вы думаете о нём, пережёвываете его, создаёте образы, картины; и мысль поддерживает это. Есть мысль, поддерживающая удовольствие, и мысль, поддерживающая страх. Так что ответственна мысль. И это не формула, которую вам надо заучить, а действительность, которую необходимо всем вместе понять; поэтому здесь не может быть согласия или несогласия.

Итак, что такое мысль? Мысль — это, несомненно, реакция памяти. Если бы у вас не было памяти, у вас не было бы и мысли. Если бы вы не помнили дорогу к дому, вы бы не добрались до своего дома. Поэтому мысль не только порождает и поддерживает страх и удовольствие — мысль также необходима, чтобы эффективно выполнять определённые функции, действовать. Посмотрите, как всё становится сложно — мысль должна использоваться в полной мере и беспристрастно, когда ваши действия имеют технический характер, когда вы что-то делаете, однако мысль также порождает страх и удовольствие, и, следовательно, страдание.

Поэтому у человека возникает вопрос: каково место мысли? Где проходит граница между тем, где мысль нужно использовать в полной мере, и тем, где она не должна вмешиваться — когда вы видите прекраснейший закат, переживаете его в какой-то момент и тут же забываете. Процесс мышления в целом никогда не бывает свободным, поскольку его корни — в прошлом; мысль никогда не бывает новой. Не существует никакого вопроса о свободе выбора, потому что когда вы выбираете, работает мысль. Итак, мы стоим перед весьма тонкой проблемой: налицо опасность мысли, которая порождает страх, — страх разрушает, извращает, он принуждает ум к жизни во мраке и страдании, — и тем не менее мы видим, что мысль должна использоваться эффективно, беспристрастно, без эмоций. Каково состояние вашего ума в тот момент, когда вы наблюдаете этот факт?

Взгляните, господа, понять это с полной ясностью важнее всего, поскольку не стоит сидеть здесь и слушать все эти слова, которые не имеют смысла, если по окончании встречи вы будете по-прежнему испытывать страх. Когда вы уйдёте, страха быть не должно — не потому, что вы загипнотизируете себя, убедив себя будто страха нет, а потому, что вы на самом деле, психологически, внутренне, поняли всю структуру страха.

Вот почему очень важно изучать, смотреть. Сейчас мы заняты именно тем, что очень внимательно наблюдаем, как возникает страх. Когда вы думаете о смерти, или о возможности потерять работу, когда вы думаете о множестве вещей из прошлого или будущего, страх неизбежен. Если же ум осознаёт тот факт, что мысль должна функционировать, и одновременно видит опасность мысли — каково качество ума, видящего это? Вы должны выяснять, не ждать, чтобы вам сказал я.

Пожалуйста, слушайте внимательно; это так просто, на самом деле. Мы говорили, что в анализе нет ничего хорошего, и объяснили почему. Если вы увидели истину этого — вы это поняли. Раньше вы признавали анализ, он был частью вашей обусловленности. Сейчас, когда вы видите тщетность, ложность анализа, он отпал. Итак, каково состояние ума, который отвергнул анализ? Такой ум свободнее, не так ли? Поэтому он более живой, более активный и потому он более разумный, острый, он более восприимчивый. И когда вы увидели факт, то есть как зарождается страх, узнали об этом, понаблюдали также за процессом удовольствия, посмотрите на состояние своего ума, который становится более острым, более ясным и потому удивительно разумным. Эта разумность не имеет ничего общего со знанием, с опытом; нельзя прийти к этой разумности, просто посещая колледж или обучаясь восприимчивости. Эта разумность приходит, когда вы очень внимательно проследили всю структуру анализа и всё, что содержится в нём, — вовлечённость времени и нелепость мысли, что один из фрагментов может понять весь процесс целиком, — а также когда вы увидели природу страха и поняли, что такое удовольствие.