Пипец Котенку! 2 (СИ) - Майерс Александр. Страница 47

Духовный доспех проседает сразу на две трети. Атака была серьёзной. Подпитываю щит и бросаюсь вперёд. Кастовать Астральные когти нет времени, использую груб!

Направляю маны в мышцы, с разбегу пробиваю ногой в живот мага. Он явно не ожидал, что я кинусь врукопашную. Поэтому до того, как он окружает себя огненным коконом, успеваю провести мощное комбо, зарядив плотные плюхи в лицо и печень противника.

Доспех не пробиваю, но как следует повреждаю. Огненный кокон резко распухает, приходится отскочить. Бросаю мимолетный взгляд на дом — в окнах моей квартиры пожар, мерцает защитный барьер. Ловушка работает. Ошалевшие соседи по подъезду выбегают на улицу, пытаясь понять, какого хрена происходит.

Ярослав Котов происходит, друзья! Вы уж извините.

«Давай помогу!» — восклицает в голове Люсиль. Я и не заметил, когда она вернулась в духовное пространство.

— А давай!

Белая летунья возникает у меня на плече с яркой вспышкой. Прежде, чем приступить к гипнозу, хлопает крыльями, вызывая волну маны, которая срывает очередное заклятие врага. А затем жёстко приказывает:

— Отмени заклинание! Сними духовный доспех!

Огненный маг сопротивляется. Застывает на месте, скрипит зубами, но держится. Какое-то время. А потом всё же подчиняется.

— Он твой, — злорадно произносит Люся.

Подлетаю и одним чётким ударом в челюсть отправляю наёмника к праотцам. Я не сдерживался, и печать Гранита создал такую, что она бы и медведя свалила. Лицо противника сминается, как сжатый в кулаке помидор, и наземь падает уже безжизненное тело.

Тут как раз приходит в себя его товарищ, ледяной маг. Бросаюсь к нему, пробиваю парочку несильных оплеух и командую Люсиль:

— Нужна ещё помощь. Заставь его сделать то, что я скажу.

— Что? — с готовностью спрашивает альбиноска.

— То, что барону Окуневу точно не понравится, — хищно скалюсь я.

Глава 22

— Что за цирк ты там устроил⁈ — рычит Мережковский, когда я вхожу к нему в кабинет.

Улыбка победителя на моём лице, невольно тускнеет.

— Цирк устроил не я. Мне только пришлось отмудохать клоунов.

— Ты не должен действовать так опрометчиво!

Когда губернатор включает свой военный тон, спорить с ним не хочется совершенно. Но я всё равно спорю:

— Понимаю, вы боитесь за мою жизнь. И не потому, что я такой хороший парень, а потому что я вам нужен, чтобы удержать пост.

— И что, тебя это обижает?

— А я похож на обидчивого мальчика? Всё нормально, мы заключили джентльменское соглашение. Вы помогаете мне, я помогаю вам.

— Вот именно! — прерывает Мережковский. — Ты не имеешь права рисковать своей жизнью!

— Так, стоп! — резко лязгаю я. — Моя жизнь принадлежит мне, буду делать с ней что хочу. Зато я не позволю Окуневу снова попытаться меня убить. Какое-то время, хотя бы.

— Что ты имеешь в виду? — чуть помолчав, спрашивает Николай.

— А вам что, ещё не звонили из полиции? — издевательским тоном интересуюсь. — Ну так позвоните сами, узнайте, что к чему. А мне надо в душ.

Губернатор берётся за мобилет, а я выхожу из кабинета и действительно топаю в душ.

«Мы молодцы?» — осторожно интересуется Люсиль.

«Конечно. Если переживаешь из-за того, что Николай Павлович недоволен, то пошёл он в жопу».

«Зря ты так, Ярослав… Он твой единственный настоящий союзник. И если станет врагом, тебе не поздоровится».

«Не станет. Он от меня зависит точно так же, как и я от него».

«Ты так считаешь?» — с сомнением тянет Люся. — «У него гораздо больше возможностей получить то, что он хочет, чем у тебя. Ты зависишь от него полностью, а он от тебя — лишь частично. Подумай об этом».

Пока принимаю горячий душ, думаю. Да, действительно, альбиноска права. Мережковский не последний человек даже в России, а в наших краях, на данный момент, важнее всех. У него наверняка есть другие возможности стать членом графского рода. И он почти наверняка их прорабатывает.

Бастард Котёнкина, который на самом деле даже не я, лишь один из вариантов. Возможно, самый простой и быстрый, раз Николай так за него уцепился. Но почти наверняка не единственный.

Эх, ладно. Нет смысла размышлять об этом. Вместо пустой рефлексии лучше заняться делом. А именно, пойти к губернатору и узнать, как вообще у нас дела и что я могу сделать, чтобы ускорить процесс.

А потом надо будет заняться своими делами. Раз Люсиль действительно права, у меня должен быть путь отступления. На всякий случай, мало ли.

Без стука захожу в кабинет Мережковского. Тот бросает на меня короткий взгляд и продолжает набирать какое-то сообщение на мобилете.

— Поговорили с полицией? — спрашиваю я, падая на мягкий стул.

Николай не отвечает, пока не заканчивает с сообщением. Убирает мобилет в ящик стола, сцепляет руки в замок и смотрит на меня:

— Поговорил. Должен признать, ты молодец. Окунев теперь действительно обезврежен.

Вот-вот. А обезвредил я его очень просто — Люсиль загипнотизировала ледяного мага и заставила признаться в том, что их нанял барон Окунев. Полиция вскоре прибыла, и заворожённый бедняга подполз к ним на коленях, каясь и плача. Стражи закона тут же на месте составили протокол.

Теперь против любителя блинчиков откроют дело. Ведь из-за наёмников случился пожар, пострадало несколько квартир, люди страху натерпелись. Ну и попытка убийства, вообще-то, дело незаконное даже для аристократа. Одно дело убить кого-то на официальной дуэли, а другое — подослать головорезов.

Нет сомнений, что Окунев отвертится. Наёмник, может, и сознался во всём, только по факту доказать его связь с бароном будет проблематично. Там наверняка всё делалось через третьи, а то и через пятые руки. Но один хрен, у Олега появится достаточно проблем, и репутация пострадает. Какое-то время ему будет не до меня, и на новую попытку убийства он вряд ли решится.

А потом, быть может, вовсе остынет и передумает меня убивать.

— Всё равно это было слишком рискованно, Ярослав, — качает головой Мережковский.

— Блин, Николай Павлович! — я в сердцах хлопаю ладонью по подлокотнику. — Хватит уже! Когда вы согласились помочь мне с приютом, неужто не понимали, что барон будет мстить?

— Если честно, не ожидал от него такого. Олег Окунев довольно мягкий человек.

— Ни хрена. Вы его просто плохо знаете. Он только притворяется добрячком, а в глубине души — злобная хладнокровная рыбина.

— Может, ты и прав, учитывая всё случившееся, — кивает губернатор. — Впрочем, ладно. На какое-то время можно про него забыть.

— Что с нашим делом? — я моментально перевожу тему.

— Всё сложно, — кривится Мережковский. — Я постарался действовать как можно тише, но слухи просочились. Граф Ирисов задействовал связи — это, кстати, тот самый Ирисов, который воевал против твоего отца, он ещё жив. И пытается помешать твоему признанию. У него большие связи, не уверен, что мы справимся,— Николай тяжело, с хрипом, вздыхает и достаёт из-под стола бутылку водки. — Будешь?

— Нет.

Мережковский резко выдыхает и хлебает водку прямо из горла.

Ого. А он действительно на нервах. Помнится, при нашей первой встрече говорил, что раньше часто пытался найти утешение на дне бутылки. Как бы не понесло его. Вечно бухой союзник мне не нужен, да и на месте губернатора такого человека не оставят.

— Значит, мы проиграли? — спрашиваю я.

— Ничего подобного! — Николай бахает бутылкой об стол. — Ещё поборемся. Я постараюсь сделать так, чтобы дело не дошло до суда. Слушай дальше…

Николай решает выпить ещё, но на этот раз достаёт рюмку и банку тушёнки. Вскрывает её ножом, по-солдатски. Выпивает водку и этим же ножом цепляет кусок мяса из банки.

Ещё один признак того, что передо мной действительно военный, а не кабинетный протиратель штанов. Может, губернатор даже в своё время воевал где-нибудь. Командовать людьми он точно умеет и обладает авторитетом в гвардии.

У меня в животе начинает урчать. Мережковский слышит жалобный вой моего желудка, без слов достаёт ещё одну банку тушёнки и бросает мне.