Четвертая зеркальная война (СИ) - Лобанов Александр. Страница 41

— Оставайся здесь! — приказал я одному из охранников.

Второй уже успел шагнуть за дверь, обводя стволом автомата пространство. Какой исполнительный… Я шагнул следом и прикрыл дверь. Пространство вокруг подёрнулась рябью, пытаясь затянуть в мир истории «Гамбита мёртвого Бога».

Сквозь рябь я сумел различить край крыши-ресторана с характерными столиками. А за ним раскинулся стимпанк-город: на улицах было много блестящих металлом машин и механизмов, активно пыхтевших паром; в небесах десятки дирижаблей патрулировали пространство; а улицы оказались закованы в сталь и изуродованы громоздкими механизмами, торчавшими из домов, словно опухоли. А вдали плескалось море, привлекая своей синевой. Даже одежда на мне начала плыть, превращаясь в элегантный фрак.

Как бы мне не было интересно посмотреть на мир, породивший вирус Веры, я сосредоточился на своём иммунитете, и реальность стала привычно четкой и серой. Пустой фургон с тусклым освещением и пьедесталом по центру, где под стеклянным колпаком находилась книга.

Охранник в паре шагов передо мной, всматривается в пустоту фургона, словно изучая множество деталей, а фигура его была чуть подёрнута дымкой — он внутри истории. Такой же дымкой покрыты ещё трое гражданских и их охрана, которые, словно сомнамбулы, в бреду ходят по фургону, а взгляд их направлен на неведомые дали истории… подобно наркоманам под дозой!

Я потратил несколько единиц Рабочей Веры и призвал наган. Нельзя. Выстрел в голову военному. Оставлять. Выстрел по охраннику группы и следом по экскурсоводу. За спиной. Выстрел по встревоженно замершему гражданскому и сразу в девушку, которую он держал под руку. Врагов. Последний выстрел, и попытавшееся дёрнуться последнее пожилое отражение расплескало мозги по стене.

Ещё двумя выстрелами я разнёс закрывающий книгу купол. Даже не бронированный! Я протянул руку, чувствуя обжигающие поля защитных артефактов-воплощений, и рывком схватил томик. Едва уловимый писк на грани слышимости — то таймер отсчитывал последние десять секунд до взрыва атомного генератора. Время, за которое компетентные люди должны ввести коды отмены. Вот только я их не знал и рванул со всех ног к выходу из фургона!

— Не с места! — стоило мне распахнуть дверь, как на меня тут же уставились несколько десятков стволов. А во главе стоял тот самый офицер, чью личность я примерил на себя. — Поднимите руки.

— Пять… Четыре… Три… — продолжил я отсчёт и по округлившимся глазам офицера понял, что до него дошёл намёк. — Два… Один… — я улыбнулся. — Ноль!

Офицер дернулся. Собственно, все, кто находился рядом, не остались равнодушны к моему выкрику. А затем растерянно заозирались, не совсем понимая, почему они до сих пор живы. Я же знал, благодаря Пророку, что это одно из последствий удара молнии: датчик, который должен сдетонировать ядерный генератор, перегорел! И я сумел воспользоваться секундной форой, чтобы наруч сгенерировал голограмму. А затем, крутанувшись на месте, переместился к Глаголу, который ждал меня!

— Почему не было взрыва? — встретил меня вопрос Оркестра.

Оркестр, Глагол, Пророк и Нейтрон — квартет за время, проведённое мной в очереди и на базе отражений, успел удалиться от лагеря на несколько километров и теперь расположился на крыше заброшенного здания на окраине города. Расстояние, чтобы при ядерном взрыве иметь секунду-две, спроецировать картину и успеть в неё запрыгнуть.

— Я добыл книгу, — нервное напряжение меня отпустило, и я рухнул на землю. — Но снаряд не сработал. Последствия удара молнии.

Все переглянулись. Говорить о том, насколько катастрофично оставлять за собой след было не нужно — война, вот чем мы рисковали. Мы должны подчистить за собой.

— Значит, мой выход, — раздался звенящий голос Нейтрон.

Оркестр попытался дёрнуться и открыл рот, чтобы что-то сказать, но было уже поздно: Нейтрон спроецировала картину и запрыгнула в неё… А ведь в ином случае она бы воспользовалась оставленной картиной-порталом, чтобы уничтожить меня-пленного.

«Хугин…» — мысленно вызвал я напарника. — «Сейчас…»

— Даже не думай просить помощь у Феникса, — коснулась меня мягкая ладошка Маши. — Он не сможет, как при вашем попадании на Нижние уровни, управлять Чёрной дырой. В этот раз мощь будет слишком велика: погибнет и Нейтрон, и он…

Я прикрыл глаза и протяжно выдохнул… Вот и вторая точка, в которой должен кто-то погибнуть, чтобы план осуществился. И ведь самое обидное, что по факту вариантов, кто пожертвует собой, не было: только Нейтрон обладала силами для глобального разрушения. Хотя…

— Ты совсем охренела, Пророк! — лицо Оркестра потемнело, и я почувствовал, что пробуждается тёмная, злобная личность воина. — Ты почему не предупредила об опасности⁈ Нейтрон…

— Её не спасти! — рубанул Глагол. И полный ярости взгляд метнулся на него. Но наш лидер говорил спокойно и даже чуть отстранённо-безразлично: — Пророк предупредила меня. Был выбор: либо она, либо задание. Я сделал выбор. Все претензии ко мне.

В этот момент со стороны лагеря раздался треск рвущейся бумаги, а на месте библиотеки «Гамбита мёртвого Бога» образовался черный купол. И этот купол стремительно расширялся, захватывая всё новые палатки и новых людей. Чёрная дыра поглощала всё, до чего могла дотянуться, не испытывая жалости и не давая надежды на спасение. Быстро и чётко.

А затем тьма собралась в одну точку. Схлопнулась. Нас в спину ударила воздушная волна — воздух стремился заполнить вакуум, оставшийся после чёрной дыры. Вакуумный взрыв уничтожит всё, что осталось после Чёрной дыры.

— Показателей жизнеобеспечения Нейтрон не фиксируется, — обрушились на нас слова Глагола, ожидаемые, но от этого не менее болезненные.

— Значит, пожертвовать собой духа у тебя не хватило? Не мог просто применить способность? — с тихим отчаяньем бросил Оркестр.

Мы рассматривали вариант: что, если Глагол применит способность и пожелает получить экземпляр книги. Ответ Пророка однозначен: глава миссии погибнет от мгновенного истощения Веры. Даже Истинной Веры Брауни, которой большы тысячи едениц, не хватит! А лишиться командира на задании хуже, чем половины отряды или Пророка. Потому за Оркестра говорили чувства.

Более того, если бы пошли по варианту с отвлечением внимания в самом начале, чтобы бомба осталась цела, и проникновение прошло незаметно, то кандидатур отвлекающих было тоже не много: Нейтрон или Оркестр.

Только я мог проникнуть в библиотеку и выкрасть книгу, будучи необнаруженным артефактами. И только Глагол мог меня после этого вытащить с книгой. А Пророк должна была нас координировать.

Но я всё равно понимал ярость Оркестра… Вот только моё негодавание было вызвано совершенно другим: я знал разработанный Глаголом план полностью, но всё равно ничего не мог исправить! Да что там, я даже поговорить с Нейтрон не смог напоследок. Так нашими последними словами друг другу стали брошенные в порыве чувств оскорбления! Но произнёс я другое:

— Конфликт — последнее, что нам нужно сейчас. Воспринимай смерть Нейтрон, как смерть одного из тех тысяч отражений, которых сегодня мы все приговорили. Между прочим, для нескольких сотен это окончательная смерть — они не «обновятся». Мы ведь не переживаем за этот маленький геноцид? — произнося это, я вспомнил тысячи гражданских на ярмарке. Семьи. Радостные родители и дети. Старики… Парочки.

— Это отражения! Мы с ними воюем! — огрызнулся Оркестр.

— Мы здесь, чтобы война не началась… — сухо отметил я. — И не нужно говорить, что они всего лишь «потери противника». Массовка, о которой лучше не задумываться… Они — такая же массовка и цифры, как мы для кого-то, — я почувствовал, как к горлу подкатывает комок.

— Хватит, — только и приказал Глагол. — Дело превыше всего! Но если будет шанс кого-то спасти, я его не брошу. Обещаю, — Система тут же отреагировала: «Внимание, воздействие Веры на духовную сферу в 42 РВ». Глагол продолжал распоряжаться: — А теперь, Пророк, отсканируй книгу — электронная копия должна быть у каждого! Уходим.