Адмирал Империи 16 (СИ) - Коровников Дмитрий. Страница 8

— Но тогда мы летим просто в пустоту, — Алекса внимательно посмотрела на своего командира, похоже, снова по сетчатке глаз и мимике лица проверяя, не сошел ли тот с ума, — без единого шанса достичь расположения Северного, либо Черноморского космофлотов…

— Направившись к Херсонесу-9, нас точно перехватят на полпути, — ответил я.

— Но в другом случае догонять…

— Только не пару-тройку часов позже, — уточнил я.

— Да, но в итоге с точно таким же конечным результатом, — поправила меня девушка-андроид.

— Зато эти пару часов я смогу подумать, как нам из этой ловушки выбраться, — самоуверенно произнес я, кряхтя, как старик, вставая с кресла и направляясь к выходу.

— Я проанализировала все данные, выводы не утешительны, господин контр-адмирал, — услышал я за спиной голос своей помощницы. — В сложившихся обстоятельствах у «Одинокого» и «Баязета», включая экипажи крейсеров, шансов выжить — 0,537 %.

— Вот за что я тебя люблю, так это за точность, — бросил я через плечо, скрываясь в проеме дверей…

Глава 4

Место действия: звездная система HD 22048, созвездие «Эридан».

Национальное название: «Таврида» — сектор контроля Российской Империи.

Нынешний статус: не определен — спорный сектор пространства.

Претенденты: Российская Империя, Американская Сенатская Республика.

Расстояние до звездной системы «Новая Москва»: 198 световых лет.

Точка пространства: сектор пространства вблизи планеты Херсонес-3.

Дата: 28 февраля 2215 года.

— Господин контр-адмирал, прошу вас срочно прибыть в рубку, вражеские корабли приблизились к нам на расстояние в один миллион километров, — громкий голос Алексы разбудил меня, преспокойно уснувшего, только я добрался до своей постели.

Вместо того, чтобы как и обещал своей помощнице, думать о вариантах наших действий, я буквально за минуту, только вошел в каюту, отключился и благополучно проспал, (открыв глаза я посмотрел на таймер), ровно три с половиной часа. Возможно, на мое состояние повлияли препараты, ведро которых было влито в меня аппаратурой регенерирующей капсулы, а возможно, просто устал от постоянного недосыпа. В общем, я вскочил с кровати… Ну, как вскочил, охая и кривясь от боли с трудом поднялся, так будет правильней сказать. Одеваться не пришлось, потому как уснул я даже не сняв кителя, благо материал, из которого был сшит мундир не мялся и не марался, иначе видок был бы у меня тот еще. В купе с осунувшимся, опухшим лицом и усталым взглядом я сейчас мало походил на бравого командира корабля, которому предстояло одно из самых серьезных одиночных сражений…

Ковыляя из собственных апартаментов на командный мостик «Одинокого» я постарался привести мысли в порядок, еще раз прорабатывая у себя в голове те варианты, которые наметил еще в начале погони за нами польской эскадры. Вариантов, надо признать, было немного, но пока я не знал новых вводных от Алексы, поэтому думать и гадать смысла не было никакого. Единственное, что знал точно, что трепку Вишневскому-младшему и его загонщикам я задам славную…

— Что мы имеем? — стараясь сильно не хромать, я уверенно вошел в командный отсек, ловя на себе взгляды офицеров и мичманов, и обращаясь к старпому, как всегда находящейся на своем рабочем месте у центрального аппаратного пункта управления кораблем.

— Как вы и говорили, противник сначала разделил дивизию на две эскадры, — начала доклад Алекса, повернувшись ко мне лицом. — Одна из которых, состоящая из восьми вымпелов, резко увеличив скорость и периодически включая режим «форсажа», начала быстро с нами сближаться. Вторая — основная группа, куда входят: флагманский авианосец дивизии, а также три тяжелых и три легких крейсера поначалу, пока мы продолжали отступать в направлении Херсонеса-9, попыталась отрезать нас от маршрута следования, а затем, после того, как «Одинокий» и «Баязет» поменяли курс, последовала за своим авангардом…

— Таким образом отстав от него еще больше, — удовлетворенно заключил я, наблюдая на тактической карте, насколько далеко сейчас друг от друга находятся две вражеские эскадры.

— Так точно, — подтвердила Алекса. — Более того, авангардная эскадра польских легких крейсеров в какой-то момент также разделилась на две группы, в пять и три вымпела… Та что состоит из пяти в данный момент, благодаря своим скоростным характеристикам, сумела приблизиться к нам на критическое расстояние. Именно поэтому я и вызвала вас…

— Где мы сейчас находимся? — я посмотрел на карту звездной системы. — Аааа, понял, можешь не отвечать…

Трудно было не заметить на голограмме яркую зеленую планету, вращающуюся вокруг своей оси в нескольких миллионах километров от нас. Это был тот самый Херсонес-3, к которому я изначально и направлялся в надежде отыскать там свободный эллинг для ремонта, но планы мои, как вам известно, рухнули после встречи «Одинокого» сначала с «Йорктауном» Абадайи Смита, а затем, с «Баязетом» и кораблями, пытавшимися наш крейсер сжить со свету. Видимо не судьба мне привести в порядок мой флагман, постоянно кто-то мешает…

Я не знал почему, перед тем, как покинуть мостик три часа тому назад, я указала именно эти координаты, куда «Одинокому» необходимо было следовать все это время. Просто ткнул пальцем в свободный квадрат, расположенный в стороне от маршрута на столичную планету. Но сейчас, всматриваясь в эти желто-зеленые очертания Херсонеса-3, я неожиданно обрадовался такому исходу и даже заулыбался еще одному возникшему в моей голове варианту действий…

— Рада, что у вас оптимистический настрой, господин контр-адмирал, но хочу предупредить, что противник открыл по нам огонь из дальнобойных орудий, — Алекса снова вернула меня в реальность. — Легкие крейсера: «Перун» и «Оркан» сблизились с нами на расстояние в 300 000 километров, достаточное для работы их главных калибров…

Я взглянул на результаты польских канониров, они были мягко сказать незначительными. Из двадцати выпущенных в нашу сторону зарядов плазмы своей цели достиг только один и тот растворился в кормовом защитном поле «Баязета», которое ранее отсутствовало, но видимо, за то время пока я спал, было запущено техническими бригадами. Пока начавшийся обстрел нас поляками не представлял угрозы, слишком большим оказалось расстояние, но это пока.

Я знал, что пройдет еще минут десять и к «Оркану» с «Перуном» присоединятся еще три крейсера, а затем, когда противник сократит дистанцию в полтора раза, по нам откроют огонь все их палубные орудия. Вот тогда прилетов и точных попаданий по «Баязету» и по «Одинокому» будет на два порядка больше.

Раздражало то, что отступая и развернувшись к преследователям кормой, наши корабли не могли ответить им на равных. У «Одинокого». по выдвинувшемуся вперед «Оркану» работало всего два орудия, остальные, включая спарку главного калибра я не мог задействовать, не остановившись и не развернув для этого корабль на сто восемьдесят градусов. У «Баязета» вообще все орудия молчали, так как три из действующих, видимо тоже, как и защитные поля, восстановленных техниками, являлись бортовыми, а не кормовыми, и от этого чисто физически не могли развернуть свои жерла в направлении встроившихся четко нам в хвост польских крейсеров.

Приходилось нервничать и отплевываться своими двумя пушченками от наглого «Оркана», который, несмотря на заградительный огонь все ближе и ближе подбирался к «Одинокому» и «Баязету».

— Вот падлюка! — вырвалось у меня в отношении настырного польского капитана — командира «Оркана», так отчаянно и самонадеянно сокращавшего с нами дистанцию. — Ладно, сейчас я тебя проучу… Постепенно снижаем скорость до восьми единиц, — отдал я распоряжение своим операторам.

— Вы уверены, господин адмирал? — вопросительно посмотрела на меня, Алекса.

— Догнать, они нас все равно догонять, не через пять минут, так через десять, а вот для внезапного нашего разворота более низкая скорость подойдет куда лучше, чем если бы мы мчались на всех порах, — ответил я, параллельно отдавая распоряжение своим артиллеристам: