Бог Разрушения (ЛП) - Кент Рина. Страница 4

Он ведет себя с пугающей уверенностью и ослепляющим эго. Он удручающе самоуверен, настроен антагонистично до такой степени, что зарабатывает врагов повсюду, куда бы ни пошел, и обладает высокомерием, которое может довести Нарцисса до слез.

Но есть и другая его сторона, которую я сейчас открываю.

Он… пугающий.

И я не имею в виду то, как некоторые подражатели пытаются выглядеть устрашающе. Он не выпячивает грудь и не повышает голос. И не пытается наводить ужас, изменяя что-либо в своем поведении.

Все, что ему нужно сделать, это показать свое истинное лицо. Длинные пальцы его свободной руки обхватывают маску, и он небрежно приподнимает ее.

В тот момент, когда я вижу его лицо, моя теория становится фактом. Все, что Лэндону нужно было сделать, это снять маску, чтобы сквозь нее показался настоящий он.

Его лицо логически великолепно, симметрично, как у модели. У него высокий прямой нос, четко очерченные скулы и челюсть, такая острая, что могла бы прорезать камень.

Однако, как бы нелогично это не было, он не открыл своего лица, чтобы очаровать меня. Это оружие, которое он использует с целью чистого запугивания.

Он охотно раскрыл свою личность, чтобы было ясно, кто здесь главный – он, лидер Элиты и хозяин мероприятия, на котором я всего лишь гость.

— Давай попробуем еще раз. Кто ты и что делаешь в мужском туалете?

Мой взгляд встречается с его. Непоколебимым. Не моргающим.

Никакого страха и, конечно же, никаких изменений в поведении только потому, что его лицо – которого он, я могу сказать, не заслуживает – находится в поле зрения.

— Ты отказываешься говорить, верно?

Я киваю один раз.

— Ясно, — размышляет он и ослабляет хватку на моей руке.

Он отпускает меня?

Я бросаю на него недоверчивый взгляд, но, кажется, в его глазах нет никакого злого умысла.

Они нейтральны. Даже дружелюбны.

Мое сердцебиение медленно приходит в норму, несмотря на мое настороженное состояние.

Затем, внезапно, что-то происходит.

Так быстро и мимолетно, что я бы пропустила это, если бы поверила в предложенную им фальшивую безопасность и утратила бдительность.

В мгновение ока он тянется к моей маске раскрытыми руками, как будто собирается меня задушить.

В последнюю секунду, не думая, я отталкиваю его ладонь так, что она оказывается у меня на груди.

Моя грудь вздымается, а тяжесть его руки на ней усугубляет ситуацию.

Вместо того, чтобы отступить, в уголках его губ появляется ухмылка, и он сжимает плоть поверх моего платья.

— Так вся эта шарада была приглашением? Вы, девочки, наверняка придумываете самые креативные способы привлечь мое внимание. Ты готова к этому здесь, где любой может зайти и увидеть, как тебя трахают до бесчувствия, как грязную, порочную девчонку?

На мгновение я ошеломленно замолкаю. Отчасти потому, что никто так со мной не разговаривал в прошлом.

Никто не осмеливался.

Я – Мия Соколова. Дочь Кайла Хантера и Рай Соколовой. Если бы кто-нибудь когда-нибудь осмелился прикоснуться ко мне и сказать эти слова, я отправила бы их на другую планету. Мои родители нашли бы их и съели их яйца на завтрак.

Даже не буду говорить о моем брате. Он воскресит их и убьет снова.

К моему изумлению, его рука скользит по моему бедру и по моей ягодице, прежде чем он сжимает ее и прижимает меня к себе.

Бессловесный вздох срывается с моих губ, когда мой живот трется о его полутвердую эрекцию.

Моя температура поднимается от чистой гребаной ярости.

Как он смеет…? Как блять…

Я не думаю об этом, когда пытаюсь поднять колено и ударить его по яйцам.

Однако, прежде чем я успеваю это сделать, он сжимает мою задницу еще крепче, не оставляя мне места для маневра.

— Полегче, мышонок. Хотя я в принципе готов для борьбы, не уверен, что ты сможешь меня одолеть.

Я собираюсь устроить тебе встречу с твоим гребаным создателем, мудак.

Я пытаюсь выскользнуть в сторону, но избавиться от его пальцев, впивающихся в мою задницу, невозможно.

— Ты тихое маленькое создание, — он хватает меня за другую ягодицу рукой, в которой держит маску. — Ты все разузнала, не так ли? Я люблю тихих.

Вот оно.

Я обуздываю свой темперамент и позволяю своему телу расслабиться в его объятиях, охотно расплавляясь в них.

Затем поднимаю руку и провожу указательным пальцем по его щеке к подбородку, медленно, кокетливо.

Его ухмылка становится шире, и он, кажется, не возражает против прикосновения.

Вот так, псих. Позволь своему члену командовать тобой, как любым другим идиотом.

Я тяну за его нижнюю губу, изо всех сил стараясь не зацикливаться на том, как он позволяет себе хватать меня.

Лэндон думает, что я соблазняю его, но я просто стираю эту чертову ухмылку, чтобы он перестал выглядеть потерянным наследником Люцифера.

Он гладит меня по заднице, а я сопротивляюсь покалыванию, пробегающему по позвоночнику. Встаю на цыпочки, так что мое лицо, закрытое маской, оказывается в нескольких дюймах от его лица, а затем бью его.

В нос.

Изо всех сил.

Черт. Это больно!

Движение достаточно внезапное, чтобы он замер.

Используя элемент неожиданности, я отталкиваю его и выбегаю за дверь.

Несмотря на то, что этот ублюдок одурачил и разгорячил меня своими прикосновениями, я не останавливаюсь, чтобы оглянуться. Ни на секунду.

На самом деле, я бегу так быстро, как только могу на случай, если он преследует меня.

Хоть я не замечаю никаких шагов, но не теряю бдительности и продолжаю бежать, пока не добираюсь до панели управления.

Мое сердце чуть не выпрыгивает из горла, но я глубоко вздыхаю и нажимаю кнопку. Не сомневаюсь, что у Майи все получилось.

Как я и ожидала, таймер срабатывает.

Мне приходится возвращаться через сад – мой план Б. Ни за что на свете не вернусь в ту уборную, где Лэндон может снова устроить мне засаду.

Заметка для себя: никогда не оставаться наедине с этим ублюдком.

Он чертов извращенец, и притом настойчивый.

Мне требуется больше времени, чтобы вернуться в главный зал, но я подхожу к задним рядам посетителей вечеринки как раз вовремя.

После того, как я присоединяюсь к Майе, она показывает:

— Какого черта ты так долго? Я начала волноваться.

— Небольшие трудности, но не волнуйся, ничего серьезного.

Я не верю своим словам, даже когда показываю их.

Это определенно не было ничем. Это было все, но не ничего. Мое тело все еще покалывает от разочарования и ярости.

— Что ты имеешь в виду под трудностями? — Майя шипит себе под нос. — Что случилось?

Я прикладываю палец к губам, когда никто иной, как Лэндон выходит на сцену и постукивает ложечкой по бокалу шампанского.

Как раз вовремя.

На нем одета его маска, но это не имеет значения. После нашей недавней встречи я развила бесполезную способность распознавать мудака за милю.

— Спасибо, что пришли на нашу вечеринку, — начинает он своим учтивым, элегантным голосом, который можно принять за голос политика.

Этот великолепный британский акцент ему не подходит. Просто к сведению.

— Мы рады открыть двери Элиты для людей, которых мы считаем важными персонами. Сегодня вечером мы лично встретимся и поприветствуем вашего покорного слугу, человека и легенду, Лэндона Кинга.

Мерзость.

— Он звучит и выглядит вкусно, — говорит Майя. — Жаль, что он мудак.

— Почему так долго? — я отвечаю, пока толпа сходит с ума в ожидании потенциального будущего лидера культа.

В спешке я не нажала на нужную кнопку? Или временно потеряла рассудок после того, как ублюдок прикоснулся к тому, к чему не имел права прикасаться.

Нет, я уверена, что нажала…

Он поднимает свой бокал.

— За Элиту.

— За Элиту, — вторят все остальные.

В этот момент врата ада открываются и обрушиваются прямо на него. Свиная кровь мгновенно омывает Лэндона и его бокал шампанского, превращая его в грязное месиво уродства прямо на глазах у людей, которые поклоняются у его ног.