Сказительница - Нортон Андрэ. Страница 22

– Отыщи свое оружие, – сказал Алон с противоположной стороны лагеря. – Я соберу немного припасов. Двигаться будем быстро и налегке.

Сказительница отыскала свой меч и посох, потом, подчиняясь порыву, взяла меч и оружейный пояс лейтенанта, лежавшие рядом с его расслабленным телом.

– Вот, – сказала она, протягивая оружие спутнику, – надевай это.

Он взял и с сомнением надел пояс.

– Не так! Ниже, пусть опирается на бедра… вот так. – Она поправила пояс. – Когда будет время, начну учить тебя пользоваться этим.

В лунном свете она увидела, как он сухо улыбнулся.

– Ты считаешь, мне необходимо научиться солдатскому мастерству?

– Да, – твердо ответила она и осмотрела его, упираясь руками в бока. – Если нам еще предстоит ехать вместе, пусть хоть часть дня, я хочу, чтобы ты был вооружен. Я не могу вечно защищать тебя.

Он рассмеялся и взял сумку с едой.

– Да, конечно, не можешь, хотя накануне вечером ты очень хорошо это делала. – Он посмотрел па меч у себя на боку. – Не могу дождаться.

Отвязав лошадей стражников, освобожденные пленники помахали факелами и одеялами, и лошади с фырканьем разбежались, скрылись в темноте. Алон сел на Монсо и посадил Эйдрис за собой.

– В Лормт, – сказал он, поворачивая кеплианца носом на восток.

Эйдрис кивнула.

– В Лормт! – повторила она. – И пусть побережется тот, кто попытается снова нас остановить!

Езда в темноте конца ночи раздражала: беглецы не могли воспользоваться преимуществом в скорости. Большую часть пути они ехали частым лесом, а на открытых местах слишком велик риск: Монсо мог попасть копытом в нору какого-нибудь подземного жителя и сломать ногу. Путники вынуждены были двигаться шагом, когда все в них требовало бега.

Утомленная событиями дня, Эйдрис обнаружила, что у нее сами собой закрываются глаза. Ритмичное покачивание кеплианца действовало усыпляюще. В убывающем лунном свете окружающий ландшафт стал казаться призрачным, нереальным. Глаза девушки закрылись…

Монсо остановился, и Эйдрис проснулась. Она поняла, что задремала, прижавшись щекой к спине Алона. И торопливо выпрямилась, чувствуя, как краснеет.

– Приехали?

– Нет, у нас еще примерно час пути, – ответил Алон.

Тьма рассеивалась, на востоке появилось слабое розовое свечение. Скоро рассвет.

Сказительница напрягала зрение, разглядывая местность впереди. Серые скалы, молодая поросль леса. Вдали виднелся дом с крытой тростником крышей. Вся местность выглядела странно дикой, смятой.

– Что так перемешало здесь все? Великая Перемена?

– Да, – ответил Алон. – Но сам Лормт был защищен. Древние, соорудившие его стены и башни, заложили в их основания шары из кванской стали – это синий металл, из которого сделаны глаза твоего грифона. Основание одной из башен разрушилось, и шар был утрачен, поэтому, когда земля поднялась, эта башня рухнула, прихватив с собой часть соседней башни и соединяющую их стену. Но остальные две башни устояли.

Монсо позволили попастись несколько минут, сами путники размяли ноги, немного поели и плеснули в лица воды из быстрого соседнего ручья. Вода, очевидно, стекала с гор, которые теперь виднелись на востоке, и была такой холодной, что у Эйдрис заныли зубы.

Она не могла удержаться и все время оглядывалась, напрягая слух, ожидая услышать стук копыт, хотя понимала, что сейчас их похитители только еще просыпаются. Кожу на затылке девушки покалывало: она представляла себе ярость волшебницы, когда та обнаружит, что ее добыча снова сбежала.

– Сейчас тройной круг животных, наверно, уже не действует, – сказала Эйдрис. – Мы не должны задерживаться, Алон.

Он оставался спокоен.

– Мы их опередили на несколько часов, а когда снова двинемся, Монсо сможет скакать быстро.

– Но они знают, куда мы направляемся. – Девушка вспомнила холодный взгляд серых глаз волшебницы и с тревогой глотнула. – А эта волшебница… она так легко не сдастся.

Алон натянул повод коня, лицо юноши стало серьезным.

– Тогда нужно продолжать уходить от них. Не хочу провести остаток жизни в какой-нибудь темнице в Рилон Корнерсе.

Они снова сели в седло, Алон слегка наклонился вперед и ослабил повод.

– Вперед, – прошептал он, и кеплианец, фыркнув, поскакал.

Глаза Эйдрис заслезились, окружающая местность потеряла четкие очертания. Девушка отчаянно вцепилась в пояс Алона и напрягала все силы и все свое мастерство всадницы, чтобы сохранить равновесие и не упасть. Монсо скакал галопом, а Эйдрис пыталась заранее разглядеть препятствия и повороты, чтобы они не застали ее врасплох.

Солнце уже на ладонь поднялось над горизонтом, когда Алон натянул узду и Монсо остановился.

– Лормт, – объявил юноша, тяжело дыша от усилий, с какими сдерживал пляшущего кеплианца.

Эйдрис выглянула из-за плеча Алона и увидела реку, текущую мимо нескольких полуразвалившихся домов и одного здания побольше, должно быть, гостиницы. Сразу за этими домами виднелась высокая каменная стена и массивные башни. Как и сказал Алон, угол этого сооружения превратился в груду камней, и в этой груде заметны были очертания еще одной башни, хотя и полуразрушенной.

Путники начали медленно спускаться по истоптанной тропе, которая переходила в главную улицу небольшого поселка. Эйдрис чувствовала, что их разглядывают из-за занавесей и в щели стен, но единственными жителями деревни, которые осмелились показаться, были несколько босоногих ребятишек, слишком маленьких, чтобы работать на полях или помогать в прядении.

Эйдрис подумала, что они начнут что-нибудь выпрашивать, но дети молчали. Двое, мальчик и девочка, пошли за путниками, а один мальчик постарше скрылся в дыре в стене. Очевидно, побежал сообщать об их появлении.

Ворота, обитые металлом, не были закрыты, створки их покосились, и путники беспрепятственно въехали на мощенный камнем двор. На ступенях одной из сохранившихся башен их ждали двое – мужчина и женщина.

Мужчина держался прямо, как человек, привыкший носить оружие и участвовать в боях. Он слегка выше среднего роста, явно принадлежит к Древней Расе, лицо у него гладко выбрито. Вместо мантии ученого, какую ожидала увидеть Эйдрис, на нем рубашка цвета ржавчины и кожаная куртка, пояс из лошадиной шкуры с оставленными на коже волосами, брюки для езды верхом и сапоги.

Женщина в простом платье коричневого цвета – цвета осени, на плечи наброшена легкая зеленая шаль: еще по-утреннему свежо. Волосы у нее забраны назад и связаны узлом на шее. Лицо сильное, с четкими чертами, но на одной щеке большое родимое пятно, портящее внешность.

Эйдрис заставила себя прямо посмотреть в глаза этой женщине; трудно было удержаться и не смотреть на это безобразное пятно. Девушка ощутила сочувствие; она представила себе, как жестоки бывают дети, как они могут причинить боль, если видят какое-то бросающееся в глаза уродство или отличие.

Но спустя несколько мгновений Эйдрис поняла, что эта женщина давно свыклась со своей внешностью; ей не нужна жалость. Девушка не знала, с чего начать, а в это время Алон откашлялся и поклонился.

– Удачи этому дому и доброго утра вам двоим. Меня зовут Алон, а это сказительница Эйдрис.

Мужчина кивнул, не отрывая взгляда от лица юноши.

– Добро пожаловать в Лормт, Алон и Эйдрис. Я мастер Дуратан, а это глава целительниц госпожа Нолар. Чем мы можем вам помочь?

– Эйдрис хочет посоветоваться по вопросам излечения.

– Излечения? В этом я неплохо разбираюсь, – впервые заговорила Нолар – ясным мелодичным голосом. – Входите, пожалуйста. Можно поговорить в моем кабинете.

Дуратан вежливым жестом пригласил путников заходить.

– Я попрошу конюха позаботиться о вашей лошади.

Но Алон не сдвинулся с места, он только покачал головой.

– Лучше, если я сам присмотрю за своим жеребцом, мастер Дуратан. У него может быть… неустойчивый характер. Я присоединюсь к вам через несколько минут.

– Хорошо. Тогда я покажу тебе, где конюшня. – Дуратан пошел навстречу Алону, и сказительница заметила, что хоть держится он прямо и плечи у него широкие, но летописец при ходьбе заметно хромает.