Сказительница - Нортон Андрэ. Страница 57

– Нет, госпожа! – приказал он тоном, который не терпел возражений. – Не пытайся коснуться меня, иначе тоже будешь захвачена.

Эйдрис чувствовала себя как в кошмаре, от которого не может очнуться. Она в бессильном отчаянии ломала руки.

– О, Керован… ты можешь прекратить это? Не позволяй ей забрать тебя!

Керован медленно поднял руку, он словно манил, но этот жест не был направлен ни на кого из присутствующих.

– Да, – немного погодя ответил он спокойно. – Я могу это остановить. – Странные нечеловеческие глаза лорда словно засветились изнутри, он запел на древнем языке.

Пораженные зрители увидели, как рядом с наследником повелителя грифонов начала возникать сверкающая фигура. Эйдрис разглядела свирепую голову, напомнившую ей о Стальном Когте, потом большую поднятую лапу. Рыжевато-коричневая задняя часть туловища напоминала льва, передняя – орла.

Нечеловеческие глаза горели янтарным блеском… это были глаза Керована. Но остальное – невероятное, смутно видимое тело посланника Ландисла, охранника и защитника замка, грифона Тельфера. Всю жизнь Эйдрис слышала рассказы о том, как Ландисл, грифон-повелитель, и Тельфер, его слуга, защищали Керована и Джойсана в их приключениях… но до сих пор ни разу не видела, чтобы наследник грифонов призывал на помощь охранного духа.

Медленно, почти презрительно теневая фигура Тельфера подняла массивную лапу и провела ею по сгущающемуся туману, разорвав его колдовское кольцо.

Неожиданно и туман, и теневая фигура исчезли. Керован стоял невредимый, широко расставив копыта.

Эйдрис с радостным криком шагнула вперед, обняла приемного отца и прижала к себе. Остальные члены семьи толпились вокруг с возбужденными восклицаниями.

– Ты… ты разорвал заклинание, – наконец выговорила Эйдрис, отступая и глядя на Керована. – И так легко… А ведь сам Динзил не смог помочь себе. – Она нахмурилась, думая о том, с каким трудом добиралась до Керована, чтобы предупредить его, вспомнила Глубокую Воду, падение Монсо… и самое страшное – расставание с Алоном. Неужели все это было зря? – Может… – Голос ее дрогнул. – Может, мое предупреждение не было нужно. Может, мне не следовало покидать Алона…

Джойсана, которая стояла возле мужа, одной рукой обняла приемную дочь. Мудрая Женщина покачала головой.

– Это не так, Эйдрис, – серьезно сказала она. Керован повторил жест жены.

– Моя госпожа права, Эйдрис, – сказал он. – Я был предупрежден и потому смог преодолеть заклинание, когда оно грозило захватить меня. Если бы ты не пришла сегодня, чары этой Яхне захватили бы меня во сне и неподготовленным… – Он мрачно покачал головой. – Не сомневаюсь, я был бы захвачен.

– Тебе нужно многое нам рассказать, сестра, – сказала Хиана. – И ты говорила, что Алон в опасности…

– Так много нужно сказать и так мало времени! – ответила Эйдрис. – Я должна немедленно увидеть Джервона: может, у меня есть лекарство для него! А потом мы все должны отправиться к Алону, потому что я боюсь, Яхне захочет захватить его, раз уж ей не достался Керован. Алон пошел ее искать, но он устал и был вчера ранен. Я очень боюсь за него…

– Эйдрис… дорогая… – Сильвия с явным удивлением смотрела на девушку, как будто никогда раньше ее не видела. – Я чувствую много перемен… ты совсем другая! Ты была в разных местах, делала многое… ты переменилась… – Женщина из древнего Арвона быстро начертила в воздухе знак, который засветился синим цветом, перешедшим в зеленый.

Сказительница взяла себя в руки.

– Ты права, тетя, – сказала она, гордо улыбаясь. Потом, негромко напевая, сама начертила знак – музыкальную ноту. Знак висел, очерченный бирюзовым огнем. – Я открыла свою Силу. Она в музыке. Иначе я не смогла бы провести Монсо через защиту долины.

Все были изумлены, потом шагнули вперед, засыпали сказительницу вопросами. Керовану пришлось кричать, чтобы его услышали.

– Садитесь! – приказал он, теперь полновластный лорд замка. – Мы должны услышать все по порядку. А больше всего меня интересует этот загадочный Алон.

Эйдрис почувствовала, что снова краснеет. Она поискала слова, чтобы рассказать об Алоне, но не смогла найти. Улыбнулась своим близким; их любовь и забота окутывали ее, как теплые руки после кошмара.

– Я вам все расскажу, как только смогу, – пообещала она. – Но сначала… – Она достала шкатулку Дахон, открыла и заглянула внутрь. К ее огромному облегчению, внутри по-прежнему была красная целительная грязь. Она казалась такой же свежей, как тогда, когда девушка смазывала ею запястье Алона. – Сначала Джервон. Я не могу сидеть спокойно, пока не увижу отца.

– Это лекарство ты привезла? – спросил Керован, скептически поглядев на маленькую коробочку. – Грязь?

Джойсана осторожно коснулась пальцем влажной грязи и отдернула руку, как ужаленная.

– Где ты это нашла? – ахнула она.

– Мне ее дала госпожа Долины Зеленого Безмолвия в Эскоре, – ответила Эйдрис. Она посмотрела на спящего жеребца, потом подняла свою арфу, которая все еще лежала на земле, завернутая в плащ. – Если нам повезет, то грязи хватит и на рану Монсо. – Она улыбнулась всем. – Но вначале… о, вначале я должна увидеть отца!

Джойсана тепло улыбнулась своей приемной дочери.

– Конечно, иди, моя дорогая. Тем временем мы с Керованом приготовим поесть… мне кажется, все нагуляли аппетит, со всеми этими полуночными приключениями и работами. Фирдун и Сильвия присмотрят за твоим конем.

– Пойдем, сестра, – сказала Хиана, беря сказительницу за руку. – Я отведу тебя.

Неся арфу и шкатулку, Эйдрис вслед за приемной сестрой прошла по коридорам Кар Гарудина, освещенным светящимися шарами, какие она видела в городе Эс, в крепости волшебниц. Она вспомнила Аврис и подумала, как живет ее подруга. Но вот они подошли к двери Джервона, и девушка остановилась, неожиданно задрожав.

«А что, если грязь Дахон не подействует? – подумала она, чувствуя, что во рту у нее пересохло от страха. – Я проделала такой путь… как будто прошло много лет… прошу тебя, Янтарная Госпожа… прошу тебя, Нив! Прошу вас, верните мне отца!»

Хиана, успокаивая, положила ей на плечо руку. Эйдрис кивнула сестре, расправила плечи и вошла в комнату.

Джервон лежал на постели. Возле него в кресле дремала девушка кайоги. Кто-нибудь из слуг или член семьи всегда находился с ним, чтобы он не мог себе повредить, как беспомощный ребенок, которого он теперь напоминал.

Девушка – Эйдрис вспомнила, что ее зовут Карлис, – широко раскрытыми глазами смотрела на вошедшую.

– Эйдрис! – воскликнула она. – С возвращением, госпожа!

Сказительница поздоровалась со служанкой, потом Хиана подбадривающе улыбнулась ей.

– Мы присмотрим за ним, – сказала она Карлис, и та вышла.

Эйдрис медленно подошла к кровати отца. Даже во сне расслабленный рот, отсутствующее выражение лица выдавали его болезнь. Сев рядом, дочь осторожно взяла его руку. Он открыл глаза, которые когда-то были голубыми, того же яркого цвета, что у дочери, но сейчас выцвели и опустели.

– Отец… – прошептала сказительница, гладя его волосы, – я вернулась домой.

Джервон улыбнулся, что-то пробормотал, смешивая отдельные слова с бессмысленными звуками. «По крайней мере он меня узнал», – подумала девушка, стирая слюну с его подбородка.

– Лежи спокойно, – прошептала она и начала осторожно обмазывать его лоб целительной грязью Дахон, покрывать его тонким слоем прохладной красноты.

Джервон дернулся, поднял руки, пытаясь стереть лечебную грязь.

– Нет, не стирай ее, – сказала Эйдрис и вместе с Хианой держала его руки, пока он не покорился, нервно посматривая на них.

– Когда он успокоится, – негромко сказала Эйдрис, – я хочу, чтобы ты отнесла оставшуюся грязь к Джойсане. Попроси ее смазать рану кеплианца. Потом пусть промоет шкатулку в ведре воды, а эту воду выпоит ему, когда он придет в себя и сможет стоять.

– Понятно, – ответила сестра.

Джервон посмотрел на них, потом на кувшин с водой, который стоял на бюро. Он снова что-то забормотал. Показал на кувшин, снова забормотал.