Волконские. Первые русские аристократы - Блейк Сара. Страница 10

«Дневная записка для собственной памяти» могла стать истинной находкой для Льва Толстого когда он писал «Войну и мир», и когда он разыскивал и изучал документы, описывающие исторический фон его романа, но, к сожалению, она стала известна в семье Толстых только летом 1903 года. В письме к сыну от 14 июня 1903 года дочь Толстого писала: «…Папа занят очень чтением материалов истории Николая I. На днях я ему принесла найденные на чердаке дворни и брошенные туда тобой синие тетради, оказавшиеся записками его матери и в числе их — дневник его матери, который она писала, когда в первый раз ездила со своим отцом в Петербург. Мы его читали вслух».

Кстати, «синие тетради», кроме дневника, Толстой передал в августе 1903 года в Публичную библиотеку в Петербурге, где они хранятся и сейчас в рукописном отделе Российской национальной библиотеки. В основном это многочисленные учебные тетради, писанные рукой учителей, и материалы ее творчества. Другая часть архива Марии Толстой хранится в рукописном отделе Государственного музея Льва Николаевича Толстого в Москве. Почти все материалы из этой части, в том числе «Дневная записка для собственной памяти», были опубликованы в книге Сергея Толстого «Мать и дед Толстого». Книга вышла в 1928 году в издательстве «Федерация» и давно стала библиографической редкостью.

Глава 9. Петр и Софья Волконские

В войне с Наполеоном отличился и Петр Михайлович Волконский, имевший к началу войны генеральский чин. Он родился 6 мая 1776 года и в 16 лет уже был произведен в прапорщики лейб-гвардии Семеновского полка. В 1890 году он стал полковником, через год — генерал-майором.

В 1805 году исполнял должность дежурного генерала соединенных русских и австрийских войск, бывших под началом Кутузова. Был в этой должности и в несчастный для союзной армии день — день Аустерлица. Волконский за этот бой был удостоен ордена Святого Георгия 3-й степени. Он поступил, как и положено человеку, не думающему о себе в момент общей беды. Через некоторое время после этих войн с Наполеоном, за два года до войны Отечественной, Волконский, доказавший свою храбрость на поле брани, теперь также делом доказывает, что чином генерала награжден не зря — он назначается начальником квартирмейстерской части. В войне 1812 года он участвовал в сражениях при Студянке, при Березине. Вскоре Волконский становится начальником штаба при князе Кутузове, а со смертью князя — начальником штаба Александра I. При его участии происходила выработка диспозиций Лейпцигской и Кульмской битв, а также взятия Парижа.

Петр Михайлович Волконский известен также как учредитель Генерального штаба и Военной академии. В 1815 году он назначается начальником созданного при его участии Главного штаба его императорского величества. Через два года он получает чин генерала от инфантерии. Он стал первым в роду Волконских, кто удостоился титула светлейшего князя. Князь Петр Михайлович Волконский стал кавалером всех российских орденов, в том числе и ордена Святого Андрея Первозванного. Он был удостоен и фельдмаршальского жезла, которым, как человек военный, особенно гордился.

После 14 декабря 1825 года указом императора Николая I Петр Волконский назначается министром императорского двора. Этим назначением император решил продемонстрировать обществу свое благожелательное отношение к роду Волконских, несмотря на то, что среди его представителей были и активные участники восстания на Сенатской площади. До самой смерти князь Петр Волконский оставался верным слугой царю и отечеству. Скончался он 8 сентября 1852 года.

Как и Петр, его жена София Волконская была приближенной дамой императорского двора, по слухам, имела не последнее место при дворе и могла оказать влияние на членов императорской семьи. Будучи фрейлиной, около 1802 года Софья Григорьевна вышла замуж по любви за гвардейского офицера князя Петра Михайловича Волконского, которому покровительствовал Александр I. Живя в Петербурге, они находились в особом приближении императорской четы. В первые годы брака супруги Волконские были неразлучны. Софья Григорьевна сопровождала мужа в заграничном походе русской армии в 1813–1814 годах. В Париже она познакомилась и подружилась с королевой Гортензией и госпожой Кошеле, с которой позднее состояла в переписке, вызвавшей подозрения наполеоновской полиции.

30 августа 1814 года Софья Григорьевна была пожалована в кавалерственные дамы меньшого креста. Она пользовалась неизменным расположением обеих императриц и находилась в Таганроге при последних днях Александра I, поручившего перед смертью свою супругу чете Волконских. Софья Григорьевна сопровождала императрицу Елизавету Алексеевну при ее возвращении из Таганрога, присутствовала при ее кончине в Белеве, сопровождала тело в Санкт-Петербург. В письмах Софьи Григорьевны из Таганрога содержится много исторических сведений о событиях, последовавших за кончиной Александра I. В них она высказывала пожелание удалиться из света и жить уединенно, занявшись приведением в порядок запутанного состояния.

В обществе княгиня Волконская была известна независимостью характера и эксцентричностью. Ее приятельница, леди Дисборо, в 1825 году писала своим родным в Англию из Петербурга: «Княгиня Софья Григорьевна решила быть совершенно независимой, имеет свои собственные идеи, ездит всего одной парой лошадей, осмеливается разгуливать повсюду без прислуги, отказывается появляться при дворе; короче, она считается весьма странной. Она очень предупредительна к иностранцам, особенно к англичанам, исключительно дружелюбна к ним и не слишком пылает к своим соотечественникам. Княжна Алина, ее дочь, по слухам — одна из самых милых девушек; хорошо воспитана и образована, хотя иногда, подобно матери, подвержена чудаковатостям».

События 14 декабря 1825 года, после которых в Сибирь был сослан любимый брат Софьи Григорьевны, были тяжелым испытанием для нее. Родные боялись, что она лишится рассудка и в своем горе пойдет на чрезвычайные шаги. Она сочувствовала брату и не могла простить императору Николаю I его строгости по отношению к декабристам. Летом 1827 года княгиня Волконская с дочерью уехали за границу. Император предоставил им фрегат, который увез их в Копенгаген, оттуда Волконские переехали в курортный город Бад-Эмс на западе Германии. С этого времени Софья Григорьевна большую часть жизни проводила за границей.

В 1830-х годах она жила в Италии у своей невестки — княгини Зинаиды Волконской. Одна, без слуг, Софья Григорьевна путешествовала по Европе и, даже будучи назначенной в апреле 1839 года статс-дамой, она редко показывалась в Петербурге. В один из ее приездов Долли Фикельмон записала в своем дневнике: «Княгиня Софья Волконская приехала из Италии повидаться с родными. Не знаю, осознала ли она все заблуждения своей жизни, но, по крайней мере, держится с предупредительностью и учтивостью, за что ей охотно извиняешь ее несколько сумасшедший вид».

По воспоминаниям графа Бутурлина, княгиня Волконская была достойнейшей женщиной, но оригиналкой в своих житейских привычках. Обладая огромным состоянием, она отличалась бережливостью. Останавливалась она в самых дешевых гостиницах и одевалась очень бедно. Носила всегда черное шелковое платье, по мере того как рукава изнашивались, она заменяла их новыми, отличавшимися от остальной части платья своим цветом. В начале 1837 года, отправившись из Парижа в Лондон по случаю коронации королевы Виктории, Софья Григорьевна захватила с собой свои бриллианты на случай, если бы пришлось представляться ко двору. Проездом из Лувра в Лондон она открыла свой ручной мешок, куда сложила бриллианты, ее попутчики, увидев столь несообразные с ее убогой наружностью драгоценности, приняли ее за воровку. По прибытии в Лондон она была арестована. В результате, Софья Григорьевна была вынуждена обратиться за помощью к русскому послу, который приехал спасать графиню.