Кротовский, сколько можно? (СИ) - Парсиев Дмитрий. Страница 37

Теперь рапты не сбиваются в стаи, а действуют относительно автономно. При этом, насколько я вынес из наблюдений, человекоподобные рапты выполняют функции координаторов. Они расположены в условной глубине позиций и при этом время от времени привлекают внимание других особей и направляют туда, где замечают что-то подозрительное. Одним словом Горыныч ввел не только другие типы нестайного поведения, но и управленческую иерархию.

— Что думаешь, Кротовский? — спросила Плазма.

— Думаю, что иметь дело с более организованным противником будет сложнее. Пойдемте, надо найти хорошую позицию для атаки.

— Что ты подразумеваешь под хорошей позицией?

— Я хочу снять главного координатора… вон тот здоровенный человекоподобный рапт… видишь?

— Который на площади стоит?

— Он самый. Я так понял, он у них вроде вожака.

— Хорошая идея, — поддержал Гамлет, — Лишим войска противника управления. А без управления это будет не войско, а стадо.

— Вот именно, только ты, Гама, останешься в тылу.

— Что значит, в тылу? — возмутился черный, — Я, на минуточку, твой дух хранитель. Я по определению не могу оставаться в тылу.

— Гама, как только ты взлетишь, тебя сразу засечет вон тот огромный куродактиль. Он, гад, специально летает так высоко, чтобы я не смог его подстрелить… так что… в этот раз ты будешь охранять Плазму.

— Извини, родной, — усмехнулся Ныр, — Над городом бесполетная зона… даже для таких мелких дронов как ты.

— Очень смешно.

Для снайперского выстрела выбрал четвертый этаж городской больницы. Отсюда отлично видна цель, а кроме того больничная территория имеет несколько выездов на разные городские улицы. Прятать Плазму в каком-то другом здании посчитал нецелесообразным. Поскольку неизвестно, как все сложится и каким маршрутом придется отходить. Пусть лучше останется под боком.

Гамлета, понятное дело, тоже ни в какой «тыл» не отправил. Только велел не лезть «поперек батьки». Единственное, использовал его супер когти, чтоб прорезать аккуратное отверстие в стеклопакете. Когти у него покруче любого стеклореза.

— Кротовский, — возмущался черный, когда я водил его когтем по стеклу, — Полегче меня держи, а то перья повыдергаешь.

— Ну что поделать, Гама. Я же не могу использовать твои когти отдельно от тебя… когти у тебя несъемные…

— Мог бы скальпель взять в хирургическом…

— Обойдемся.

В итоге отверстие получилось кривоватое, но зато не пришлось открывать окно. Стрелять через небольшое отверстие — меньше рисков спалиться. Нашел в прицеле крупную костяную башку ходячего командного центра. Свел планки, придержал выдох и нажал на спуск.

Голову рапта мотнуло, будто по ней долбанули булыжником. Но… огненный заряд расплескался по черепу, опалив пол лица. Даже глаз ему выжгло, только пробития нет. Мощная кость выдержала. Треснула, судя по брызнувшей крови, но выдержала. З-зараза… у него лобовая броня, как у танка.

Торопливо жму на спусковой крючок, вот только чаще, чем один раз в секунду, мой карабин не стреляет. Я нашпиговал гада, превратив в пылающий факел, но «клятый Вий» успел указать на меня остальным. Вся шобла рванула в нашу сторону.

— Тикать бы надо, — замечает Гамлет и я с ним полностью согласен, но высоко в небе показался силуэт гигантского куродактиля.

А вот с этим бойлером мы не справимся. И вряд ли на байке от него уйдем.

— Из здания нам лучше не высовываться. Горыныч, морда, засаду нам устроил.

Выбиваю остатки стекла из рамы, теперь прятаться бессмысленно, и начинаю стрелять с высоты четвертого этажа. Им тут пол километра до меня бежать. Даже при моей скорострельности добегут не все… далеко не все. Три выстрела, и собащер лег… еще три выстрела — второй собашер лег. Нет. Так слишком медленно. А если ограничиться двумя выстрелами на рыло? Не ляжет, но прыти поубавит.

Теперь трачу по два заряда на одного рапта. Недобитки не выбывают из гонки, но в скорости теряют сильно. Только все равно много их… несколько десятков… и больничная ограда их не замедлила. Они ее просто свалили, как хлипкий плетень. Им осталось пробежать больничный двор, а это всего метров двести.

Зато теперь с такого расстояния я попадаю в наиболее уязвимые точки. «Астральный картограф» отмечает их цветовыми пятнами. Бью по коленным суставам, иногда успеваю поймать в прицел желтоватый глаз. Это позволяет мне тратить только по одному выстрелу на особь. Я сильно сократил резвое поголовье, в больницу целыми и невредимыми прорвалось около двадцати «штук».

— Переходим в коридор.

Слышу, как гулко грохочут их когтистые лапы по лестничному пролету, разрывая стерильную больничную тишину. Заранее навожу карабин, и как только показывается в коридоре пластинчатая туша, снова начинаю стрелять. Одного роняю на пол… второго… но они прут подобно лавине…

Ныр выходит вперед меня, немного пригибается на передних лапах и издает тяжелый низкочастотный рык, такой «плотный» рык, что от него начинает сыпаться с потолка штукатурка, а больничный коридор наполняется тяжелым гулом. Первый собащер, попытавшийся перекусить волка длинными почти крокодильими челюстями, щелкнул зубами в пустоту. Волк увернулся и вцепился ему в горло.

Гамлет разрядил молнию куда-то вглубь коридора и коршуном кинулся на голову рапта, располосовав не только толстую шкуру, но и с противным скрежетом саму черепную кость. Пошел лютый замес. Я стреляю прижавшись боком к стене, чтобы исключить возможность попадания в своих. Мы рвем клятых раптов на лоскуты, но, теряя особь за особью, они продолжают наседать и отжимать нас в глубь коридора, оскальзываясь на кишках растерзанных сородичей.

Сначала мне пришлось отправить в инвентарь Гамлета. Один из собащеров изловчился влепить по нему длинным хвостом, едва не размазав по стене. Потом в инвентарь отправился израненный Ныр. Я убрал карабин и достал рыбий скелет.

К тому времени рапты вытеснили нас на лестничную клетку черного хода. И да, орк был прав. Как оружие последнего шанса этот клинок бесценен. Я выпускал из ящеров не литры, а целые бочки крови, мгновенно возвращая силу и залечивая самые страшные раны, с какими не протянул бы и нескольких секунд. Клинок-вампир это вещь.

Но даже так я не справился бы, если бы Плазма, стоящая за моей спиной, не устраивала раптам огненный ад. На лестнице стало жарче, чем в парилке. Плазма прожаривала их, как шашлык на раскаленных углях. Нам еще повезло, что мы отступали вниз по лестнице. Потому что, чем выше по пролетам, тем жарче. Хладнокровные твари пропеклись до состояния куриных окорочков на гриле…

— Все, Плазма, все! Они все сдохли. Хватит жарить, у меня самого шкура скоро полопается.

Плазма устало кивнула, стряхнула с кистей рук недосотворенное огненное заклятие и бессильно сползла спиной по стенке.

— Кротовский, мы отбились?

— Несомненно отбились, — пересохший язык едва ворочается в пересохшем рту, — Всех укокошили…

В этот миг я почувствовал, как что-то невероятное тяжелое опустилось на крышу здания. Будто гравитацией придавило, как в лифте, пошедшем вверх. Даже воздух потяжелел и сгустился.

— Что это, Кротовский?

— Думаю, тот гигантский куродактиль… не переживай, он сюда не проникнет.

А затем последовал звук, словно экскаваторный ковш ударил в потолочное перекрытие… куски крошащегося бетона застучали по ступеням над нашими головами…

Глава 21

— Он уже проник, — закричала Плазма, — Бежим.

Мы сбежали до самого низа и рванули по коридору первого этажа, а за нами, ломая бетон словно тонкий гипсокартон, погнался огромный ящер размером со сказочного дракона, по пути разваливая капитальное здание.

Выскочив наружу через окно, мы оказались возле пандуса приемного покоя, мотоцикл оставлен возле торца, до него бежать еще полсотни метров. Хорошо, что заранее осмотрел машину скорой помощи. Завел ее и врубил сирену. Это помогло отвлечь мегарапта. Пока он яростно кромсал машину, мы добрались до байка и стартанули по узкой прогулочной дорожке больничного городка.