Дом Крови (СИ) - Кин Михаил. Страница 8

Весеннее солнце светило сквозь высоченные сосны. Они качались под дыханием ветра, и яркие лучи пробиваясь сквозь зеленую завесу ласкали кожу. Мы ехали, наслаждаясь первым теплом, радостно подставляя свои лица этим ярким лучам. Тишина, маленькая деталь, от которой у меня внутренности кольнуло иголочкой страха, которую тут же сожрала Полночь. Самое неприятное, что плохие дни в твоей жизни начинаются как самые обычные.

Было слишком тихо.

Мы проехали уже несколько миль, и высокие деревья начали все больше сменяться густым подлеском, а впереди уже был виден просвет когда они напали. Может именно на это и был расчет, людям свойственно расслабляться в конце, когда казалось бы, опасность уже миновала.

Франко ехал первый, расправив плечи и с прямой как палка спиной, держа руку на витой рукояти шпаги и сощурившись, внимательно оглядывая небольшой холм с кустарником впереди. Видно его и сочли самым опасным, выстрелив сначала в него.

Первая стрела с черным оперением, тихо свистнув, вонзилась в многострадальное плечо Франко, в то самое, в которое я воткнул свой меч. Она прилетела с солнечной стороны и с глухим стуком почти пронзила ему плечо насквозь. На его лице появилось неуместно глуповатое выражение. Силой выстрела его чуть не скинуло с седла, и чтобы удержаться он схватился за поводья, поднимая на дыбы свою лошадь. В которую тут же воткнулось еще пара болтов с чавкающим звуком, под жалобное ржание обреченного животного.

— Засада! — Взревел Кассиан ехавший следом, заметив откуда прилетел острый кусок металла оперенный черным, и ударяя по бокам свою лошадь.

За листвой не было видно нападавших, но зато были слышны щелчки спускаемых один за другим арбалетов. Следующий болт ударил в круп чудовища Валессии, пробив в мешок с провизией, что взяли в таверне. Естественно жеребцу это не понравилось, и он обиженно всхрапнул.

Наши девушки, которые почти все ехали в телеге закричали, на наш маленький караван посыпались стрелы, кого-то ранили, и сзади послышался полный боли крик. В шею одной из лошадей, что мы запрягли в телегу возлилась стрела и она завалилась на дорогу.

— Вонючие сукины дети! — прорычал наш здоровяк, вставая на козлах. — Животин то за что⁈

— Это отвлекающий маневр, — догадался я.

—…Отвлекающий от чего?..

— От стрелка вон за теми кустами на камнях.

Тут в Харви словно в ответ вонзилась стрела с черным оперением, с таким же оперением торчала у Франко из плеча, пока он лежал пуская алые пузыри придавленный весом своей лошади. Харви, по-моему, это лишь разозлило. Он рывком выдрал стрелу, и яростно взревел словно медведь:

— Да вы хоть знаете, кто мы такие?

Ответом ему служил звонкий девичий смех из кустов и новые арбалетные болты. Они продолжали зажимать нас в кольцо, выстрелами загоняя сбежавших девушек обратно к телеге и сея панику среди своих жертв. Но не спешили нападать в открытую, видно все же знали, кто мы такие. Они просто продолжали расстреливать нас из укрытий, зажатых на дороге, выбив первым делом ведущую лошадь. Те из нас кто был верхом спрыгнули с коней, это были не боевые лошади, а значит в бою будут доставлять лишь проблемы. И нам ничего не оставлялось, лишь как ринуться к ним в попытке достать, раз они не спешили к нам.

Присев возле телеги и судорожно соображая, что делать, я оглядывал ближайшие кусты, и картина у меня выходила не очень. Из бойцов у нас остались только я да Кассиан, все остальные были ранены еще до того, как мы угодили в засаду. А значит толком не могли сражаться, максимум, что могли это укрыться за телегой и сплести пару заклинаний.

Я скинул посох в телегу, все равно им пользоваться пока не умею, а рукопашной он будет лишь мешать и перехватив поудобнее свой кинжал, побежал в лес крикнув на бегу:

— Кассиан, я займусь стрелками справа.

Арбалетчиков оказалось не слишком то и много, всего трое с моей стороны. Самый ближайший ко мне оказался парень чуть старше меня. В помятом, грязном колете явно с чужого плеча, потому что штаны у него были, даже нищие с нижнего города засмущались бы такое рванье одеть. Хоть на вид он был и молодой, но довольно рослый и широкоплечий. На голову выше меня и на треть тяжелее. Он только разрядил свой арбалет, и просто физически не успевал его перезарядить.

Он видел перед собой подростка на полторы головы ниже и с одной лишь зубочисткой, и ощерившись в улыбке, он выхватил тяжелый пехотный меч. Когда я подбежал он замахнулся в косом, секущем ударе, но улыбка пропала, сменившись удивлением и болью, словно с его лица упала маска с изображенной на ней улыбкой. Когда я вильнув влево, пропустил его меч над собой и без промедления нанес удар в живот, всадив свой кинжал и провернув для надежности. Вспарывая ему всю требуху.

Это был приговор, я не был приучен красивым боям. Я был приучен убивать с одного удара. И сразу чувствую удар, который убьет противника, его ни с чем не перепутаешь. Этот парень еще дышал, но рана была смертельной, я это точно знал. Он выронил свой меч, схватившись двумя руками за рану на животе и упал на колени, глядя на меня с наивным обвинением во взгляде.

Видно первый шок нападения прошел, пришла озлобленность и желание отомстить, и в лесных разбойников с всё нарастающей скоростью полетел целый град всевозможных заклинаний. Наши уже примерялись, методично расстреливая все подозрительные кусты и кочки в пределах досягаемости, поливая все без разбора, в надежде попасть наудачу. Все, что мы учили, что тренировали: молнии и огненные стрелы, водные хлысты и булыжники и прочие разномастные заклинания из раздела стихий. Да, первых кругов, но хватает лишь одного попадания, чтобы отправить неудачливого бандита на свидание с Всепожирающей. И там теперь было жарко в прямом смысле слова.

Перешагнув парня я хотел было бежать дальше к следующему, но тут:

–…Осторожно Дарий…

Совсем рядом злой пчелой прожужжала черное оперение стрелы.

—…Постарайся не попасть под стрелу…

— Отличный совет, Полночь. Премного благодарен.

—…Обращайся, моральная поддержка тоже важна…

Я поднял взгляд наверх, на нагромождение камней заросших мхом, и встретился взглядом с голубыми, словно небо над нами глазами, оперенными пушистыми ресницами и двумя русыми косичками, заплетёнными на военный манер. Лучница приметила меня, и увидела, как убил одного из их людей. А рядом с ней стоял высокий и статный парень, он был из той породы красавчиков, от которых прячут дочурок: большие зеленые глаза, квадратная челюсть, покрытая мелкой щетиной, ямочки на щеках и обаятельная улыбка. Он закинул разряженный арбалет на плечо, и что-то сказал своей напарнице, обаятельно улыбнувшись. Они стояли выше на камнях, и чтобы добраться до них, мне требовалось преодолеть с десяток ярдов вверх по камням под стрелами. В то время как они были для меня закрыты. Видно я слишком сильно скрипнул зубами от злости. Так, что он услышал это и откозырял мне, зычно гаркнув:

— Уходим! Валим отсюда.

Их было двое, только вот и я был не один, никогда не один. В отличии от меня ей не нужно было лезть по камням. И пока он отдавал команды уже добралась до нагромождения камней, где они и стояли.

Полночь материализовалась между ними раззявив призрачную пасть, изобразив какую-то жуткую тварь. Девчонка увидев рядом с собой непонятное существо состоящее из тьмы и теней, испуганно вскрикнула, предупреждая своего напарника и инстинктивно развернувшись выпустила в нее стрелу. Но с таким же успехом можно стрелять пытаясь поразить ветер. На ее вскрик обернулся щеголь, увидев жуткую физиономию полностью состоящую из мрака и испугавшись отшагнул назад, и оступился. С криком полетев вниз, ко мне. Я прекрасно слышал мокрый хруст, словно сырые ветки сломали когда он упал.

А сверху раздался крик раненой львицы, девчонка увидела, что ее напарник заливает своей кровью землю недалеко от меня и издала вопль, в нем слышался вырвавшийся наружу бурлящий гнев и отчаяние. Так не кричат по напарнику, так кричат люди, когда на их глазах умирает любимый человек.