Голая обезьяна. Людской зверинец. Основной инстинкт - Моррис Десмонд. Страница 109

Эти проблемы монотонности и унификации, безусловно, затрагивают практически все аспекты современной жизни. По мере того как среда людского зверинца становится все более сложной, ежедневно растут и опасности, связанные с большим социальным единообразием. Пока организаторы борются за то, чтобы заключить человеческое поведение во все более и более жесткие рамки, некоторые другие тенденции развиваются в обратном направлении.

Как мы уже видели, постоянно улучшающаяся система образования молодых людей и растущий достаток старшего поколения приводят к потребности во все большем и большем количестве стимулов, приключений, волнений и экспериментов. Если современному миру не удастся дать свободу этим тенденциям, завтрашние члены суперплемени будут изо всех сил стараться изменить мир.

У них будет и навык, и время, и энергия для того, чтобы это сделать, и так или иначе им это удастся. Если они почувствуют себя заключенными в тюрьму архитектора, они поднимут бунт. Если среда будет препятствовать творческим новациям, они разрушат ее для того, чтобы построить заново. Это одна из наиболее серьезных дилемм, с которыми сталкивается наше общество, и в будущем эту труднейшую задачу нам предстоит решать.

К сожалению, мы склонны забывать, что, несмотря ни на что, все же являемся животными, обладающими и слабыми и сильными качествами. Мы думаем о себе как о чистом листе, на котором можно написать все что угодно, но это не так. Мы приходим в этот мир с набором основных инструкций, но на свой страх и риск игнорируем их или просто не соблюдаем.

Политики, руководители и другие лидеры суперплемени могут быть гениями социальных наук, но этого недостаточно.

В мире, который в будущем, вероятнее всего, будет еще перенаселеннее, они должны стать еще и хорошими биологами, так как среди всех этих контролируемых ими проводов, кабелей, пластика, бетона, кирпича, металла и стекла есть животное – человек, примитивный племенной охотник, притворяющийся цивилизованным, суперплеменной житель, который отчаянно пытается сопоставить свои врожденные качества с необычной и новой ситуацией.

Если ему дать шанс, он, вероятно, сможет превратить людской зверинец в великолепный парк для человеческих игр. Если этого шанса не дать, людской зверинец может превратиться в гигантский сумасшедший дом.

Нам, сегодняшним членам суперплемени, было бы интересно посмотреть, что же произойдет, а вот у наших детей это вряд ли будет вызывать столь сильный интерес. К тому моменту, когда им придется нести ответственность за сложившуюся ситуацию, перед человеческим родом, вне всяких сомнений, будут стоять такие сложные проблемы, что решение их, скорее всего, будет уже вопросом жизни и смерти.

Основной инстинкт

Предисловие

После выхода в свет «Голой обезьяны» – исследования человеческого существа с точки зрения зоолога – и ее продолжения, книги «Людской зверинец», где изучаются реакции человека, загнанного в урбанизированную среду, я решил осуществить амбициозный проект, а именно составить словарь человеческого поведения. В нашем распоряжении имеются сотни всевозможных словарей, но посвященного различным аспектам этого феномена нет, что кажется мне весьма странным упущением. Работа над этим монументальным трудом продвигалась медленно, но верно до тех пор, пока меня не навестил озабоченный издатель. Он поинтересовался, как далеко я продвинулся в своем исследовании. Я ответил, что уже дошел до глаз. После небольшой паузы он спросил, в каком направлении я двигаюсь – вниз или вверх. «Вниз», – ответил я.

Это прозвучало как сигнал тревоги. При таких темпах работа над проектом продлилась бы лет тридцать. Издатель предложил публиковать новый материал частями, в как можно более доступной форме. Я согласился обдумать его предложение, и в результате в 1971 году свет увидела книга «Основной инстинкт». В ней я сосредоточил внимание на изменениях, которые в последнее время претерпели близкие отношения между людьми. Как сумела выжить любовь в «человеческом зверинце»?

Эта книга была опубликована в конце бурной эпохи сексуальной революции. В 60-е годы XX века на рынке появились противозачаточные таблетки, что позволило женщинам намного более свободно проявлять свои сексуальные чувства. Существовавшие до сих пор ограничения были сметены, и это неизбежно привело к тому, что в фокусе общественного внимания оказался секс, оттеснивший любовь на задний план. Однако в конце десятилетия вновь стала доминировать глубоко укоренившаяся в человеческой природе потребность в нежных, любовных отношениях. Настоящая книга была написана в атмосфере этих важных перемен, но она остается актуальной и сегодня.

На протяжении всей своей истории человеческие существа стремились к близости друг с другом – это было средством защиты от превратностей повседневной жизни. В настоящей книге изучаются способы достижения такой близости. За четверть века, прошедшую после первой публикации «Основного инстинкта», городское бытие не стало легче. Миллионы людей продолжают испытывать те же проблемы, что и прежде. При этом я уверен, что в решающие моменты нежное объятие может принести куда большую пользу, чем тысячи серьезных слов. Несмотря на достигнутый нами прогресс в социальной и технологической сферах, первобытный язык тела остается наиболее эффективным средством утешения и проявления заботы.

Введение

Одно из значений понятия «интимность» означает «близость», и я хочу в самом начале подчеркнуть, что употребляю этот термин именно в этом смысле. Другими словами, в моем понимании интимные отношения возникают тогда, когда у людей происходит телесный контакт друг с другом. В моей книге рассматривается природа подобного контакта, будь то половой акт, рукопожатие, похлопывание по плечу, пощечина, маникюр или хирургическая операция. Когда два человека касаются друг друга, происходит нечто особенное, и именно это является предметом моего внимания.

Я действовал как зоолог, сведущий в области этологии, и анализировал поведение людей – то, что они делают в действительности, а не декларируют.

Этот метод нельзя назвать сложным, но задача, для выполнения которой он использован, не так легка, как может показаться на первый взгляд. Виной тому стереотипы восприятия. Взрослому человеку чрезвычайно трудно рассматривать тот или иной образец поведения так, как если бы он наблюдал его впервые в жизни, но именно этого должен добиваться исследователь, дабы сформировать новое понимание данного феномена. Чем более знакомо и обычно поведение, тем, разумеется, сложнее задача. И чем поведение интимнее, тем более эмоционально насыщенным оно является – не только для наблюдаемого, но и для наблюдателя.

Вероятно, именно в сфере обычных интимных человеческих отношений поэтому до сих было проведено так мало исследований, несмотря на то что они безусловно важны и проявляемый к ним интерес велик. Гораздо легче изучать что-нибудь очень далекое от этой сферы, например то, как с помощью запаха метит территорию гигантская панда или припрятывает запасы пищи зеленый акучи, нежели исследовать с научной и объективной точки зрения такие «хорошо известные» явления, как дружеские объятия, материнский поцелуй или ласки любовников. Впрочем, в социальной среде, многолюдной и безличной, все большее значение приобретает переоценка близких личных отношений, и как бы однажды нам не пришлось задаться вопросом: куда же делась любовь? Биологи очень осторожно употребляют слово «любовь», словно оно означает всего лишь нечто вроде обусловленного культурными тенденциями романтизма. Но любовь – это биологический факт. Связанные с ней субъективные восторги и муки могут быть глубоки, исполнены тайны и с трудом поддаются научному анализу, но ее внешние проявления – любовное поведение – легко отслеживаются, и нет никаких причин для того, чтобы не изучать их точно так же, как другие типы человеческого поведения.