Сопряжение. Чернильный маг 5 (СИ) - Поляков Эдуард Павлович. Страница 24

— Объяснение будут, — накрыв ладонь своей пообещал я Вике. — Давай дождемся остальных. Не хочу повторять для каждого по отдельности.

— А если что, то они тебя вместе, — Сотряс кулаком Балтимор.

Боевой хомяк исполнил мою просьбу и не оставил Викторию в одиночестве. Было ли это связано с Кариной и Фублей, которых Балтимор явно недолюбливал, но боевой хомяк был здесь.

Спустя 42 минуты…

— Во-о-от, — окинув взглядом четвёрку моих девушек и Карину, закончил я. — Теперь вы понимаете…

— Нет, не понимаем! — скрестив руки на груди, произнесла Алиса.

Самая бойкая из моих избранниц Селезнёва, как обычно, решила выступить от лица всех.

— Ну решил ее дед ее же на опыт пустить, кому от этого хуже? Если у Мефистофеля получится, — наманикюренный пальчик Селезнёвой коснулся её груди. — я лично отправлю ему поздравления и цветы!

— Так нельзя, — опустив взгляд едва слышно произнесла Настя.

Внучка богини смерти было не согласна с подругой.

— Это ребёнок. Нерождённый ребёнок. Он ни в чём не виноват!

— Магнус! — вспыхнула Виктория.

Девушка сдерживалась почти сутки, но видимо даже её терпению есть предел.

— Ты забыла сколько дерьма эта сука тебе принесла? Сколько мы все из-за неё страдали⁉ И ребёнок. Это не твой ребёнок! Понимаешь?

Я понимал. А ещё я понимал, что стою на грани. Проблемы Карины с её нерождённым ребёнком зависли надо мной, точно дамоклов меч. И неважно, прогоню ли я Карину, или же спрячу, я неизбежно потеряю кого-то из девчонок.

И видит Бог, как же я не хотел делать выбор.

А женский скандал с криком взаимными обвинениями и тычками друг в друга пальцем только нарастали.

— Да заткнитесь вы все!!! — вдруг закричала Настя.

В порыве скандала прежде спокойная тихоня вдруг сорвалась на ультразвук. Но это было ещё полбеды. Присутствующие почти забыли что внучка богини смерти была ещё и проклинательницей. А зря!

Не знаю сколько сил она вложила в это неконтролируемое заклятие, но пространство повиновалось её воле и силе! Да так, что у остальных девушек в буквальном смысле пропал рот.

— Замолкните! Дуры! — продолжала кричать и плакать Настя.

В её зажатом кулачке я увидел клок пшеничных волос. Это что, моя проклинательница настолько себя накрутила, что не заметила как вырвала собственную прядь⁉

— Собрались тут, и со светлыми лицами обсуждаете жизнь ребёнка как… Как какой-то кусок мяса! Ненавижу Вас!

И только она это произнесла, как в в комнате разом похолодело на несколько градусов. Балтимор вдруг испугался. Боевой хомяк не постеснялся показать труса и бренча кольчугой о кирасой, нырнул под кофейный столик. Фубля же наоборот подобралась, но уши всё же прижала.

— Что здесь происходит? — раздался такой знакомый голос.

— Здравствуй, Великая, — с почтением произнес я и поклонился в пояс.

Если богиня смерти и оценила подобный жест, то виду не показала. Лишь произнесла.

— Эх Магнус, Магнус, Магнус… я же предупреждала, что будет если ты обидишь…

— Он не обижал! — перебила её Настя. — Ба, он наоборот. А эти…

Бросила внучка самой Смерти в адрес своих подруг, и, что удивительно, будто походя загородила собой Карину.

— Они хотят бросить ребёнка Магнуса! Отдать его Мефистофелю, чтобы тот сделал из него…

Не знаю что послужило триггером, но Морана в мгновение стали выше. Ее, и без того, похоронный костюм вдруг озарился мириадами чёрных молний.

— Рассказывай, — потребовала богиня. — Всё. По порядку.

А когда я наконец закончил повторять собственный рассказ, в комнате повисла тишина.

— Карина. Ребёнок, — произнесла она и с неодобрением посмотрела на Лилит. — Где ты хотел их спрятать?

— Громовой Предел, — вспомнил я про цитадель старика Лимертиана.

Старый эльф был не ключником крепости, он остался единственным из Хранителей летающего замка. А когда старик пройдоха умер вдруг оказалось что парящий в облаках и всегда окутанный грозами замок вдруг записан на меня!

— Это в твоём мире? — догадалась Мара. — Не подойдёт. Да в своём мире ты фактически всемогущ, но и Паучиха не просто так своё прозвище носит. Крепость, которую не способны взять сорок сороков одаренных падет перед ней за седмицу. В общем ребёнку там будет небезопасно.

— И что ты предлагаешь? — нервно произнес я, за что получил неодобрительный взгляд от той в чьих руках находится пряжа жизней.

— Ты мне доверяешь? — участливо, будто моё мнение для неё действительно важно спросила Мара.

Я кивнул. А что я ещё мог ответить той, кто приходит даже за богами?

— Я присмотрю за ребёнком, — как-то странно произнесла богиня смерти.

Удивительно, но Мара смотрела на живот Карины так словно в чреве Лилит был ее правнук!

— И за девочкой тоже. Спрячу её у сестрицы. Там ни одна живая душа, да и мёртвая тоже, не сможет ей навредить.

— Бабушка! — вдруг ужаснулась Анастасия.

— Цыц, курица! Не смей! Поперёк моего слова — не смей! — зашипела она и немедля ни секунды взяла Карину за руку.

— Что? Что я должен знать? Мара, Куда ты…

— Где можно спрятать живого там, что ни один мертвый не найдет? — подмигнув загадала она загадку. — К Яге я ее веду, чего не ясно то?

И тут я вспомнил раскалённый мост над объятой пламенем рекой. И души его пересекающие.

— Ты хочешь её на тот свет⁉ — догадавшись ужаснулся я.

— За Калинов мост мы её не пустим, и вообще недолга… А ты, — палец Мары уткнулся в мою грудь. — Реши эту проблему. И ещё…

Последнее предложение было произнесено таким тоном что я уже догадывался что будет дальше. А дальше меня начнут нагибать. Не в прямом смысле, нет, но от этого не легче. Пришедшая на помощь богиня смерти помогала не из доброты душевной, и я понял что сейчас узнаю цену ее услуг.

— Ты конечно, орёл, Магнус, но всему должен быть конец. Хватит пудрить девчонке голову!

Мара схватила мою руку и я почувствовал насколько ледяная у богини хватка.

В следующую секунду в другой ее руке оказалась розовая ладошка Насти.

Удивительно, но эта, с виду сухенькая, старушка даже смотря снизу вверх умудрялась глядеть на меня свысока!

— Ну что, орел, — Мара окинула меня взглядом. — Берешь Настаську в жены, али нет?

Причём последние слова были произнесены таким тоном что я понял — вопрос богини носит сугубо риторический характер.

— Что прям так⁉ Без фаты? Без платья? — возмутилась фигуристая проклинательница.

— Так, теперь ты не согласна⁉ — удивилась Мара. — То мне плешь проедала, а теперь…

— Согласна! — оборвала её Настя.

Стоило поднять на неё взгляд как я увидел пунцовый цвет её щёк.

— Вот и славно, — вкладывая ладошку Настены в мою улыбнулась богиня смерти. — А платье и фата… Для официальной церемонии ещё в будет время. Ну, а пока так.

Тут старушечий тон Мары приобрёл торжественные нотки и она затянула:

— Идёт Сварог из кузницы,

Несёт Сварог три молота,

Сварог-кузнец, скуй нам венец!

Брачный оков, красив и нов,

Перстни златы для верности,

В добавочку и булавочку.

Чтоб в том венце венчатися,

Перстенями обручатися,

Булавкою повой приткнуть…

Где-то сминуту я стоял не шелохнувшись, слушая чужой, будто иностранный, но в то же время такой знакомый говор. А Мара всё продолжала. И с каждым её словом на самой периферии я зрения я замечал всполохи давно забытой волшбы.

Совсем слабые всполохи отзывались на почти забытые слова. Перекликались с ними и изменяли замок под себя.

Стоило опустить взгляд, как я увидел зелёный островок под ногами. Прямо из натёртого до блеска паркета зелёным фонтаном рос и разрастался молодой клевер! С каждым словом Мары его малиновые бутоны наливались мистической силой свадебного слова.

Мою шерстяной костюм, слегка поизносившийся за бурную ночь, сползал лохмотьями. А из под лохмотьев проглядывало не до конца выбеленная, но богато расшитая алым, льняная рубаха.