На Дороге (СИ) - Вель Софья. Страница 25
— Союзник, Элладиэль, союзник — не друг, до поры и не враг, но и не слуга.
— Союзник? — Элладиэль усмехнулся, ища что-то в кармане плаща. — Союзы заключают с равными. Ты, нефриловое недоразумение, выходит, равен мне?
С этими словами Элладиэль извлек предмет, очень бережно обернутый в плотную ткань. Едва касаясь, развернул.
Алеон смотрел с интересом. Нож? Да, богато украшенный, как и все вещи Элладиэля, с инкрустацией и сложными орнаментами из золота, но все же просто нож. Только… У Алеона потемнело в глазах от тонкого, едва уловимого аромата.
— Так что, Лорд Алеон, вы будете мне служить? Или будете врагом, и тогда я, наконец, вас убью? Решайте сейчас. Мне надо поскорей найти жену.
Элладиэль соскреб с ножа то, что некогда бежало по жилам «его драконицы», шепча слова Призыва.
Пространство завибрировало.
— Кто зовет? — тихо прошелестело оно ветром.
— Муж. — ответил Элладиэль.
— Разделены и не едины, — коротко вздохнуло вокруг. И все стихло.
Владыка от неожиданности округлил глаза. Алеон с интересом наблюдал за происходящим. Он все понял. Нож и драгоценная кровь — этим ножом Сильвия порезала руку для Клятвы. Элладиэль повторил ритуал.
— Кто зовет?
— Тот, кто дал клятву! — рыкнул Элладиэль.
— Одна ночь…два Слова! — прошуршал ветер. Алеон зло расхохотался. Элладиэль зарычал. Золото потекло с рук:
— Клятва жива?! Ты…Да…КАК ТЫ ПОСМЕЛ!? Как ты посмел увести её из моего дома!?
— Что, Владыка, не только ты хитрый? Не только ты умеешь врать? Думал, я подожму хвост от страха?! Она моя, и только моя! Она дана мне самим Всевышним, неужели ты думал, я уступлю ее тебе?! — прорычал Алеон.
Элладиэль просто сломал ему нос, молча собрал кровь и повторил заклинание, смешав собранное с остатками на ноже.
Едва заметная золотая искорка запульсировала и поскакала ланью. Следуя за ней, Элладиэль побежал вперед. Алеон не отставал.
Они нашли Сильвию в городе. Алеон бросился вперед, желая немедленно обнять, Элладиэль успел поймать за шиворот:
— Стой!
— Иди ты! — Алеон попытался выкрутиться, но ловушка была прекрасно сработана.
— Как же ты утомляешь! Очнись!
— Да что тебе надо?
— Ты правда такой идиот, или только кажешься? Сильвия повернула назад и идет к Грани? Неужели ты думаешь, пожелай она, не догадалась бы позвать?! Она не хочет быть с тобой.
— Говори за себя!
— Силой не смей! — угрожающе произнес Элладиэль. А потом тихо добавил. — Не спугни.
Алеон передернул плечами, но остановился. Он неотрывно смотрел на Сильвию — тихая и скромная, она сидела на краю фонтана и что-то аккуратно выводила на пергаменте. От картины защемило сердце. Безумно хотелось подойти, укутать в свой плащ и увести, наконец, домой… Но Владыка был прав. Алеон сдержался.
— Она переписывает тексты и делает переводы, — догадался Элладиэль.
— Это явно лучше, чем танцевать, продавая себя, — тихо заключил Алеон, улыбаясь.
— Ненадежный заработок. — Элладиэль покачал головой.
— Ее надо забрать, — Алеон сделал шаг вперед.
— Надо, — согласился Элладиэль, нежно улыбаясь. Алеона очаровала бы эта улыбка, знай он Светлейшего Владыку чуть хуже. И тут улыбка стала властной. — Ну все, довольно! Драконица, смирись, ты моя! — с этим Владыка накинул на руку Сильвии маячок.
— Элладиэль, что ты делаешь? Ей НАДО домой! Или ты хочешь потерять и Сильвию, и ребенка? — прошипел Алеон.
Элладиэль не ответил.
Сильвия отложила перо и обхватила себя руками, она не отрываясь смотрела на стайку малышей, игравших в салки. Мягкая улыбка осветила лицо. Но тут зрительница нахмурилась и начала тереть руку с маячком. Тревога пробежала по чертам Владыки. Сильвия тихонько застонала, расчесывая руку чуть не до крови, Элладиэль сделал его едва заметным.
— Как она перейдет через Грань? — озабоченно спросил сам себя Владыка.
— Перешла же как-то в первый раз!
— В трансе.
Тем временем Сильвия отнесла пергамент в лавку к купцу, где за труд заплатили несколько монет. Она вышла из города и отправилась дальше по дороге.
К ужасу Алеона, Владыка остался в городе, не позволяя и ему последовать за Сильвией.
Вечером Сильвия остановилась на ночлег в небольшом пролеске, она долго выводила что-то на пергаменте, потом быстро убрала, как будто спрятала сама от себя. Так и не разведя костра, легла спать.
От холодной земли отделяла только тонкая шерстяная подстилка. «Так ведь нельзя! А как же малыш?». Малыш… Сильвии все больше казалось, что они с этим неведомым малышом не доживут до часа рождения. Оба. И так, наверное, даже лучше.
Кем бы он был? Чудовищем. Таким же, как она сейчас, или каким станет потом. Сколько еще она сможет продержаться в ясном сознании человека? Как обманчиво дремлет альтер эго, не почувствуешь! Словно бы и нет его…
Но она дракон. И ее ищут. Поэтому липкий страх терзает душу. И верно, что ищут. Мало ли бед на земле? Зачем преумножать?
Воспоминания о деревенских детях, встреченных в самом начале пути, и Голоде, заставили вздрогнуть. Она едва не убила разбойников на поляне. Впрочем, их жалко не было, но…
Убить — это же так страшно! Это потерять часть души. И этот малыш, он обречён стать убийцей. Он — дракон.
В мыслях о малыше, Сильвия с горечью подумала, почему ей не дано быть со своими детьми? Как там теперь О'Силей? Скучает ли, плачет?
Может…может, вернуться? Вернуться к степнякам? Вернуться… беременной. Если Драго будет милосерден… А будет ли? Последние вести, дошедшие до Сильвии, не на шутку тревожили. Но даже если Драго будет милосерден и отважится иметь врага в лице мира Старших с их жестоким и бездушным Владыкой в общем, и Темным Лордом Алеоном в частном, — это будет самоубийством для всего степного народа. Она принесет смерть на земли старого Излаима.
Но что, если сын не будет милосердным? Что, если побоится за свою Власть? Его мать — жена МЕРТВОГО конунга, — посмела принести…ублюдка?!
Пусть бы и сохранив беременность в тайне, когда ребенок родится, его невозможно будет спрятать. Как невозможно было спрятать Алиона.
Для Драго ребенок такой же враг, как и для Старших. Драго не спасет от Гнева Поднебесного, как не станет на сей раз защищать от законов степняков. Один мятеж уже был, и тогда в правах Драго, как сына Сига, никто не сомневался…. Удел жены мертвого конунга — костер. А какой удел у бастарда?
Его захотят убить и степняки, и весь Поднебесный. Как же отвратительна она для эльдаров, если даже Алион — единственный Старший с человеческим сердцем, способным к милосердию, оставил её?
«Милосердие — забытое слово, — кажется, и оно поросло ковылём вместе с Излаимом», — с грустью подытожила Сильвия.
Выходит, нужна она только смерти. Только вот… Сильвия не хотела умирать, как не хотела смерти несчастному малышу, от зачатия проклятому.
Она осторожно гладила живот и не заметила, как уснула. Снился Аэр'Дун. Замок пел, она танцевала. Детский смех разносился эхом. «Как тепло!».
Сильвия проснулась от легкого толчка в животе. Одна, усталая и разбитая, посреди стылого ночного холода, на Дороге.
Не было ничего, даже липкого страха.
Все ложь.
Никто не пришёл. Даже чтобы отомстить, даже чтобы убить. А теперь еще и рука болела, мучая весь день.
Сильвия заплакала и вдруг снова уснула.
«Маленькая, не плачь!» — взмолился Элладиэль, от растерянности бросая боевые чары сна. «Элладиэль, ты…», — у Алеона не хватало злости. Элладиэль сам подошел к Сильвии. Он хотел накрыть спящую золотым покрывалом из чар. Но осекся:
«Алеон…», — в голосе Владыки читались непривычные испуг и робость, Элладиэль показал на руку спящей. Рука распухла. Владыка аккуратно, не касаясь, снял маячок.
«Мы не сможем перевести ее через Грань…», — Алеон только теперь догадался, почему Владыка медлил. Их магия губительна для Создания внутри Сильвии, а значит…и для Сильвии с малышом.