Рыцарь из ниоткуда. Книга II. Сборник (СИ) - Бушков Александр Александрович. Страница 98

— Ну, я вовсе не скучаю, есть чем заняться, — усмехнулся Сварог и, прикинув свои возможности, вновь подступил с ножом и вилкой к поросячьему бочку. — О чем вы так прилежно ворковали? Боже упаси, ни капли ревности, мне просто интересно…

— Ой, стандартный набор… — смешливо взглянула Яна. — Деликатно выяснял, в каких я с тобой отношениях, еще деликатнее интересовался, насколько отношения эти ограничивают мою свободу, насколько я этим ограничениям подвержена, и не возникает ли желания как-нибудь нарушить… Все это перемежалось цветистыми комплиментами. В общем, на каталаунских танцульках это именуется «парень снимает девку». Суть та же, только декорации другие. Увы, увы… Я ему не подала ни малейшей надежды, не дала ни адреса, ни телефона, ну, разве что здешнее имя сказала. Фамилии не сказала. Он, кстати, тоже, а имечко ему — Тарлет. Знаешь, что самое интересное? Он мне вкручивал, будто он — стремительно идущий в гору владелец судостроительных верфей — только все врет. Древний Ветер, сам знаешь, мысли читать не позволяет, но правду от лжи отличаю безошибочно, это сродни известному умению ларов… которое здесь не работает. Врет, как нанятой. Кто угодно, только не предприниматель, не коммерсант. Хотя держится, как истинный дорит.

— Ну, мало ли… — хмыкнул Сварог. — Как истинный дорит может держаться и жиголо высшего класса, и бандит высокого полета, да мало ли кто, вплоть до скромного клерка, который весь год копит деньги, чтобы недельку отдохнуть в таком вот месте, изображая значительную персону…

Как и следовало ожидать, едва зазвучал очередной «медляк», усатый Непонятно Кто первым объявился у их столика. Яна мотнула головой, а Сварог со всем решпектом прокомментировал:

— Дама больше не танцует.

Красавчик, как истинному дориту и полагалось, принял это скорбное известие со всем политесом, откланялся и ушел. Сварог подметил, что на Яну он больше не смотрел, определенно поставив крест и на определенного рода замыслах.

— А вот теперь я как следует поем и выпью, — сообщила Яна. — А то в промежутках между танцами толком и не удавалось. Ты молодец, что не всего поросенка слопал.

— Я тебе честно оставил ровно половину, — сказал Сварог. — Знаю же, как ты их любишь, в Каталауне пристрастилась…

— Выглядит, конечно, аппетитно, — сказала Яна, ловко лишив свою половину поросенка задней ножки. — Только бьюсь об заклад: гораздо вкуснее каталаунские дикие кабанята, жаренные на углях, а перед тем вымоченные в ежевичной настойке. Надо как-нибудь тебя свозить в ту деревню, где их лучше всего готовят. Как только разделаемся с Агорой и сопутствующим… Ладно, сегодня — больше ни слова о делах.

Действительно, больше о делах не прозвучало ни словечка. Один раз Сварог даже пошел с ней танцевать, решив, что с этой самой несложной разновидностью «медляка» он как-нибудь справится. И справился, ни разу не наступив Яне на ногу.

Уехали в двенадцатом часу ночи — и посидели достаточно, и помнили, что перед отлетом предстоит еще, деликатно выражаясь, культурная программа, которой оба хотели. В машине целовались — что нисколечко не должно было удивить таксиста, наверняка повидавшего на своем веку несчетное множество таких парочек.

В отеле они на сей раз останавливаться не стали — тех же рамках отдыха на всю катушку сняли небольшой красивый домик, стоявший на участке, по меркам Земли, соток в двадцать. Вокруг домика — цветущий кустарник и даже несколько деревьев, окружено все это невысокой ажурной оградой. Целый поселок таких вот домиков опять-таки принадлежал к четвертой категории — а в соседнем, снова по какому-то стечению обстоятельств, разместились школяры с наставником. Достаточно при серьезной опасности нажать кнопку, то есть один из камней на его мужском браслете, чтобы завертелась такая панихида, с танцами…

Сварог выставил на низкий столик бутылку кофейного ликера, к которому оба давно пристрастились, закуску, крайне скудную — после обильного ужина в «Погребке» тянуло лишь на чисто символическую.

Решив, что такого дастархана достаточно, сел в кресло, закурил и включил Тарину Тареми.

Расслабился блаженнейшим образом, свободный на несколько часов от забот и дел, хлопот и потока донесений, требующих немедленного ответа или действий.

К его некоторому удивлению, ушедшая переодеваться в спальню Яна вернулась не в обычном халатике, а в тех самых шортиках и маечке, в которых щеголяла на курорте. Видимо, немой вопрос в его взгляде был слишком явным — Яна улыбнулась:

— Когда еще будет случай побыть в таком вот наряде? — и добавила с невиннейшим видом: — К тому же, я так полагаю, это тебе с меня снимать будет гораздо интереснее, чем вечерний балахон…

— Уж это точно, — сказал Сварог. — Дает свободу маневра, и…

Мелодично мяукнул звонок у двери. Странно, никаких гостей не ждали — откуда им взяться? Брагерт предупредил бы о неожиданном приезде, а представители закона звонят далеко не так деликатно…

Выйдя в небольшую прихожую и не зажигая там света, он посмотрел в выходящее на фасад окно. У калитки, прямо под уличным фонарем, стоял золотисто-синий фургончик «Экспресс-доставки», а на крыльце нетерпеливо топтался посыльный в форме тех же цветов, с соответствующей эмблемой на круглой шапочке.

Опасности не было ни на грош, и Сварог, отодвинув задвижку, распахнул дверь.

— Далет Рогон Септам? — нетерпеливо осведомился посыльный.

— Он самый, — сказал Сварог.

Яне он оставил те имя и фамилию, под которыми она всегда выступала в Саваджо, а вот свое пришлось изменить — здесь уже имелся один Тогир Горонеро, двое — уже перебор. Нынешнее имя выбрал не без юмора — здесь оно было столь же распространенным, как в США — Джон Смит, в СССР — Иван Иванов, а Венгрии — Имре Надь.

Документов посыльный у него не спросил: в заведениях четвертой категории это было бы неприличием, когда речь идет о житейских мелочах. Просто сказал с той же торопливостью человека, явно дорабатывающего вечернюю смену:

— Посылочка вам, расписаться нужно, далер…

И протянул квадратный толстый пакет, легкий на вид, перевязанный синей атласной лентой с пышным бантом, под которую был засунут конверт.

Сварог пожал плечами:

— Не ждал я вообще-то посылок… От кого?

— А я знаю? — еще энергичнее пожал плечами посыльный. — В контору приходил такой рыжий, веселый далер, сказал, это будет сюрприз… Тут на конверте написано…

Очередные штучки Брагерта, подумал Сварог весело. Посыльный держал пакет на уровне пояса, и Сварог наклонился, чтобы в неярком свете лампочки над входом прочитать надпись на конверте.

Удар ногой ниже пояса заставил его согнуться пополам, взвыть от жуткой боли — и тут же второй, повыше уха, помутил сознание. Словно в полусне, он почувствовал, как его хватают несколько рук, все еще скрюченного пополам, волокут в комнату, услышал, как захлопывается входная дверь, и кто-то рявкает:

— Стой спокойно, сучка, или приткнем обоих!

Его швырнули в кресло и проворно завозились, делая что-то с его руками. Когда боль наполовину схлынула и исчезла застилавшая глаза пелена, он увидел далеко не самую приятную картину: Яна медленно отступала к стене, изображая крайний испуг на лице, а на нее с ухмылочкой, поигрывая длинным блестящим стилетом, надвигался тот самый усатый мачо из «Рыцарского погребка». Рядом стояли еще двое — кажется, из той же компании, и кто-то сопел за креслом Сварога — скорее всего, мнимый посыльный.