Возрождение (СИ) - Смолин Павел. Страница 31

За подмогой послал, видимо. Пока посыльный покидал аудиторию, я успел подойти к учительскому столу и положить на него листочки.

— Я закончил, херр учитель Перссон.

— Можешь идти, — отпустил он меня.

Вот и хорошо — на разборки со списывающими северными корейцами смотреть нет ни малейшего желания. В коридоре меня встретил телохранитель, и мы с ним пошли к лестнице, по пути посторонившись, чтобы пропустить пробежавших мимо нас педагога-шведа с северокорейскими взрослыми. Думать о том, что будет со спалившимся пацаном желания нет еще больше.

В фойе встретились с Араки и Яно-сенсеями. Отчитавшись о проделанной работе, попрощался с ними и отправился в гостиницу. А куда еще? Догонять друзей нет смысла — они сейчас бродят по горам, и на машине я туда не доберусь. Может хотя бы дед найдется «дома»? В последние месяцы мы с ним неплохо ладим, и мне реально нравится компания этого старого ворчуна-цундере.

У гостиницы царила суета — мигали лишенными рева сирены мигалками три полицейские машины, закрывались задние двери скорой помощи — кого-то погрузили — и стоял фургончик шведского телеканала: пока мощности простаивают, оператор снимает виды улицы. Оп, заметил меня. Репортер заметил еще раньше, и ко мне они подбежали почти одновременно.

— Ничего не знаю, был на математической олимпиаде, — обломал их я и пошел к крылечку гостиницы, на котором стоял шведский коп. Скорая не спеша тронулась и скрылась за углом. Тут мне совершенно иррационально поплохело — а что, если мои мысли о дедушке Наоки послужили триггером, и у него случился, например, инфаркт? Не-не-не, это совершенно антинаучный бред! Ускорив шаг, был проигнорирован полицейским и прошел внутрь.

В фойе обнаружился дед Наоки, который при помощи выполнявшего функции переводчика Имамуры-доно общался на диктофон с мужиком в штатском. Местный детектив, видимо.

— В третий раз я отвечу вам то же самое, полицейский-сан — мы с ним ели одно и то же! А еще это же ел Имамура-доно! И трое коридорных! Может уже попробуете сами?

— Деда, привет! — привлек я к себе внимание.

— Иоши-кун, подожди немного, — улыбнулся мне дед и вернулся к разговору с копом. — Я все сказал! Мой юрист прибудет через полтора часа. Он европеец, и вы сможете найти общий язык. А сейчас — меня ждет внук! До свидания, полицейский-сан.

И он прошел мимо копа ко мне.

— Что случилось? — спросил я.

— Этот Гудхлеф вдруг начал чесаться, плакать и задыхаться, — развел руками дед, неприязненно покосившись на двинувшегося на кухню полицейского. — И эти идиоты решили, что мы с Такаги решили его отравить!

— Подумать только! — послушно возмутился я.

Наш повар травить точно никого не будет — он с дедушкой двадцать с хвостиком лет дружит. Ну а дед — тем более!

— Это его «скорая» увезла?

— Да, — подтвердил дед. — Идем, я хочу посмотреть, как у этого гайдзина получится допросить Такаги!

— Пошли! — захотелось посмотреть и мне. — А что вы ели?

— Я пытался приучить этих варваров к нашей кухне, — поморщился Наоки. — Лучше бы я позволил им и дальше питаться помоями — пустая трата гения Такаги! В первую секунду он так испугался за свою честь и репутацию, что чуть было не выпустил себе кишки!

Преувеличивает дедушка — не та уже Япония, но тут я на стороне своих — если все ели из одного котла, а «отравился» только один, значит дело тут совсем не в яде. Кроме того — наша охрана на кухне присутствует 24/7, а Гудхлев нам ничего плохого не сделал, если не считать таковым трехзвездочный комфорт и соответствующий уровень сервиса.

— Это — ужасный инцидент, Одзава-сенсей, — согласился с дедом Имамура-доно. — Уверяю вас — со своей стороны Министерство иностранных дел сделает все возможное, чтобы его последствия не бросили тени на репутацию вашей семьи.

— Я всегда был высокого мнения об умениях нашего дипломатического корпуса, — отвесил ему комплимент дед.

— Там журналюги снаружи, — поделился я новостями.

— Без юриста — ни слова, — выдал мне наказ Наоки, и мы зашли в столовую.

Копы собирали со столов остатки еды на тарелках: соба, салат с овощами и грибами шиитаке, жаренная свинина и конечно же рис. У линии «раздачи» стоял наш скрестивший руки на укутанной в белую униформу груди повар и надменно выговаривал детективу при помощи одетого в полицейскую форму переводчика:

— Моя семья поколениями совершенствовала технику приготовления пищи, передавая секреты мастерства от отца к сыну. Для настоящего повара нет большего позора, чем смерть клиента от его блюда! Я ни за что не опозорю столетия кропотливого труда клана Такаги ради какого-то хозяина варварской гостиницы!

— Неплохо приложил, — прокомментировал я.

— Детектив-сан, полагаю, этого достаточно, — вмешался Имамура-доно.

— Это решит следствие, херр посол, — ответил коп, однако щелкнул кнопкой диктофона и направился на выход, следом за уносящими тарелки коллегами. — От лица полиции Сигтуны я прошу вас в ближайшие часы не покидать гостиницу. Это возможно?

— Это возможно! — фыркнул дед Наоки.

— Предполагаю аллергию, — влез я.

— Полиция разберется, молодой человек, — отмахнулся детектив и свалил.

Хорошо, что Нанако с нами нет — могла бы за такое пренебрежение и поджопник отвесить полной стопой, по методичке Такеши.

Мы с поваром сблизились, и дед начал каяться:

— Прости, Такаги, ты прибыл сюда, чтобы своими умениями сгладить тоску по Родине юной японской поросли, а я подбил тебя на пустую трату твоего таланта на неспособного его оценить слабака-гайдзина!

— Это я должен просить прощения, — ритуально ответил тот. — Мне следовало выбирать более привычные для гайдзинов продукты.

Куда привычнее?

— Мы очень ценим, что вы пролетели половину мира ради нас, Такаги-сенсей, — от лица целевой аудитории похвалил я повара.

— Вы слишком добры ко мне, Одзава-сенсей, — поблагодарил он. — Мне пора начинать готовить обед, чтобы оправдать ваше доверие.

— А мы пойдем займемся китайским! — хищно цапнул меня за запястье дедушка Наоки.

Пропал день.

Глава 16

Вечер закончился созвоном с Хэруки:

— Домик очень уютный, в нем есть камин, а рядом — хороший ресторан с нормальной кухней.

Горнолыжный курорт лакшери-класса все-таки, а не три звезды архитектурного памятника.

Утро началось тоже созвоном, но с мамой Хомурой:

— Все уже спят, и тебе очень повезло, что близнецы меня разбудили.

Не очень у нее настроение — устала, поэтому я не обиделся и пожелал ей спокойной ночи. У всех всё хорошо, а значит можно посмотреть новости и выпасть в осадок, потому что в Литве жестко — это когда со стрельбой — разогнали про-Советский митинг, на котором граждане требовали пересмотра решения о выходе из состава большой и дружной страны. Показали Горби, который обвинил новоиспеченную «демократию» в нарушении правил выхода из состава СССР и объявил о вводе войск «для защиты русскоязычного населения» и проведения референдума — на него он собирается пригласить международных наблюдателей.

Десятки убитых и сотни раненных прямо жалко, но может оно и к лучшему? При таком количестве русскоязычного и сочувствующего им населения Литве «демократическим» методом независимость не светит. Как-то я прямо Меченного испортил — играет одряхлевшими, но все еще могучими геополитическими мускулами, не боится принимать сложные решения. Почему бы сразу так страной не рулить⁈

На этом фоне об Индии местные СМИ даже не вспомнили, а значит никаких «горячих» инфоповодов оттуда не поступало. С другой стороны — Индия для шведов это «где-то вон там», а Литва — прямо вот, под боком. Приоритет очевиден.

Позавтракав, мы отправились на очередной этап олимпиады. Советские ребята выглядят растерянными — новости смотрели, видимо — а северокорейской делегации нет совсем — дисквалифицированы. Перед началом успел немного поговорить с бывшими соотечественниками — так и есть, нифига не понимают, что творится. Пожелал им сосредоточиться на математике, но фиг там — сто процентов кто-то из них отвлечется и справится хуже, чем мог бы. Жаль — в этом году СССР прислал очень сильный состав.