Возрождение (СИ) - Смолин Павел. Страница 6

Подошли к компу и мы, глядя как девочка почти сразу адаптировалась к трехмерному пространству и принялась воевать с нацистами, время от времени трогательно приговаривая «получай, гайздин!», что все присутствующие гайдзины, конечно же, очень старались не замечать.

— Факелы от соседей? — спросил я, увидев знакомый по визитам в другой отдел элемент.

— Да, осветительные элементы у них получились лучше, чем у нас, — подтвердил Кармак. — Но у них не получалось оптимизировать тени — об этом позаботились мы.

— Хорошая работа, — похвалил я их за кооперацию.

— Это что, киборг-Гитлер? — проникнув за золотую дверь, воскликнула Чико.

— Да, это финальный босс, — ответил благополучно выдернутый Кармаком из Америки Джон Ромеро. — Мы посчитали, что…

— Ваа, он меня убил! — не совладала с боссом Чико и спросила. — Почему здесь совсем нет укрытий?

— Потому что это «демо», — ответил Кармак.

— Так даже лучше! — решила склонная к превозмоганию девочка. — Мистер Кармак, запишите мне ее на дискету?

— Через две недели, — обломал я ее. — Как только сдашь летние тесты.

— Ладно, — смирилась она, выбравшись из-за залитого кровью монитора с надписью «Гейм овер». — Братик совсем мне не доверяет.

— Просто я не смогу объяснить маме Хомуре, почему вместо подготовки к тестам ты побеждаешь киборга-Гитлера! — отмазался я.

Покинув игровуху, задумался — у нас здоровенное «окно» до самого вечера, когда придется в компании бати и президента «Хонды» ужинать с Токийской верхушкой.

— Можем вернуться домой, — предложил я.

— Тогда мне придется пойти на два последних урока, — заметила Чико. Спохватившись, поспешила заверить. — Я с радостью схожу на них, ведь ходить в школу — самая важная задача японской молодежи!

Милаха какая.

— Что ж, культурное обогащение достопримечательностями древней столицы тоже в каком-то смысле учеба, — не выдержал я ее умильного взгляда.

— В самом деле! — горячо поддержала сестренка. — Школьные поездки — это здорово, но истинную сущность прекрасного Киото можно постичь лишь гуляя по нему в разгар рабочего дня!

— Какое глубокое наблюдение, Чико-тян! — одобрила Нанако. — Как и ожидалось от сестры Иоши-самы!

Девочки дали друг другу пять.

— Хочу в парк Иватаяма! — выкатила направление Чико.

— «Обезьяний парк»? — уточнила Нанако.

— Он! — кивнула девочка.

— Поехали, — пожал я плечами.

Уселись в машины и отправились на запад от Киото, поднимаясь по горной дороге вдоль лесов и не забыв по пути закупиться фруктами и специальным, безвредным для обезьянок, хлебом. Вскоре леса поредели и уступили место кафешкам, которые вообще имеют свойство липнуть к достопримечательностям.

Ничего общего с культурой это место, само собой, не имеет — просто узкоспециализированный «контактный зоопарк» со смотровой площадкой. Припарковавшись у входа и прихватив с собой пару телохранителей, отправились к кассам. Меня, конечно же, узнали и очень вежливо предложили стандартную сделку — моя рожа с автографом в обмен на бесплатные билеты. Пока я фотографировался, девочки знакомились с содержимым информационных щитов — правилами поведения и инфографикой об обезьянах: вес, рост, чем питаются и так далее.

Когда я закончил и раскланялся с директором парка — не мог же он не выйти такого важного меня лично поприветствовать! — по пути внутрь Чико кратко пересказала мне важное:

— Обезьяны на смотровой площадке очень дружелюбны, и, если на них не кричать, кусаться не будут, но нужно внимательно следить за своими вещами, потому что обезьяны могут их украсть.

— Хорошо, что я оставила сумочку в машине, — похвасталась предусмотрительностью Нанако.

— Но обезьян в остальной части парка лучше не трогать, они почти дикие и кусаются, — добавила Чико. — Поэтому их нужно кормить из специального домика, через решетку.

— Получается в этом парке запирают не животных, а людей, — осознал я.

— Сестренка Хэруки как-то сказала, что так должно быть во всех зоопарках, — припомнила сестренка.

— Если бы Хэруки правила миром, она бы согнала всех людей на один материк, остальные оставив природе, — хрюкнул я.

— Нужно брать Евразию — она лучше всего! — наложила лапки Нанако.

Прошли в ворота и уперлись в упомянутый Чико «специальный домик» в виде деревянного, длинного барака. Комнат, естественно, нет — просто длинный коридор с наполовину состоящими из решеток стенами. Посетителей совсем мало, в основном — пенсионеры. Гайдзинские туристы совершенно справедливо не любят посещать нашу страну в разгар лета — тут же просто офигеть как жарко.

— Воняет! — поморщилась Чико.

— Очень воняет, — подтвердила Нанако.

— Обезьяны не умеют ходить в туалет, — пожал я плечами.

— Умеют, но не так, как мы! — заметил справедливый ребенок.

— Верно, — не стал я спорить с очевидным фактом.

Но вонища и в самом деле ужасная — обезьян здесь очень много, и в комбинации с жарой это дает чудовищный результат. Но терпеть можно — в обычном зоопарке воняет похуже.

Гуляющие за пределами «домика» обезьяны нас заметили и с характерными воплями начали лезть на решетку — привыкли, что безволосые собратья кормят их всяким. Мы были только «за», поэтому я раскрыл пакет, откуда мы достали заранее нарезанные Нанако на дольки яблоки и начали кормить приматов.

— Прямо как подделки, когда просят автограф Иоши-самы, — хихикнув, провела параллель Нанако и тут же одернула себя. — Простите, Иоши-сама, это было неуважительно, и при подделках я никогда не скажу ничего подобного!

— Само собой, — не стал я воспитывать своего секретаря.

А вот за Ханако немного переживаю — она все-таки обычная старшеклассница, и однажды может что-нибудь нехорошее выкинуть. Будем надеяться на ее здравомыслие и предельную заскриптованность всех ее появлений на публике.

Когда мы добрались до середины «домика», Чико оценила опустевший на две трети пакет и проявила похвальное здравомыслие:

— Если мы появимся на смотровой площадке с пустыми руками, тамошние обезьяны могут на нас обидеться и закидать какашками — об этом написано в правилах. — Извините! — поклонилась висящим на решетке «диким» обезьянам. — Мы дали вам все, что могли!

Японская обезьяна от иностранных сородичей, как ни странно, не отличается совершенно, поэтому приматы не разошлись, продолжая тянуть к нам лапки и пищать.

— И не надо пытаться давить на жалость! — попыталась вразумить их Нанако. — Вас здесь прекрасно кормят! Посмотрите на свои жирные животы и успокойтесь.

Секретаря тоже проигнорировали, поэтому мы ускорили шаг и добрались до конца «домика», откуда вела дверь к смотровой площадке.

Выбравшись из домика, проигнорировали виснущих теперь на заборе «диких» обезьян и спустились с крыльца на песочек смотровой площадки. Вид — прекрасный, весь Киото как на ладони, так что будем считать акт культурного обогащения состоявшимся. На площадке гуляло пяток пенсионеров, стояли лавочки и платные, стационарные бинокли, а вокруг всего этого степенно бродили откормленные, спокойные, знающие себе цену «цивилизованные» обезьяны.

— Параллель напрашивается сама собой! — не удержался я. — Там — гетто, — указал я на загон с «дикими» особями. — А здесь, — обвел рукой площадку. — Даунтаун, куда пускают сумевших выбраться из необразованности и бедности негров.

— Почти Америка! — дошло до Чико.

— Иоши-сама славится умением делать поразительно глубокие наблюдения, — сделала мне приятно Нанако.

Тут к нам подошла обезьяна-самка, на животе которой висел детеныш.

— Как мило!!! — тут же отключились от реальности девочки и дружно залезли в пакет.

— Угащайтесь, мама-обезьяна-сан! — с поклоном протянула самке дольку яблока Нанако.

— Угощайтесь, маленькая-обезьяна-тян! — с поклоном протянула детенышу Чико.

Взрослая обезьяна жутко удивила ответным поклоном и аккуратно приняла угощение. Детеныш кланяться пока не умеет, поэтому просто цапнул свою порцию, и они нас покинули.