Час Ноль - Кристи Агата. Страница 17

— Это исключено! У Одри слишком много гордости.

— Вы так думаете?

— Я в этом уверена. И, пожалуйста, не качайте головой!

— Мой опыт свидетельствует, — веско заговорил мистер Тривз, — что там, где речь идет о любви, женщины мало думают о гордости, если вообще о ней думают. Гордость — это нечто, что не сходит у них с языка, но никогда не проявляется в делах и поступках.

— Вы не понимаете Одри. Она истово любила Невила. Пожалуй, даже слишком истово. Когда он оставил ее ради этой девчонки — хотя я не виню одного его, — эта особа преследовала его повсюду, а вы знаете мужскую натуру! — Одри больше никогда не хотела его видеть.

Мистер Тривз легонько кашлянул.

— И все же, — заметил он, — она здесь!

— Ну, знаете, — раздраженно возразила леди Трессилиан, — я и не претендую на то, чтобы понять все эти современные представления о жизни. Мое мнение, что Одри здесь лишь затем, чтобы показать, насколько ей все безразлично.

— Очень возможно, — сказал мирно мистер Тривз. — Сама она, без сомнения, примерно так и считает.

— Вы хотите сказать, — спросила леди Трессилиан, — что, по вашему мнению, Одри все еще сохнет по нему и что… Ну нет! в это я никогда не поверю!

— Но это и не исключено, — ответил мистер Тривз со спокойной уверенностью.

— Я не позволю, — заявила леди Трессилиан. — Я не допущу такого в моем доме.

— Однако вы встревожены, не так ли? — проницательно заметил старый адвокат. — Уже есть напряженность. Я почувствовал ее в воздухе.

— Значит, вам тоже это показалось? — быстро спросила леди Трессилиан.

— Да. И я теряюсь в догадках, должен сознаться. Подлинные чувства сторон остаются туманными, но, по моему мнению, пороху кругом понасыпано предостаточно. И взрыв может произойти в любую минуту.

— Вы разглагольствуете, словно Гай Фокс. Довольно. Лучше посоветуйте, что мне делать, — попросила леди Трессилиан.

Мистер Тривз воздел руки.

— Право, даже и не знаю, что тут можно посоветовать. Во всем этом — интуиция меня не обманывает — есть свой центр, свой фокус. Если бы нам удалось его найти… но, увы, слишком много неясностей.

— Во всяком случае, я ни за что не стану просить Одри уехать, — упорствовала леди Трессилиан. — По моим наблюдениям, в этой трудной ситуации она ведет себя безупречно: она держится неизменно вежливо, но не более того. Я считаю ее поведение безукоризненным.

— О, вполне, вполне. Но тем не менее, это производит на молодого Стрэнджа совершенно очевидный эффект.

— Невил, — строгим голосом сказала леди Трессилиан, — ведет себя плохо. Я поговорю с ним об этом. Но и ему я ни в коем случае не могу отказать от дома. Мэтью практически считал его своим приемным сыном.

— Я знаю.

Леди Трессилиан вздохнула и, понизив голос, спросила:

— Вы знаете, что Мэтью утонул здесь?

— Да.

— Многие тогда удивлялись, почему я осталась в этом доме. Как глупо с их стороны! Здесь я всегда чувствую Мэтью рядом с собой. Им наполнен весь дом. В любом другом месте я чувствовала бы себя покинутой и чужой.

Она замолчала, потом через некоторое время продолжила:

— Поначалу я надеялась, что до нашей встречи вряд ли осталось много времени. Особенно когда здоровье стало оставлять меня. Но, похоже, я — словно старые ворота — из тех инвалидов, которые скрипят, да держатся.

Она в сердцах ткнула подушку.

— Могу вас заверить, что эта отсрочка не доставляет мне удовольствия! Я всегда надеялась, что мой час придет и я встречу смерть лицом к лицу, а не буду ждать, пока она крадется позади меня, заглядывая через плечо и заставляя меня, беспомощного инвалида, опускаться от одного унижения к другому. Чем слабее я становлюсь, тем больше моя зависимость от других людей!

— Но очень преданных людей, я уверен. У вас преданная горничная?

— Баррет? Та, что проводила вас наверх? Покой моей жизни! Угрюмая старая алебарда, преданная абсолютно. Я уж и не помню, с каких пор она со мной.

— И должен заметить, вам повезло, что у вас есть мисс Олдин.

— Вы правы. Мне действительно повезло, что у меня есть Мэри.

— Она ваша родственница?

— Очень дальняя. Она — одно из тех самоотверженных созданий, которые постоянно приносят свою жизнь в жертву другим людям. Она ухаживала за своим отцом — умным, но очень строгим человеком. После его смерти я попросила ее поселиться со мной, и я благословила тот день, когда она переступила порог этого дома. Вы представить себе не можете, что за ужас большинство компаньонок. Никчемные, нудные создания. Их бестолковость способна свести с ума. Они и компаньонками-то становятся просто потому, что ни на что другое не годны. Иметь подле себя Мэри — начитанную, интеллигентную женщину — чудесно. У нее в самом деле превосходная голова, совершенно мужской склад ума. Она много и вдумчиво читала, с ней можно говорить на любую тему. Представьте, и в быту она так же умна, как и в общении. Она прекрасно управляет домом, все слуги при ней довольны — теперь среди них нет ссор и зависти, уж не знаю, как ей удалось этого добиться, врожденный такт, я полагаю.

— Давно она живет у вас?

— Двенадцать лет — нет, больше. Тринадцать-четырнадцать, примерно так. С нею мне стало намного легче.

Мистер Тривз кивнул.

Леди Трессилиан, внимательно наблюдавшая за ним, вдруг спросила:

— Я заметила, вас что-то беспокоит?

— Пустяк, — ответил мистер Тривз. — Сущий пустяк. Но у вас острый глаз, должен вам сказать.

— Мне нравится изучать людей, — призналась польщенная леди Трессилиан. — Я сразу всегда определяла, если Мэтью чем-нибудь встревожен.

Она вздохнула и бессильно откинулась на подушки.

— Сейчас я должна попрощаться с вами, — сказала она без лишних церемоний.

Это означало окончание аудиенции у Королевы, обидеться или оскорбиться этим было немыслимо.

— Я очень устала. Но я получила огромное, просто огромное удовольствие. Приходите вскоре навестить меня еще.

— Можете не сомневаться, что я воспользуюсь вашим любезным приглашением. Я только надеюсь, что не слишком долго утомлял вас своими разговорами.

— Нет-нет, что вы. Усталость всегда наваливается на меня неожиданно… Если вас не затруднит, прежде чем уйти, позвоните за меня, пожалуйста.

Мистер Тривз осторожно потянул толстый старинный шнур звонка, который заканчивался огромной кистью.

— Это пережило века, — заметил он.

— Мой звонок? О да. Новомодные электрические звонки определенно не для меня. По меньшей мере половину времени они не работают, как вы ни жмите на эти кнопки! Этот же никогда не подводит. Он звонит в комнате Баррет наверху — колокольчик висит прямо над ее кроватью. Поэтому никогда нет никакой задержки. А если вдруг и есть, так я ей живо позвоню еще разок.

Когда мистер Тривз был уже за дверью, он услышал настойчивое звяканье колокольчика где-то над головой и улыбнулся про себя: Баррет явно утратила былую расторопность. Он поднял глаза и увидел провода, которые тянулись по потолку, Баррет уже торопливо отмеряла вниз один пролет ступеней, направляясь в комнату своей хозяйки. На мистера Тривза она не обратила ни малейшего внимания.

Он же, задумавшись о своем, не торопясь спустился по лестнице, решив, что вниз сумеет добраться и без помощи лифта, имевшегося в доме. У него был вид человека, который не знает, на что решиться.

Он застал всю компанию в сборе в гостиной, и Мэри тут же предложила бридж, но мистер Тривз вежливо отказался, сославшись на то, что ему скоро пора собираться домой.

— Мой отель, — сказал он, — старомоден. Хозяева рассчитывают, что все жильцы будут на месте до полуночи.

— Но до полуночи еще далеко — сейчас всего половина одиннадцатого, — возразил Невил. — Я надеюсь, входная дверь не запирается?

— Вы знаете, нет. Сомневаюсь, чтобы она запиралась даже на ночь. Ее закрывают в девять, но нужно лишь повернуть ручку, чтобы беспрепятственно войти. Люди здесь очень неосторожны, но, надеюсь, их доверие к местным жителям вполне оправданно.