С тех пор, как ты вернулась… - Харбисон Элизабет. Страница 6

— Это имя… Я… — Она осеклась, понимая, как трудно будет все объяснить, если она и сама понимает так мало. — Я не помню вас. После аварии я потеряла память.

— О чем ты говоришь? Амнезия? — насмешливо спросил он. — Ну что ж, ловко. Какая дьявольская отговорка!

— Неправда! — воскликнула она.

Зачем ей нужны отговорки? Чтобы никогда не узнать, кто она на самом деле? Ей начало жечь глаза. Сэм. Хоть что-то прояснилось за эти месяцы. Ей неожиданно захотелось все ему рассказать, а он пусть заполнит пробелы. Она хотела вспомнить.Но она не знала этого человека. Она же не идиотка, чтобы рассказывать первому встречному, что она — одинокая женщина, не знающая о себе ровным счетом ничего.

— Может быть, вы объясните мне, почему вы считаете, что я — Лора?

Это была робкая попытка что-то выяснить.

— Объяснить? А может, я лучше покажу?

Из заднего кармана джинсов он достал портмоне, вытащил несколько фотографий и протянул ей. Они были разные — любительские, мгновенные, профессиональные, — общим у них было одно: она сама. Она с этим мужчиной, она — получающая степень бакалавра, она — в розовом купальнике с какой-то блондинкой на пляже, она — беременная, смеющаяся, скрестившая руки на животе, она — держащая маленькую девочку за руку…

— О Боже! — прошептала Мэри. Она дотронулась пальцем до маленькой девочки на фотографии: пушистые светло-каштановые волосы, блестящие на солнце огромные голубые глаза, веселая счастливая улыбка. Прелестный ребенок! Как же она могла забыть ее, свою дочь?! — Сколько ей лет?

Он запнулся.

— Сэм? Четыре года.

Такая маленькая. Ей обязательно нужна мама, но я ли ее мать? Как трудно осознать все вот так сразу!

— Она такая хорошенькая.

— Согласен.

Мэри встретилась с ним взглядом.

— И, готова поспорить, ласковая.

— Она — самый замечательный ребенок. — Он сухо рассмеялся. — Лора, ты же знаешьэто.

— Я знаю это… — эхом откликнулась она. И тут же стала внимательно рассматривать выпускную фотографию Лоры. Шрам был виден отчетливо. Она опять дотронулась до подбородка, потом посмотрела на мужчину. — Откуда у меня это? Шрам, я имею в виду.

— Ты упала с лошади.

— Я езжу верхом?

— Нет. — Он так внимательно рассматривал ее, что она вдруг почувствовала себя обнаженной. Легкая улыбка тронула его губы. — Вернее, не очень хорошо. — Улыбка исчезла. — Ты должна помнить.

— Нет.

Он склонил голову набок.

— Ну-ну, продолжай в том же духе.

— Звучит несколько цинично.

— Думаешь, я поверил, что ты ничего не помнишь?

Мэри слабо улыбнулась.

— Наверное, я во всем этом виновата.

— Я не циничен, — запротестовал он. — Я осторожен. Ты всегда умела делать из мухи слона. Хочешь сказать, что ничего не помнишь? Совсем ничего? Свое имя, кличку первой своей собаки? Ничего?

— Я помню, что завтракала сегодня утром. Я знаю, где купила эти ботинки. Но не помню ничего, что было до аварии.

Мужчина открыл рот, закрыл, потом переступил с ноги на ногу. А когда заговорил, стало понятно, что он потрясен.

— Так это не шутка? У тебя действительно амнезия? Неужели такое и правда бывает?

Она не сразу ответила, какое-то время просто спокойно смотрела ему в глаза.

— У вас было много вопросов. Можно теперь я задам хотя бы один?

Один, который поможет ответить на массу других. Что случилось со мной и почему, если я его жена, я провела этот год в сотне километров отсюда, не зная, кто я такая?

— А разве ваша жена стала бы вас обманывать?

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Какое-то время мужчина молча смотрел на нее, а потом медленно сказал:

— Моя жена так боялась доверять людям, которые ее любили, что, в конце концов, отвернулась от них от всех.

— От всех? Или от вас?

— От всех нас. Особенно от меня. Она была так уверена, что я не люблю ее, что все больше и больше отдалялась. Видимо, чтобы защитить себя от боли при… Она боялась потерять меня. — Он посмотрел ей прямо в глаза. — Это нормально?

Он явно ожидал, что она обидится.

— Всякое бывает. Но ведь должна быть какая-то причина.

— Причина. — Он усмехнулся. — Причина в родителях. Они не любили и не доверяли друг другу. Ты извини, но мне кажется, что создавать такую же обстановку и для собственной дочери нельзя. Да и к мужу относиться, как к преступнику, потому что он не… — Мужчина покачал головой. — Сбежать и имитировать собственную смерть только для того, чтобы остаться одной, ну как это можно?

— Может быть, у вашей жены и были причины попытаться сделать это, а может, и нет. Но я ничего об этом не знаю.

— Лора, это же безумие.

— Если мы действительно говорим обо мне, — холодно произнесла она, — то повторяю в последний раз — я ничего не помню. Вот все, что я знаю: я пришла в себя в больнице около года назад, не имея ни малейшего представления, кто я и где нахожусь.

Они стояли лицом к лицу, как боксеры на ринге. Мэри добавила:

— И вообще, если вы все так обо мне беспокоились, то почему не искали?

— Потому что ты умерла!

Она развела руками и критически осмотрела себя.

— Как видите, нет.

— Но я же так думал.

— Понятно. Вы думали, что я мертва. Очень хорошо. Все, хватит. — Она покачала головой. — Не удивительно, что ваша жена вам не доверяла.

— Твоя машина была искорежена, в ней лежало тело с твоими украшениями и обручальным кольцом. — На этом слове он запнулся. — По ним тебя и опознали.

— А тело вы опознали?

— Да. Нет. Я хотел сказать — оно так обгорело, что это было невозможно.

— А вы сравнили зубы со снимками в карточке зубного врача?

Она заметила, что говорит, как обвинитель на суде, но ничего не могла с собой поделать. Ей не было жалко ни его, ни себя, но ужасно жалко ту женщину, которой она когда-то была. Женщину, которую просто вычеркнули из жизни, а она жила, и день изо дня боролась за существование. Одна.

— Нет, — ответил мужчина. — Тогда казалось, что в этом нет необходимости.

— А вы проверили больницы и полицейские участки в этом районе?

— Конечно, нет. Мы были уверены, что это ты.

Казалось, он теряет терпение.

Она тоже.

— Потрясающая наивность!

Он схватился за голову.

— Боже! В этом вся ты! Ты же знаешь, что на все можно смотреть по-разному. Неужели ты думаешь, что, если была бы хоть капля сомнения, я не потребовал бы идентификации? Впрочем, о чем это я! Тебе это даже в голову не пришло. Ты никогда не верила, что я люблю тебя.

— Как видите, причина была. — Она пожала плечами. Но его слова потрясли ее. Ты никогда не верила, что я люблю тебя. — Если я Лора, естественно.

— Сдаюсь. — Он покачал головой и тяжело вздохнул. — Спорить трудно, но кто бы мог в это поверить?

— Ну, у меня нет выбора. Приходится.

А вот он, и это было видно, до сих пор с трудом верил ей.

— Все это так непонятно. Амнезия?

Мэри скрестила руки на груди — классический жест самозащиты, она это знала.

— Тебе нужна моя история болезни?

―Да.

Она на минуту задумалась.

— Мне тоже.

Он чуть не рассмеялся.

— Что ты хочешь от меня услышать, Лора? Что нам делать?

Она выпрямилась.

— У меня тоже нет особого опыта в подобных вещах.

Оба помолчали. Первой начала Мэри:

— Ну что ж, давай попробуем сначала. Думаю, мы должны познакомиться. Я ведь даже не знаю твоего имени. — Она покачала головой. — Извини, но…

— Энди, — ответил он, — Беннет. Энди Беннет. А ты… Ты — Лора Беннет. — Он огляделся вокруг и пробормотал: — Это невероятно.

— Попробуй встать на мое место, и тогда ты поймешь, что такое — невероятно.

— Лучше бы ты вернулась на свое.

Мэри улыбнулась и почувствовала, как напряжение последних минут спало. Он протянул к ней руку.

— Лора… я не могу поверить! До сих пор не верится. Ты ведь не привидение?