Остановите музыку - Риз Екатерина. Страница 16

– Сколько она стоит?

Теперь оставалась самая малость: подняться с достоинством. Нашлось сразу несколько желающих ей помочь, и, не зная, как еще избежать чужих прикосновений и ощупываний, Нина обратила к Вадиму выразительный взгляд. Тот расплылся в улыбке и с готовностью вскочил из-за стола. Ему Нина руку подала, Вадим помог ей подняться, а потом склонился над ее рукой, прижавшись губами.

– Как всегда, великолепна, – проговорил он вполголоса, не скрывая рокочущих ноток. – Я ведь так и жениться передумаю.

– Уверена, что ты такой глупости не сделаешь. – Нина попыталась аккуратно свою руку освободить, но куда там. Вадим вцепился в нее, разглядывая с большим удовольствием, словно игрушку, которую ему, наконец, подарили, и он ждет не дождется, когда представится момент оторвать ей голову, чтобы посмотреть, как она устроена. – Шампанского нашей звездочке! Грета, где шампанское?

– Несу, несу, – певуче отозвалась та и уже через секунду оказалась рядом, протягивая Нине бокал. – Выпьем за жениха?

Пришлось пить за жениха, и терпеть, пока он обнимал ее за талию. Подарила Гретке обжигающий взгляд, а про себя подумала, что если Вадька все-таки полезет целоваться, она его точно чем-нибудь огреет. Ведь Витя сказал, что он не сутенер, а значит, за поцелуи и обжимания с посетителями ей не платит и требовать от нее этого не может.

– Отпусти меня, – шепнула она Вадиму. Тот посмотрел ей в лицо и якобы непонимающе вскинул брови. – Мне надо поправить макияж, – из последних сил продолжая улыбаться, сказала Нина.

Вадим наклонился к ее уху.

– Зачем? Тебе идет. Выглядит очень…

– Бесстыдно?

– Эффектно, – поправил он и рассмеялся. Но все-таки отпустил от себя, правда, попросил: – Возвращайся быстрее.

Как же, жди.

В коридоре ее догнала Илона и с усмешкой сказала:

– Вадька на тебя запал. И это перед самой свадьбой. Чую, что-то будет.

– Что будет? Нужен он мне.

– Нин, в нашем городе он почти что принц.

– Вот именно, что почти что. Папенькин сынок. – Она села за свой туалетный столик, навалилась на него и устало вздохнула. Потом взяла влажную салфетку и принялась стирать помаду.

– В зал еще пойдешь?

– Пойду, куда деваться? Только переоденусь.

Платье выбрала ничем непримечательное, даже скромное по здешним меркам, специально из дома принесла. Купила на прошлой неделе, потратив на обновление своего гардероба внушительную сумму, но решив, что это необходимо. Не одалживаться же постоянно у Греты? К тому же, у Греты было свое чувство стиля, от проявления которого частенько хотелось покраснеть.

Вернувшись в зал, Нине, конечно, и в голову не пришло искать общества Вадима. Вышла снова, чтобы Витю не сердить. Покрутилась у бара, игнорируя любопытные взгляды, а потом присела за крайний столик, к Грете, без особого интереса принялась наблюдать за тем, как гости танцуют в середине зала. От женских притворных вскриков и завываний хотелось поморщиться, а наблюдая за тем, как девушки на мужчинах виснут, рассмеяться. Вадим был занят, танцевал со своей брюнеткой, в обнимку, не стесняясь, обхватив ладонями ее ягодицы.

Грета, слегка захмелевшая, потянулась к ней и поцеловала куда-то в ухо.

– Какая же ты, паршивка, талантливая.

– Почему это я паршивка?

Грета потерла ее щеку, будто стирала след от своей помады, но Нина точно знала, что до щеки Грета не дотянулась.

– Это я любя. Порядочные девушки так не танцуют.

– Ну, спасибо тебе.

– Нет, Нин, я серьезно. Это было очень… В общем, ты поняла. Сильно.

Нина кивнула.

– А Вадька поплыл, – Грета ухмыльнулась. – Теперь не уймется, пока ты ему не дашь.

– Уймется. У него вон, уже замена.

– Да брось. Сравнила.

Нина рассмеялась.

– Я лучше?

– Спрашиваешь! Таких, как эта, червонец за пучок. А ты, – Грета погладила ее по голове, – ты у меня талант.

Нина посмотрела на нее и вынесла вердикт.

– Ты напилась.

– Так это же хорошо. Праздник ведь!

– Чужая свадьба.

А Грета вдруг запела:

– Чужая свадьба, чужая свадьба!.. Хорошая песня, жалко слов не помню.

Взгляд Нины вдруг вырвал из толпы фигуру мужчины, того самого, с холодными голубыми глазами, что сидел за столиком Вадима. Он вроде и находился среди множества людей, но словно был один, стоял прямой, как скала, опять пил, но пьяным не выглядел. Разговаривал, хлопнул кого-то по-приятельски по спине и рассмеялся. А Нине вдруг неудобно стало, получается так, что она за ним подглядывает. И вроде бы ей наплевать на всех мужчин в этом зале и на него в частности, у нее без того полно неприятностей, но при взгляде на него странный звон внутри, неприятный и волнующий одновременно.

– Кто это?

– Кто? – тут же ухватилась за ее вопрос Грета.

Нина указала на интересующего ее субъекта, а Грета, проследив за ее взглядом, понимающе усмехнулась.

– А у тебя губа не дура, подруга.

– Грет, я просто спрашиваю.

– Ну конечно, ты просто спрашиваешь, – не поверила Грета, но дальше вредничать не стала. – Это Костя. – Она произнесла это имя так, будто оно само по себе все объясняло. – Они с Вадькой одного поля ягоды, в том смысле, что Костин дед был первым мэром, еще в девяностые, после коммунистов. Хотя, может, это тогда не так называлось? – Она махнула рукой. – Черт бы с ним. В общем, они приятельствуют, не смотря на разницу в возрасте.

– И что, положение деда поддерживает?

– Да нет, ты что, тот умер давно. А Костя у нас сам себе хозяин. И с мэром на «ты», и с сынком его вась-вась, и поговаривают, что с губернатором на короткой ноге. Он застройкой занимается. За последние пять лет ни одного торгового центра без его участия не построили, наверное. В общем, богат, как Кощей Бессмертный.

– И, судя по твоей осведомленности, частый гость здесь, – насмешливо проговорила Нина.

– А что? У нас заведение солидное, абы кого не привечаем. А мужик скучает, денег полно, а бабы дуры.

– Все, да? Как одна?

Грета похлопала ее по руке.

– Я поняла, о чем ты. Но на самом деле дуры. Вот например его жена бывшая, орала, как резанная, что у него жуткий характер. Мол, жмот, бабник и сукин сын. Чего орала? – Грета вроде всерьез призадумалась и пожала плечами. – Вот молчала бы побольше, жила бы, как у Христа за пазухой. Хотя, он ее, кажется, в Париж сослал.

– Хороша ссылка.

– Ага. Нам с тобой, сирым и убогим, только мечтать о таком остается.

Нина усмехнулась в такт своим мыслям. Этого самого Костю разглядывала, а думала почему-то о том, как он со своей женой разводился. Наверняка не так, как они с Пашкой, некрасиво и набегу. Точнее, это Пашка так с ней разводится, не желая оставаться с ней надолго наедине и смотреть в глаза. За этими размышлениями, она разглядывала незнакомого ей мужчину, не понимая, почему он ее вдруг заинтересовал. Хоть он и был достаточно высок и широк в плечах, его фигура казалась тяжеловесной, а бокал виски в большой ладони просто терялся. Но выражение на лице вдумчивое, лоб высокий, губы пухлые, а от его взгляда у нее мороз по коже, от его въедливости. И все это вкупе совсем не делает его красавцем, скорее уж настораживает. Такие типы всегда казались Нине опасными, а количество денег, на которое намекала Грета, и вовсе вычеркивало этого Костю из списка людей, с которыми стоит заводить знакомство. Да и то, что он бабник в глаза бросается, он только что с такой легкостью и простотой сунул банкноту за резинку Илонкиных трусиков, и руку на ее бедре придержал, пока она что-то говорила ему. Нина не сдержала презрительной гримасы, которая, наверное, была странна для женщины, что совсем недавно извивалась на полу перед всеми этими испорченными мужланами. В общем, смотрела на него без всякого одобрения, видела, как он привычным жестом одергивает пиджак дорогого костюма, что время от времени смотрит на часы на запястье, наверняка тоже стоящие баснословных денег, потирает бровь и снова прикладывается к бокалу. Смотрела и не понимала, почему смотрит. Наверное потому, что этот человек олицетворял собой все, что было ей чуждо в этом новом для нее мире. Большие деньги, наглость, стремление прошибить лбом любую стену, в желании добиться своего, отношение к женщинам, и, наверное, к самой жизни. Он даже внешне был не в ее вкусе, она взрослела в кругу танцоров, изящных, натренированных мужчин, которые умели танцевать вальс и ча-ча-ча, она всегда считала такой типаж для себя привлекательным. Подумав об этом, стало смешно, Нина на самом деле усмехнулась, и вдруг поняла, что объект ее наблюдения теперь сам на нее смотрит, поверх бокала. И при этом странно щурится – то ли видит плохо, то ли она кажется ему странной, а возможно и подозрительной.