Крестовый поход машин - Герберт Брайан. Страница 103

Он заказал свое любимое блюдо. Обычно Хольцман предпочитал каждый день заказывать своему повару вполне определенное блюдо по раз и навсегда заведенному распорядку. Горничная, смазливая брюнетка в кружевном коротком платье, принесла поднос с дымящимся кофе. Она налила его в чашку размером с добрую суповую миску, и савант с удовольствием пригубил изысканный напиток.

Внизу, по реке, лениво ползла баржа, груженная сельскохозяйственными продуктами. Она направлялась в Старду, где ее вскоре начнут разгружать. Судов на реке вообще было немного. Все движение было направлено по окольным рукавам по случаю праздника. Хольцман вздохнул: вечно этот лорд Бладд что-то празднует – не одно, так другое.

Всю последнюю неделю Хольцман сосредоточенно изучал и обдумывал документы, конфискованные на предприятии Нормы Ценвы, стараясь понять, что же конкретно делала эта малютка со старым грузовым кораблем. Вероятно, надо было конфисковать и сам корабль, несмотря на яростные протесты Тука Кидайра и наплевав на все его документы на право собственности. Но у корпорации «Вен-Ки» денег было не меньше, чем у Хольцмана, а ему совсем не хотелось участвовать в затяжных судебных баталиях. Больше всего на свете ему хотелось отправить Норму Ценву восвояси, подорвав предварительно ее научную репутацию.

Теперь же, если ему удастся понять, что именно она делала, то он будет вознагражден сверх всякой меры.

Прихлебывая кофе, Хольцман думал, не следует ли ему проконсультироваться с другими специалистами, но потом решил эти документы никому не показывать. У него и так уже была масса неприятностей с этой Нормой.

Скорее всего это пустая трата времени, думал он, вытирая губы изящной салфеткой. Норма Ценва – дура, выполнявшая задание дурака.

Вот уже в течение многих часов рабы продолжали притворяться, что идет обычный рабочий день – они закрывают ангар, так чтобы Хольцман думал, что все под контролем, и операция демонтажа идет по плану. Кидайр составлял опись и следил за работой, но душой он был уже далеко. Было ясно, что скоро он уедет.

Время шло, и все жарче становились разговоры, которые шепотом вели между собой рабы, сновавшие по огромному ангару. Глаза горели предвкушением, недоговаривались слова, волнение нарастало с каждой минутой. Все ждали, когда Исмаил услышит знак Буддаллаха. Они по-прежнему горели желанием следовать за ним.

Исмаил же боялся, что слишком долго вынуждал их к пассивности. Он опасался, что дзенсунниты забыли, как быть сильными. Но сейчас было не время для сомнений.

Еще до полудня город Старда погрузился в водоворот предварительных торжеств – пролога к основным вечерним празднествам по случаю годовщины достопамятной казни. Мирные обыватели и даже драгунские гвардейцы, ни о чем не подозревая, самодовольно предавались веселью.

На закате Алиид запустит страшную машину мятежа. Исмаил понимал, что до начала этой бойни он должен успеть вывезти отсюда свою дочь, ее мужа и всех других рабов.

Словно выполняя заданную хозяевами работу, он открыл стыковочный люк большого корабля. Притворяясь, что продолжают работу, люди Исмаила стали грузить в судно фляги с водой и продовольствие, перенося их из бараков в ангар. Кидайр – обнаружив, к своему удивлению, что корабль все еще готов к полету – уже приказал рабам перегрузить на борт большую часть отобранного им оборудования и ценных вещей. При отсутствии материалов, конфискованных лордом Бладдом, тлулакс надеялся вывести корабль на орбиту, отвести в док и переделать до неузнаваемости. Прежде он хотел вывезти все ценное на подвесных грузовых платформах, но теперь открылась возможность получше,

Исмаил, однако, был намерен увести корабль гораздо дальше, на новую планету, расположенную вдали от рыскавших по галактике работорговцев и от жестоких мыслящих машин. Где – ему было все равно, лишь бы там никто им не мешал. Много столетий назад верные последователи буддислама покинули Лигу Благородных, отказавшись принимать участие в войне с мыслящими машинами. Но они улетели не слишком далеко и оказались в пределах досягаемости для таких работорговцев, как Тук Кидайр, который в свое время совершил набег на болотные поселения Хармонтепа, и для армий Джихада, которые уже успели уничтожить священный город Дарите на IV Анбус.

Теперь у Исмаила появился шанс повести свой народ к заслуженной свободе, и он сможет стать тем вождем, каким народ хочет его видеть.

К концу долгого и изнурительного дня терпение рабов стало иссякать. Хамаль, не отходившая от мужа, то и дело бросала тревожные взгляды на отца. Исмаил не мог больше тянуть и заставлять людей ждать – надо было действовать. Напряжение нарастало, подобно давлению горячей крови в жилах.

Мрачный Кидайр, непрестанно что-то ворчавший себе под нос, злобно взглянул на странно ведущих себя дзенсуннитов, явно заподозрив неладное, и ушел в свой кабинет.

Наконец Исмаил подал долгожданный сигнал, и рабы, оставив свои рабочие места, собрались в центре ангара. Исмаил встал у открытого люка гигантского, готового к полету и загруженного корабля и издал пронзительный боевой клич, резкий, устрашающий, улюлюкающий звук, которого не издавал с детства, когда охотился на Хармонтепе.

Дзенсуннитские пленники ответили своими боевыми кличами, которые немного отличались на разных планетах и в разных сообществах. Хотя эти люди уже много лет были в рабстве, они не забыли своего прошлого.

Рафель во главе двух своих отрядов бросился к пульту управления и сдвинул огромный купол – крышу грота, служившую исполинской кровлей ангара. С грохотом и лязгом гигантские пластины купола отъехали в сторону, и корабль оказался под открытым небом, подернутым облаками. Свежий холодный воздух пахнул свободой, и люди завопили в восторге.

Услышав шум, Кидайр выбежал из административного здания и, не веря своим глазам, уставился на толпу рабов, сгрудившихся у брюха корабля.

– Что вы делаете? А ну быстро за работу! У нас один только день…

Но прежде чем Кидайр смог извлечь парализатор, работорговца окружили пятнадцать рабов, загородив ему путь к бегству; Их вел Рафель. При таком численном превосходстве они без труда скрутили тщедушного тлулакса, не обращая внимания на его протесты, угрозы и яростные плевки. Рабы заломили Кидайру руки. Хамаль – воплощение решимости и злобы – изо всех сил дернула тлулакса за длинную седую косу, словно это была цепь, присоединенная к голове.

От боли и ярости Кидайр громко вскрикнул.

– Вы что себе позволяете! Лично прослежу, чтобы каждого из вас казнили!

Рабы потащили упиравшегося Тука к Исмаилу, который с презрением и гневом смотрел на этого человека, когда-то обратившего его в рабство.

– Ты будешь наказан за это безумие! – поклялся Кидайр.

– Это не безумие, – ответил Исмаил. – Это наш единственный шанс. Через час в Старде начнется кровавый бунт. Мы не хотим участвовать в этом массовом убийстве, но хотим получить свободу.

– Вам не уйти, – сказал Кидайр. В его голосе не было вызова – лишь простая констатация факта. – Драгуны настигнут вас, куда бы вы ни ушли. Они будут охотиться за вами.

– Не будут, если мы улетим с планеты, работорговец. – Рафель протиснулся ближе к Туку, и тот оробел. – Мы улетим далеко, на далекую планету.

Исмаил ткнул пальцем в грудь тлулакса.

– И ты вывезешь нас отсюда – на корабле Ценвы.

Тщательно выбирайте себе врагов для битвы. В конечном счете победа и поражение – плод вашего тщательного – или безрассудного – выбора.

Тлалок. Слабость империи

Зловещий кроваво-красный поритринский закат дал сигнал к началу беспощадного мятежа.

Алиид и его верные дзеншииты стояли в доках, за оградами, глядя, как взрывотехники устанавливают на местах емкости со смесью для фейерверков. Транспортировка этих огненных цветов была опасным делом, и его всегда поручали рабам, и Алиид на это не жаловался, а выбрал несколько своих последователей, чтобы преподнести сюрприз бессердечным угнетателям. Настало наконец это время.