Крестовый поход машин - Герберт Брайан. Страница 165

Но она в ответ рассмеялась ему в лицо.

– Вориан, Вориан, ты никогда не будешь счастлив здесь, на Каладане. Это слишком убогое место для такого человека, как ты.

– Я не думал о Каладане, – ответил он. – Я думал о тебе, Вероника. Для меня твои глаза сияют ярче, чем все звезды вселенной.

Они обнялись и слились в долгом нежном поцелуе.

Все изменилось два дня спустя. Прибыл армейский курьер, разыскавший на Каладане Вориана Атрейдеса. Молодой офицер тоже прибыл на спейсфолдере, мгновенно преодолев огромное расстояние. Очевидно, примеро Харконнен раньше послал еще один корабль с экстренным сообщением, но он так и не прибыл по назначению. Сердце Вориана сдавило словно тисками, когда он услышал о потере еще одного ненадежного корабля с двигателями Хольцмана.

– Донесение действительно очень важное, если Ксавьер пошел на такой риск, чтобы скорее доставить его.

– Речь идет о Жрице Джихада, – произнес запыхавшийся курьер.

Охваченный страхом, Вориан прослушал сообщение и узнал о заключении мира и о том, что Серена отправилась на встречу с корринским Омниусом. Вориан не мог допустить даже мысли о том, что Серена была глупа или легковерна. Внутренне он похолодел, когда, слушая дальше сообщение Ксавьера, узнал, что Серена не была обманута и что задумала она нечто иное, нежели заключение формального мира.

– Мне надо ехать, – сказал Вориан Веронике. Лицо ее не дрогнуло при этом известии. В тот момент, когда прибыл курьер, она сразу поняла, что Атрейдеса куда-то вызывают по делам службы.

– Думаю, что теперь-то ты мне наконец поверил? – произнесла она с кривой усмешкой. – Не так-то просто тебе отойти от Джихада и удовлетвориться тихой сельской жизнью.

– Поверь и ты мне, Вероника, – ответил Вориан. Поцеловав ее, он сделал шаг назад. – Во всей вселенной нет места, которое было бы мне милее, чем это. Но у вселенной не в обычае спрашивать о моих предпочтениях.

– Уезжай и выполняй свой долг. – Она тепло улыбнулась ему. – Только постарайся в следующий раз не задерживаться на десять лет.

– Обещаю. В следующий раз не будет силы, которая разлучила бы нас с тобой.

Она нахмурилась, подталкивая его к одетому в мундир курьеру.

– Не веди себя как школьник, Вориан. Есть более важные вещи, о которых тебе теперь придется думать.

– Тебе придется поверить мне, когда я вернусь.

Вориан поспешил к разведывательному спейсфолдеру. Через несколько секунд – если полет пройдет успешно – он снова окажется на Салусе Секундус и постарается встретиться с Сереной до того, как она уедет в свое плохо продуманное путешествие, на встречу с лидером мыслящих машин. Он надеялся, что сможет отговорить ее.

Но если подозрения Ксавьера верны, то вряд ли Вориан успеет вовремя.

Из всех видов оружия, какие мы применяем на войне, наиболее мощное – и наименее нам подвластное – это время. Как много событий могли бы принять иное течение, случись они в другой день, в другой час и даже в другую минуту.

Примеро Ксавьер Харконнен. Письмо к дочери

В космопорту Зимин Ксавьеру Харконнену предоставили почетное место на трибуне, построенной специально по случаю проводов Жрицы Джихада Серены Батлер на Коррин. Ксавьер был единственным, кто не видел поводов для радости и ликования.

Окта осталась дома в имении Батлер, и Ксавьера на это прискорбное зрелище провожала младшая дочь Омилия. В свои тридцать пять лет Омилия стала признанным мастером игры на балисете и выступала на популярных на Салусе фестивалях. Сейчас она улыбалась, сидя рядом с отцом и радуясь возможности побыть с ним.

Ксавьер мучился от тяжелых снедавших его дум. Среди всех этих счастливых лиц, светящихся надеждой на скорый мир, Ксавьеру было особенно одиноко. Он отправил срочное сообщение Вориану Атрейдесу, но был уверен, что его давний друг и соратник не успеет ни получить его, ни приехать вовремя. Будет уже слишком поздно. Он посмотрел, как Иблис Гинджо весело болтает о чем-то с другими высокопоставленными персонами. Кажется, Великий Патриарх немного переигрывал, выказывая неуемную радость по поводу отъезда Серены. Ксавьер был уверен, что именно Гинджо сыграл какую-то роль в принятом ею решении, и ему не терпелось узнать, что в действительности происходит за кулисами этой драмы.

Нирием и четыре других серафима уже поднялись на борт, готовясь пилотировать корабль до Коррина. Стоя у трапа, Серена произнесла речь, пустую и лишенную обычной страсти, но благосклонно принятую аудиторией. Опьяненные возможной близостью окончания Джихада, люди слушали Жрицу не слишком внимательно и слышали только то, что хотели услышать.

Взволнованная Омилия сжала жилистую руку отца. Взглянув на дочь, он вдруг удивился, что его дочь, его маленькая девочка, стала взрослой женщиной, красивой и в чем-то похожей на Серену, унаследовав общие с ней черты от Батлеров. Даже крошке Вандре было уже десять, а Омилии сейчас почти в два раза больше, чем было Серене, когда они с Ксавьером объявили о своей помолвке.

Как могло случиться, что прошло много лет, принесших так мало радости?

Душа Ксавьера была полна тревоги и плохих предчувствий, взгляд был потухшим и отсутствующим. Среди всего этого множества радостных лиц и развевающихся на ветру пестрых ярких лент он заметил, что вид у Серены усталый и смирившийся. Она с трудом сохраняла привычную манеру поведения.

Ксавьер извлек из кармана ожерелье из черных бриллиантов, которое Серена дала ему много лет назад перед своей дерзкой попыткой спасти Гьеди Первую. Тогда молодая, убитая горем Окта передала ему это ожерелье с голографическим посланием. То единоличное решение Серены навсегда изменило и его, и ее жизнь.

И вот теперь она отправляется выполнять еще более важную миссию.

Когда люки дипломатического корабля были задраены и запели фанфары, Ксавьер беспомощно сгорбился в кресле трибуны. По его морщинистым щекам текли слезы. Некоторые из присутствующих смотрели на него как на расчувствовавшегося старика-ветерана, пережившего свою славу и плачущего от смутных полузабытых воспоминаний.

Улыбаясь, Омилия слегка подтолкнула его локтем.

– Что случилось, отец? Все хорошо. Я уверена, что из всех присутствующих здесь людей ты один по-настоящему веришь в Жрицу Серену.

Он провел пальцем по гладким черным камням старого ожерелья.

– Да, Омилия. Серена всегда доводит до конца свои решения. – Он покачал плохо причесанной головой. – Но в душе я боюсь, что Серена никогда не вернется.

Вориан не стал размышлять о возможной опасности полета на непроверенном корабле с двигателем Хольцмана. Он просто сел на это судно, зная, что должен, не теряя времени, прибыть в столицу Лиги.

Но в Зимию он прилетел намного позже, чем улетела Серена.

Не зная, что делать дальше, он направился прямо в поместье Батлеров. Возможно, они с Ксавьером вдвоем что-нибудь придумают. Вориан не допускал никаких сомнений в том, что сможет сделать что-нибудь…

Стоявший в дверях господского дома старый примеро смотрел на Вориана усталым потухшим взглядом. Вориан был поражен видом человека, который столько лет был его боевым товарищем. Неужели Ксавьер так стар? На лице его было выражение полной покорности судьбе, какой Вориан никогда прежде у него не видел.

– Я знал, что ты приедешь. – Ксавьер стоял на крыльце, крепко вцепившись в косяк двери из темного дуба.

– Как ты догадался искать меня на Каладане?

Ксавьер мимолетно усмехнулся:

– Ты даже не замечаешь, как часто говоришь об этой женщине. Куда же еще ты мог пропасть так надолго?

– Если Серена задумала какую-то безрассудную глупость, то мне следовало быть здесь. Может быть, мне удалось бы остановить ее… – Вориан оборвал свою гневную речь.

В ответ Ксавьер лишь печально покачал головой.

– Твое присутствие ничего бы не решило, Вориан. Ты знаешь Серену не хуже меня.

Вориан не удержался от смиреной улыбки, проходя по фойе. Три жизни – его, Ксавьера и Серены – настолько тесно переплелись, что казались тремя гранями чего-то единого и неразделимого.