Хикори, дикори, док... - Кристи Агата. Страница 30

Уайлдинг показал пальцем на рюкзак:

— Вы думаете, контрабанду провозят в них?

— Да. Кто сейчас меньше всего попадает под подозрение? Студенты. Честные, трудолюбивые студенты. Денег у них нет, багажа тоже; все их добро умещается в рюкзаке за спиной. Они катаются автостопом по Европе. Но если контрабандой начнет целенаправленно заниматься какой-нибудь определенный студент, то есть начнет все время курсировать по одному и тому же маршруту, то вы в конце концов обратите на него внимание; так что вся соль задумки в том, что люди, перевозящие контрабанду, сами об этом не должны знать, и, кроме того, их должно быть очень много.

Уайлдинг почесал подбородок.

— А как вы себе это представляете, мосье Пуаро?

Эркюль Пуаро пожал плечами.

— Это всего лишь догадки. Наверняка я в чем-то ошибаюсь, но думаю, в принципе я все же прав. Сначала на рынок поступает партия рюкзаков. Простые, обыкновенные рюкзаки, точь-в-точь такие же, как и все прочие, добротные, крепкие и удобные. Однако они отличаются от остальных: у них немного иначе устроено дно. Укрепляющая прокладка легко вынимается, и благодаря ее плотности и особой фактуре там можно спрятать камни или наркотики. Человек непосвященный никогда не догадается, ведь небольшая упаковка героина или кокаина почти не занимает места.

— Что ж, это вполне возможно! — подтвердил Уайлдинг. — Стало быть, — быстро прикинул он в уме, — за одну поездку можно привезти товара тысяч этак на пять-шесть, причем абсолютно безнаказанно.

— Совершенно верно, — сказал Эркюль Пуаро. — Alors! [33] Готовые рюкзаки поступают в продажу. Возможно, даже не в один, а в несколько магазинов. Хозяин магазина может быть членом этой шайки, а может и нет. Вполне вероятно, что он продает их просто потому, что ему это выгодно — его рюкзаки благодаря своей дешевизне пользуются большим спросом, чем у конкурирующих фирм. Разумеется, всем заправляет определенная группа людей, так или иначе связанная со многими лондонскими студентами. Их главарь — либо сам студент, либо выдает себя за студента. Ребята едут за границу, где-то на обратном пути им подменяют рюкзак. Когда они возвращаются в Англию, на таможне их багаж почти не досматривается. Студент приезжает домой, распаковывает вещи и запихивает рюкзак в шкаф или просто кидает в угол. И вот тогда рюкзак снова заменяют. Впрочем, возможно, заменяют лишь укрепляющую дно прокладку.

— Вы полагаете, именно это и происходило на Хикори-роуд?

Пуаро кивнул.

— Но какие у вас доказательства, мосье Пуаро?

— Рюкзак был разрезан, — сказал Пуаро. — Почему? Явных причин нет, поэтому я попытался домыслить, что же произошло на самом деле. Начнем с того, что рюкзаки, которые в ходу на Хикори-роуд, слишком дешевые. Это странно. Далее, в общежитии произошел ряд эксцессов, но девушка, в них виновная, клятвенно уверяла, что рюкзака не трогала. Поскольку в остальных своих деяниях она созналась, почему бы ей было не сознаться в порче рюкзака? Вывод один: она говорила правду. А значит, у пытавшегося уничтожить рюкзак были на то свои основания… Кстати сказать, разрезать рюкзак — не так-то просто, Человек пойдет на это лишь в самой критической ситуации. Я понял, в чем дело, когда выяснилось, что рюкзак был разрезан примерно тогда же, когда в общежитие пришел полицейский. На самом-то деле его визит не имел никакого отношения к контрабанде наркотиков, но представьте себе логику преступника: вы замешаны в преступных деяниях, и вот однажды вечером вы возвращаетесь в общежитие, а вам сообщают, что в дом нагрянула полиция, и сейчас полицейский беседует наверху с миссис Хаббард. Вам тут же приходит в голову, что полиция напала на ваш след, а в доме как раз лежит только что привезенный из-за границы рюкзак, из которого еще не успели вынуть, или только что вынули, но недавно, товар. Однако если полиция что-то прознала, она, естественно, захочет осмотреть рюкзаки студентов, проживающих на Хикори-роуд. Взять рюкзак и унести его из дому опасно — ведь за домом, возможно, следят, а спрятать его в общежитии не очень-то легко. И тогда вам остается только разрезать его на куски и спрятать их среди хлама в котельной; ничего лучше вы придумать не можете. Но даже если наркотиков в рюкзаке нет, все равно при тщательном анализе можно обнаружить их следы. Следовательно, рюкзак надо уничтожить. А наркотики или камни временно можно спрятать в коробке с солью для ванн… Согласитесь, в моих предположениях есть рациональное зерно…

— Да, но это всего лишь гипотеза, — возразил старший инспектор Уайлдинг.

— Возможно также, что с рюкзаком связано еще одно маленькое происшествие, которому раньше не придавалось особого значения. По словам Джеронимо, слуги-итальянца, однажды, когда в доме находилась полиция, в холле погас свет. Он пошел заменить лампочку, но не нашел ни одной запасной. А ведь он точно помнил, что всего два дня назад в ящике лежало несколько лампочек. Вполне возможно, — хотя доказательств у меня нет, возможно, человек, за которым водятся кое-какие грешки, человек, занимавшийся контрабандой и раньше, испугался, что полицейские могут его узнать. Поэтому он потихоньку выкрутил лампочку в холле, а запасные лампочки спрятал. В результате в холле горели только свечи, — при таком освещении его трудно было опознать. Но это, как я уже говорил, лишь предположение.

— Оригинальная мысль, — сказал Уайлдинг.

— И вполне убедительная, сэр, — с воодушевлением подхватил сержант Белл. — Знаете, мне все больше кажется, что это вполне вероятно.

— Но если вы правы, — продолжал Уайлдинг, — то контрабандисты орудуют не только на Хикори-роуд.

— О да. — Пуаро кивнул. — Их организация может охватывать целую сеть студенческих клубов, общежитии и так далее.

— Но между ними должно быть связующее звено, — сказал Уайлдинг.

— Такое звено есть, сэр, — впервые вставил слово инспектор Шарп, — или, вернее, было. Им была женщина, владевшая несколькими студенческими клубами и организациями. Хозяйка общежития на Хикори-роуд, миссис Николетис.

Уайлдинг метнул быстрый взгляд на Пуаро.

— Да, — подтвердил Пуаро. — Миссис Николетис подходит по всем статьям. Она, правда, сама не управляла этими заведениями, но была их владелицей. А на должность управляющего она старалась подыскать человека с безупречной репутацией и чистым прошлым. Миссис Николетис финансировала предприятие, но, на мой взгляд, руководила им лишь номинально.

— Гм, — сказал Уайлдинг. — Надо бы побольше узнать о миссис Николетис.

Шарп кивнул.

— Мы уже наводим о ней справки, — доложил он. — Расспрашиваем знакомых, выясняем прошлое. Делать это надо осторожно, чтобы не вспугнуть наших пташек. Но бабенка эта была, скажу я вам, сущий дьявол.

Он рассказал о поведении миссис Николетис во время обыска.

— Бутылки из-под бренди? — переспросил Уайлдинг. — Значит, она пила? Что ж, это облегчает дело. А что с ней теперь? Вы ее арестовали?

— Нет, сэр. Она умерла.

— Умерла? — Уайлдинг поднял брови. — Фокусы продолжаются?

— Похоже на то. Вскрытие покажет. Я лично думаю, что у нее начался запой. Причина? Наверное, не ожидала, что дело дойдет до убийства.

— Вы об убийстве Силии Остин? Выходит, девушка что-то знала?

— Что-то — да, — сказал Пуаро, — но если можно так выразиться, сама не знала, что же она знает.

— То есть она не понимала, в чем дело?

— Вот-вот. Она не отличалась большим умом. Скорее всего, она не понимала смысла происходящего. Но могла что-то узнать или услышать и, ничего не подозревая, проговориться…

— А как вы думаете, что именно она могла узнать или услышать?

— Я могу лишь догадываться, — ответил Пуаро. — Она упоминала какой-то паспорт. Может, у кого-нибудь в общежитии был фальшивый паспорт, с которым тот ездил за границу, и его обладатель очень боялся разоблачения. Она могла увидеть, как меняли рюкзак или прокладку на дне рюкзака, но при этом не понимала сути происходящего… А может, она видела, как кто-то выкручивал лампочку в холле? И обмолвилась об этом в разговоре? О, mon Dieu! — с досадой воскликнул Пуаро. — Догадки! Догадки! Догадки! А улик нет. Как всегда, нет!