Боец 3: Лихие 90-е - Дамиров Рафаэль. Страница 7

Выходит, неплохо, что Владимир Степанович еще не успел вылезти из штанов.

Вадим оказался давним знакомым тренера. И он, оказывается, был не сторожем, а директором базы, которую, по собственному признанию, «купил за шапку сухарей». Именно с ним Степаныч договаривался о заселении. Как только мы Степаныча выпустили из плена штыря, и он оказался на ногах, тренер попер на Вадима буром.

– Не, Володька, ты интересный – мне же почем знать, что ты ночью приедешь? – резонно возразил Вадим.

Собачки, кстати, те самые Чики и Пики, оказались весьма дружелюбными. Как только хозяин нас опознал, завиляли хвостами, прижали уши и начали тыкаться в нас носами, чтобы мы их погладили.

– Почем-почем, нипочем, чтобы ты с нас три шкуры за еще одну ночь содрал! – обиженно буркнул тренер.

– Это кто тебе такую глупость сказал, – хмыкнул Вадим и пояснил. – Ваши-то на все десять дней базу сняли. У меня перед Зауром кое-какой должок есть, вот решил отдать.

– Предупреждать, что ли, не судьба? – огрызнулся Степаныч.

Как видно, момент встречи в подвешенном состоянии показался ему всё же несколько оскорбительным.

– Ну это ты уже со своими разбирайся, – заключил владелец базы. – А ворота потому и были закрыты, что кроме вас никому тут делать нечего.

– А чего ты не открывал, когда я тебе стучал в сторожку? – никак не хотел признавать собственный косяк тренер.

– Отлить пошел….

На этом и порешили, хотя, конечно, неудобно вышло. Далее мы заселились в номера, самые обычные – кроме кровати, ковра на стене да шикарного вида из окна, внутри ничего не нашлось. Туалет, по заверению Вадима, не работал, и у него руки не доходили починить, а на мастера денег не было.

– Будете ходить на улицу, там у меня параша с ямой, хорошо хоть не закопал, а хотел ведь, – признался хозяин.

Душа тоже не было, Вадим предложил нам мыться из тазиков. На вопрос, что пожрать и где тут столовка, хозяин предложил самообслуживание и ближайший магазин.

– Тут километра два чесать, один хрен бегать будете, – хмыкнул он.

Ну… что сказать? Зато вся база в нашем распоряжении. И, конечно, свежий воздух – как говорил мой дед из прошлой жизни, хоть ножом режь. Хотя Степаныч, помнится, говорил, что условия у нас просто шик.

В обед того же дня мы с запозданием начали первую тренировку. Потянулась череда тяжелых дней наших сборов. Пахали мы, как волы. Степаныч расписал каждый день с утра до вечера, и время на сборах пролетело незаметно. Из десяти дней у нас был только один день на отдых, а все остальное время мы проводили за тренировками. Тренер чередовал интегральные, темповые, силовые тренировки. По вечерам собирал нас на свежем воздухе и давал тактику.

– Вы, ребята, вот что учтите, когда будете биться выходить, – вещал Степаныч. – Между боксом и дракой на голых кулаках есть большая разница. Тут нельзя перекрыться, удар на себя принять, неа. Поэтому идеальный вариант в бою – только двигаться и бить! Чуть застоишься – и зевнешь.

Мы внимательно слушали, кивали. Для меня, человека, который кое-чего понимал не только в боксе, но и в драках в целом, не стало удивлением, что самым эффективным ударом Степаныч назвал джеб. А вот Танк прифигел.

– Оп-оп, сдвоенный джеб, и этого достаточно будет, – пояснял Степаныч, наглядно показывая, что имеет в виду, на Танке.

Джеб действительно легко проходил через любой блок. А даже тычка было достаточно, чтобы принести противнику болезненные ощущения или посечь.

Дни пролетали в авральном режиме. Но этого времени оказалось достаточно, чтобы прийти в нужные физические кондиции. От первого до десятого дня наши показатели последовательно росли. Раны, полученные во время жесткого испытания на заброшенной базе, практически затянулись. Я чувствовал, как потихонечку возвращалась уверенность в собственных навыках. Тело с каждым днем слушалось меня все лучше.

Ну а ровно через десять дней, успевши привыкнуть и к уличному туалету, и к пробежкам в магазин, и к ванне на свежем воздухе, мы отправились в Сочи. В столицу черноморского побережья, сев на самую обычную электричку. Добрались без приключений, всего за несколько часов.

Впереди предстоял тяжелый турнир, который выявит, кто и чего на самом деле стоит. У каждого тут были собственные отнюдь не маленькие ставки.

Глава 4

– Ну вот, парни, и приехали, – сказал Степаныч.

Мы вышли из городского автобуса на Курортной улице – пожалуй, главной улице Сочи. Здесь нас встречала одна из самых известных гостиниц города – «Кавказ». В гостиницу было достаточно сложно заселиться в сезон, а дело всё в том, что отсюда до берега было всего метров триста по прямой. Очень удобное расположение, у самого синего моря.

Старый автобус за нашими спинами скрипнул закрывающимися дверями и, выдав облако выхлопных газов, поехал дальше.

– Кру-у-то, – протянул Танк, глядя на гостиницу.

Конечно, «Кавказ» не шел ни в какое сравнение с тем же пафосным сочинским «Интуристом», но уж место для гостиницы точно было выбрано самое удачное.

– А тебе как, Боец, нравится? – улыбнулся тренер, нарываясь на похвалу.

– Вообще зашибись, Владимир Степаныч, – откликнулся я.

Кстати, саму гостиницу я хорошо знал, останавливался здесь в прошлой жизни, когда она уже называлась «Сочи-Бриз Отель». Справа от гостиницы находился известный на весь город бар «Рубин», выполненный в красных тонах. Тут же, напротив через дорогу, возвышался огромный купол городского цирка и парк «Дендрарий». Во времена СССР эта гостиница никак не выделялась среди остальных, но уже в 90-х в баре «Рубин» охотно назначали сходки авторитеты. Вот и ростовская братва решила здесь встретиться с московской.

– Ну как, говорил же вам, что у нас будет не гостиница, а сказка? – довольно прогудел тренер. – Идемте заселяться, а то от жары мозги кипят.

Танк, выйдя из автобуса, пошел разглядывать пальму. По прошлой жизни я бывал в Сочи, и не раз, поэтому меня было не удивить теми же пальмами, придававшими городу колорит. Но по-настоящему Сочи расцветет лишь после олимпиады, а сейчас это – большая курортная деревня. А вот Танк видел впервые не только пальмы, но и в принципе море. Он восторгался на каждом шагу, будто дитятко.

К главному входу гостиницы вели две широкие лестницы с множеством ступеней, а вокруг крыльца – палисадники с красными цветами. Что за цветы, я понятия не имел, но смотрелось красиво. Мы поднялись наверх, где Танк тотчас «прикопался» к пальме.

– Боец, прикинь, пальма, блин, как в Африке! – восхитился парень, тыча в чешуйчатый ствол. – Гля, финики, по ходу, растут.

Он подошел ближе к дереву и начал срывать оранжевые ягоды.

– Ты че делать собрался? – спросил тренер.

– Захавать, – сообщил Танк и положил в рот сорванные плоды, принявшись с аппетитом жевать.

– Ну-ну, – хмыкнул Степаныч. – Приятного.

Через несколько секунд лицо у Танка изменилось, он наморщил рот. Я увидел, что над нами с балкона одного из номеров наблюдают братки, которые вышли покурить.

– Че то не вкусно, – протянул Танк.

– А не хрен все, что попало в рот тянуть, – пояснил Степаныч. – Это канарский финик, он несъедобный, а съедобный финик – пальчатый.

– Блин, – Танк выплюнул в яркую зеленую траву кашицу из пережеванных желтых плодов. – Я-то думаю почему такой вкус… Владимир Степаныч, а кокосы в Сочи растут?

Братва с балкона, слышавшая весь наш разговор, заржала. Явно выхватывая с Танка, который действительно себя вел, как идиот.

– Колхозники, – послышалось от одного из них.

И, побросав бычки в жестяную банку, которая вместо пепельницы у них была, братки зашли в свой номер. Танк, смекнув, что это его стебут, сжал кулаки.

– Я не понял, это они кого колхозником называют?

– Забей, – я хлопнул его по плечу. – Идем.

– Сука, козлы… думают, раз рубашки с брюками нацепили, так нуворишами стали?

– Просто в следующий раз не суй в рот эти ягоды, – я улыбнулся.