Любовь — это не иллюзия - Денисон Джанель. Страница 28

— Джейд будет мне помогать. — Мэрайа пыталась избавить его от того, чтобы он чувствовал себя обязанным находиться рядом с ней во время родов.

— Ни за что. — Он был непреклонен. — Это не оскорбление Джейд, но я хочу быть там, когда ребенок родится.

Чувствуя себя выжатой как лимон и не испытывая никакого желания пререкаться по поводу родительских планов Грэя, Мэрайа положила голову на подголовник.

— Грэй, тебе не обязательно делать это…

— Я хочу этого. Я настаиваю на этом. — Он свернул с автострады и остановился у знака «Стоп» на вершине холма. Затем перевел на нее взгляд, чтобы она полностью разглядела его мрачное выражение. — Ты ведь не собираешься усложнять мое общение с ребенком?

Мэрайа поежилась от неприятного предчувствия, думая, зайдет ли он так далеко, что подаст в суд на опеку, если не получит своего.

— Конечно же, нет. Я просто не хочу, чтобы ты думал, что я претендую на твое время.

— А тебе и не придется, потому что я буду рядом много времени.

Великолепно, просто великолепно.

— Я знаю, что ты занят, Грэй. Я и не рассчитываю, что ты будешь видеться с ребенком каждый день…

— Я найду время. Каждый день.

Мэрайа глубоко вздохнула. Что она могла ему сказать на это? Ей хотелось, чтобы ребенок знал своего отца и постоянно общался с ним. Но как она сможет встречаться с ним каждый день, зная, что у него своя жизнь, в которой ей не было места.

Грэй въехал на подъездную дорожку и выключил двигатель. Они стояли перед огромным двухэтажным домом. Мэрайа смотрела на эту конструкцию, дом, спроектированный и построенный для холостяка, который не имеет ни малейшего намерения привязывать себя к жене и уж, конечно, к ребенку, который оставит следы на его светлых коврах и разбросает игрушки по всему безупречно чистому дому.

Мэрайа вздрогнула: большая теплая рука Грэя скользнула под ее блузку.

— Грэй…

— Я хочу сделать это вот уже две недели, с того самого дня, как я был в твоем офисе, но я боялся, что ты залепишь мне хорошую оплеуху.

— А почему ты думаешь, что я не сделаю этого сейчас?

— Я все-таки рискну, дорогая. Ребенок уже шевелится?

— Да.

— Ну и как?

— Словно бабочки летают вокруг моего живота. А потом пару хороших ударов, чтобы не радовалась.

— Ты очень красивая вот такая, — хрипло проговорил он.

— Грэй, не делай этого.

— Что? — Он посмотрел на нее невинными глазами.

— Не усложняй это.

— Неужели есть что-то плохое в том, чтобы говорить женщине, какая она красивая. Особенно когда она носит твоего ребенка? Я всегда хочу тебя, Мэрайа. Время, которое мы провели врозь, только усилило мое влечение к тебе. Заставило меня понять, что значит твое отсутствие в моей жизни.

— Что мы здесь делаем, Грэй? — устало спросила она.

Он долго молча смотрел на дом, затем сказал:

— Я хочу тебе что-то показать. Пойдем со мной?

Она уже было собиралась сказать нет, но было что-то в его глазах, что заставило ее согласиться.

Мэрайа последовала за ним в дом и затем на второй этаж. Он остановился около спальни для гостей. Мэрайа нахмурилась. Грэй медленно открыл дверь… и тут она поняла.

Меньше всего она ожидала увидеть то, что предстало ее глазам. Грэй отпустил ее руку, и Мэрайа осторожно вошла в комнату.

Детская! Господи!..

Белая колыбелька, в тон ей стол для пеленания и ночной столик заменили королевских размеров кровать, которая ранее занимала почти все пространство. Около окна теперь стояло кресло-качалка, и в нем сидел огромный плюшевый медведь с большим красным бантом.

Ее грудь стеснило, когда она увидела, что стены оклеены обоями, которые она сама бы выбрала, — карусель зверюшек, — окрашенных в мягкие пастельные тона. Очевидно, комната была переделана профессиональным дизайнером, но как Грэй мог узнать, что это было то, что Мэрайа собиралась сделать в своей детской? Несомненно, ее ребенок будет счастлив в этой комнате.

Слезы застилали ее глаза, но она попыталась скрыть их.

— Что, тебе не нравится это? Джейд клялась, что это как раз то, что ты хочешь.

— Ах, вот оно что! — Какое предательство! Она через силу улыбнулась. — Я уверена, малыш будет в восторге.

— Я надеюсь, поскольку он или она будет жить здесь.

Мэрайа в ужасе уставилась на него.

— Ты имеешь полное право видеться с ребенком столько, сколько хочешь. Но этот ребенок не будет воспитываться нянькой.

— Нянькой? Я, наверно, забыл сказать тебе… — Что?

— Что я хочу, чтобы и ты жила здесь.

— Это ужасно удобно для тебя.

— Да, думаю удобно. Но почему бы мне не хотеть, чтобы мой ребенок и жена жили в моем доме?

— Ты прекрасно знаешь, что я думаю по поводу совместной нашей жизни, я сожалею, что ты используешь этого ребенка, чтобы… чтобы… Что ты сказал?

— Я сказал…

— Но ты действительно хочешь этого? — она говорила быстро, словно слова Грэя, будь они произнесены вслух, изменят свое значение.

— Да, я…

— Ты действительно хочешь жениться?

— Да, очень хочу. Я хочу жениться и не потому, что считаю это правильным, и даже не из-за ребенка. Это потому, что я люблю тебя и чувствую себя несчастным без тебя.

Теперь Мэрайа улыбалась.

— Я не верю своим ушам!

— Я так боялся влюбиться, но знаешь что? Этот страх не имеет ничего общего со страхом потерять тебя. Я знаю, что нелегко быть мужем и отцом, но я, черт возьми, собираюсь очень хорошо позаботиться о том, чтобы ты не пожалела, что вышла за меня.

— О чем ты говоришь, ведь я ждала тебя всю жизнь! Но что изменило твое решение?

И Грэй рассказал ей о маленькой потерявшейся девочке, которую он нашел, и как одно это событие изменило его отношение к своему будущему.

— Я хочу, чтобы мы были семьей.

— О, Грэй, — прошептала она. На этот раз слезы были слезами счастья. — Я так люблю тебя.

— Да, я тоже люблю тебя. И ты можешь быть уверена в этом, — проговорил Грэй и подтвердил эту клятву захватывающим поцелуем, от которого у Мэрайи не осталось ни малейших сомнений в душе и сердце.

Эпилог

— Хорошо, Мэрайа, когда начнутся схватки, ты должна тужиться, причем очень сильно, и тогда все быстро и легко закончится, — сказал доктор, стоя возле роженицы.

— Ну, давай, дорогая, — прошептал Грэй, легонько потирая ей поясницу, которая страшно ныла с тех пор, когда начались схватки почти десять часов назад. Он был в ужасе от того, что приходится испытывать женщинам во время родов, и восхищался тем, какой решительной и сильной была Мэрайа во время этого долгого изматывающего периода.

Теперь она начала дышать размеренно, значит, схватки начались опять. Грэй напрягся, и над его бровями выступили капельки пота.

— Идите сюда, папочка, быстро, — сказал доктор. — Это вам надо увидеть.

Грэй обогнул стол и встал рядом с доктором, и глаза его расширились.

— Господи, головка вышла!

Мэрайа напряглась всем телом, и Грэй увидел, как его ребенок скользнул в умелые руки доктора. Мэрайа обессиленно откинулась на подушки.

Ребенок закричал.

— Это девочка, — объявил доктор, широко ухмыляясь, и сестры хором принялись поздравлять родителей. Взяв стерильные ножницы, доктор вручил их Грэю.

— Честь принадлежит вам, папочка.

Грэй в ужасе уставился на ножницы, но доктор объяснил:

— Вы должны перерезать пуповину.

Грэй дрожащими руками перерезал связь между Мэрайей и ребенком.

— Дочь, — прошептал Грэй, потому что он все еще не доверял голосу и боялся, что он надломится. — У нас дочь.

Мэрайа устало улыбнулась.

Грэй не верил, что такое бывает, но его любовь к Мэрайе за последние четыре месяца их супружества усилилась и обогатилась новыми оттенками ощущений.

— Спасибо, дорогая, — проговорил он.

— Я думаю, что ты тоже к этому приложил руку, Николс.

— Руку? — усмехнулся тот.

Мэрайа с деланным ужасом закатила глаза. Через несколько минут сестра возвратилась с их вопящей дочерью и бесцеремонно сунула ее в руки испуганному Грэю. У Кайлы, как они с Мэрайа решили назвать девочку, была пара здоровых легких и не было проблем в выражении своего неудовольствия. Лицо ее было красным, а маленькие ручки сжимались в злые кулачки.