Газлайтер. Том 6 (СИ) - Володин Григорий. Страница 12

— Это действительно серхудачное совпадение, — ликует аптекарь.

А я даже не соврал. Лакомка ведь, правда, взялась из Аномалии, да и в зверя она очень даже способна обращаться. Особенно в постели.

Через пару часов я наконец уезжаю к себе в гостиницу. Общение с аптекарями вышло нелегким, мозг порядком напрягся, переваривая тонкости фармацевтической работы, но в целом я доволен. Главное, что исполнители компетентные и знают, что делают. А Кира уж проследит за ответственным выполнением их работы. Начальство в виде некромантки — это хороший стимул. Не думаю, что кто-то из аптекарей хочет превратиться в нежить.

В номере я переодеваюсь для прогулки. Вчера с мной связалась Маша Морозова. Княжна уже откуда-то прознала о моем награждении и захотела встретиться. Далеко же тянутся руки Морозовых. Что ж, не стоит отказывать княжне без причины.

Когда мы встречаемся, невольно любуюсь фигурой брюнетки. Давненько я не видел Машу. За несколько месяцев она еще больше похорошела и из юной девушки практически превратилась в молодую женщину. Мы с княжной проводим вечер в том же кафе, в котором сидели в первый день нашего знакомства. Брюнетка щебечет о том, о сем, а потом неожиданно вставляет:

— Даня, еще одна малоприятная новость. Паскевич Дима вернулся из пограничья, — вздыхает тяжко. — И не думаю, что у свирепых ханьцев он научился доброте.

— Почему же? — улыбаюсь. — Вряд ли он горит желанием вернуться на заставу, значит, всё возможно.

Затем Маша выказывает желание прогуляться по парку, где я впервые увидел плачущую княжну в парике, а потом помогал ей отбиться от грабителей. Сначала мне кажется, что Маше опять хочется почесать кулаки о голову случайного бандита. Но когда мы проходим насквозь темный парк, даже не сманив никого из подозрительных прохожих, княжна звонко смеется от вида моего озадаченного лица:

— Что, Даня, расстроился, что никто не попросил «пощелкать семок»? — старательно имитирует она гопарский говор.

— Скорее поразился такому равнодушию к содержимому моих карманов и твоей красоте, — отвечаю, отчего Маша довольно улыбается. Делать комплименты девушкам — это не подхалимство, это самосохранение. — Здесь полиция недавно делала облаву что ли?

— Просто Москва меняется. Ходить ночью по темным закоулкам становится всё безопаснее, — поясняет Маша с улыбкой. — В столице люди уже не кидаются друг на друга как звери.

Что ж, это закономерный процесс. Правоохранительная система постепенно развивается. Местные «девяностые» сильно затянулись в силу наличия одаренных и Аномалий, но и они должны закончиться. Пока улучшение видно лишь в столице, но это пока.

Я провожаю Машу до ее «Чайки», а сам решаю немного прогуляться по «обновленной Москве». Благо, что тепло и нет дождя. И вот хожу я под фонарями и нарадоваться не могу, что вокруг никого не грабят, не насилуют и даже не кроют матом…

— Старый пердун! Старпер, ты охренел, твою мать⁈ Мою «Ласточку» покарябал, хрыч! Я ж тебя щас урою! — гремит над округой оглушительный бас.

— Простите, но вы же сами не включили поворотник… — следом доносится скрип старческого голоса.

Заглянув в переулок, я подхожу к двум притершимся машинам. Старенькая «копейка» и последняя «Веста». Наружу выскочили здоровый бугай в малиновом пиджаке и золотых цепях, а также сухенький старик.

— Потому что мне некогда было включать! Догнал дед⁈ — орет бугай на старичка. — Так, моя тачка стоит тридцать косарей. Живо гони деньги.

— Какие еще деньги? У меня нет столько… — хмурится старик.

— А квартира есть? — тут же деловито интересуется «малиновый» и, заметив замешательство деда, довольно скалится. — Значит так, сейчас я вызову юриста, а ты доставай паспорт, будем переписывать твою жилплощадь…Эй, а тебе чего тут надо? — обращается бугай ко мне.

И вопрос резонный. Ведь я подошел к нему совсем близко и теперь разглядываю его как диковинную зверюшку.

— Интересно стало, — отвечаю. — Вы же сами признали, что не включили поворотники. Так с чего претензии?

— Вали отсюда, придурок! — напрягает шею бугай, быстро глянув на мои руки — нет ли перстня. — Пока сам цел!

Всё же рано Маша обнадеживает себя. Очень рано. Обществу еще расти и расти над собой. Например, этого бугая придется долго перевоспитывать. А все потому что он немного одаренный, а также «шестерит» в темной шайке одного из дворянина, правда, он сам не знает кого именно. Я сейчас заглянул к нему в голову и всё это просмотрел.

— Привет, Марин, — не обращая внимания на бандита, я машу рукой в сторону «копейки». В салоне маленькая девочка припала лицом к окну. Вот так встреча. Та сама любительница тортиков, которую я давненько угощал.

Девочка расцветает улыбкой и тоже машет мне. Только что малявка была напугана, а теперь сияет от радости. Да я прямо даритель положительных эмоций. Сейчас и «малиновому» подарю кусок счастья.

— Ты меня слышал⁈ — напирает бугай.

— Ага, — посылаю ему в мозг псионическую программу, и он застывает столбом. — Итак, забудь деда — лицо, одежду, и его номера тоже забудь. Ага, а теперь уезжай на другой конец улицы, там… — я задумываюсь над дальнейшими действиями. — Там достань из багажника монтировку и от души пройдись по фарам и лобовому стеклу своей «ласточки». Поехал!

Бандит лихо запрыгивает в «Весту» и уносится прочь с моих глаз. Только сейчас меня узнает старик. Он начинает здороваться, благодарить, чуть ли не поклоны бить, но я отмахиваюсь, всё же пока еще не дворянин для таких почестей, и зову его с внучкой в ближайшее кафе. Дед отвозит на своей «копейке». Там заказываю кучу тортиков, и мы вместе с малыхой накидываемся на сладкие блюда. Параллельно я расспрашиваю, как дела у Марины со стариками.

Услышанное меня вполне удовлетворяет. Тамара Репкина хорошо исполнила мое поручение. Девочку перевели в престижную школу с полным пансионатом. Ее дедушке кадровик тоже помогла — устроила его консьержем в жилищный комплекс, где платят достойно, а работы не так много. Сегодня же суббота, вот дед и забрал Марину домой на выходные.

К кафе я вызываю Никитоса на «Майбахе». Затем оплачиваю счет и прощаюсь со стариком и Мариной. Сегодня никаких медитаций. Надо выспаться. Награждение пройдет утром и надо хорошо выглядеть. Поэтому сегодня в планах только сон.

— Я хочу быть на церемонии, — заявляет Дмитрий Паскевич отцу. — Этому щенку точно добавит нервозности новость, что я вернулся.

Степан Алексеевич вздыхает, затем откидывается на спинку кресла и задумчиво размышляет.

— Откуда ты узнал о Вещем?

— Да весь молодой свет только это и обсуждает, — сжимает кулаки княжич. — Простолюдина, любовника Морозовой, удостоят дворянства и какой-то медали, наверно, «За мужество».

— Готов поспорить, что про любовника ты сам только что придумал, — хмурится Степан Алексеевич. — Ты мне брось эти шутки про Морозовых. Только вернулся, а опять за старое.

— Да нет! — сразу идет на попятную княжич. — Хрен с этой Морозовой! Я про нее больше ни слова не скажу. Отец, пожалуйста, выбей мне место на церемонии.

— А ты сможешь держать себя в руках? — наконец фыркает князь. — Не обзавидуешься из-за награды и не устроишь драку прямо на награждении? После такого уже не отделаешься пограничьем.

— Конечно, я буду держать себя в руках, — даже обижается Дмитрий. — При Царе-то как иначе?

— А кто тебя знает, — с недоверием относится к сыну князь.

— Ну пап! — всплескивает ладонями Дмитрий. — Я собственными руками убил тридцать ханьцев. Неужели я не заслужил хоть капли доверия?

— Хм, ладно, — Степан чешет подбородок. — Вопрос с Вещим, правда, нужно закрыть как можно скорее. Он уже почти дворянин. Это никуда не годится.

— А я говорил, что эту чернь следовало раньше прихлопнуть, — княжич обрывает себя на полуслове под уничтожительным взглядом отца.

— Иди побрейся, — строго говорит князь. — На церемонии нужно выглядеть достойным, а не черти как.

И Дмитрий, довольно ухмыльнувшись, покидает кабинет.