Черная Жемчужина (СИ) - Арнелл Марго. Страница 32

— Мы уже не справляемся, — признался он. — Наши силы на исходе, а новых стихийников Совет посылать отказывается. Считают это напрасной тратой времени. Вот только если мы ничего не сделаем в ближайшую пару недель, город будет затоплен. Он находится в низине, как вы наверняка успели заметить, а значит, стоит нам только ослабить контроль над дождем — и Стоунверд уйдет под воду.

— А как же люди? — воскликнула Кэйла.

— А людям придется перебраться в другое место, чего они, разумеется, совершенно не хотят. Но, как говорит Совет, иного выхода они не видят. — Стихийник устало махнул рукой. — Откровенно говоря, им просто нет дела до происходящего в Стоунверде. Дожди — это слишком мелко для них. Если бы дожди убивали горожан — другое дело, а так…

— И что вы делаете с дождем? С водой, которая затапливает город?

— Высушиваем огненной стихией. Или превращаем в лед, который горожане увозят подальше от Стоунверда. Но, как я и говорил, наши силы кончаются, а дождь и не думает прекращаться. Иногда мне кажется, что он просто насмехается над нами.

Кэйла заверила стихийника, который представился Броузом, что сделает все, что в ее силах. Они с Джеральдом сняли комнаты в местной гостинице и поспешили разделиться, чтобы высушить одежду и принять горячую ванну. Воду здесь согревали огненные рунные камни. Как объяснила хозяйка гостиницы, после начала дождя цены на них подскочили едва ли не вдвое. Услышав стоимость аренды комнаты, в которую входили и рунные камни для обогрева, Джеральд ошарашено поморгал, но все же вложил в руку хозяйки горсть серебряных монет.

Приведя себя в порядок, Кэйла спустилась вниз и обнаружила там мрачного Джеральда. Он кивком головы указал ей на подавальщицу. Совсем молодая и очень хорошенькая, она натужно кашляла, и с каждым вздохом из ее рта вырывался хрип.

— Люди болеют, а вылечить их некому. Никто из целителей не поедет в городок в глуши, зная, что его жителям нечем расплатиться за их услуги. А последователи культа Амерей, те, кто привык помогать людям безвозмездно, обитают, в основном, в больших городах, и редко их покидают. Разве что в случае войны.

— Это несправедливо, — тихо сказала Кэйла. — Совет не желает посылать в Стоунверд магов, потому что не считает бесконечный дождь серьезной трагедией, а целители не желают приезжать, потому что не считают таковой простуду. Получается, что стоунвердцы предоставлены самим себе, и никому до них толком нет дела.

Джеральд задержал на ней взгляд и серьезно сказал:

— Нам — есть.

Выглянув в окно, Кэйла поежилась. Дождь, серость и уныние — вот что каждый день на протяжении нескольких недель видели жители Стоунверда. Голод, простуда и бесконечная тоска — все, что они знали.

Кэйла тряхнула головой — дождь нагонял на нее тоску. Хуже всего то, что она понятия не имела, как его прекратить. Если уж стихийникам не под силу подобное, что говорить о ней, неопытной колдунье?

«С малого, Кэйла, — сказала она самой себе, — начинай с малого».

Вздохнула и вновь бросила тоскливый взгляд за окно. И с чего ей начать?

Кэйла подошла к окну и приложила к стеклу руку. Прикрыла глаза, представляя, как дотрагивается до холодных струн дождя. Почувствовала капли на своей ладони, словно разделяющего их стекла и не было вовсе, и едва заметно улыбнулась.

Она понемногу училась распознавать сокрытую в реликтах — артефактах Старого мира — магию. Стоило только коснуться зачарованной вещицы, и внутри рождалось необычное ощущение — напряжение, как от натянутой струны, и легкое жжение в кончиках пальцах. И чем сильнее магия — тем сильнее исходящий от нее жар.

Порой магия, заключенная в предмете, дарила ощущение прохлады — легкого бриза или погружения в воду жарким днем. Так отзывалась магия целительная. Агрессивные чары — например, чары, способные вытягивать из человека живительную силу, Кэйла распознавала легче любых других. Неудивительно — сложно позабыть ощущение, что из тебя тянут жилы и скручивают их в жгуты. Вещей, зачарованных подобным образом, она ожидаемо старалась избегать.

Пусть магия — такой, какой знали ее Денизе и Джеральд — ушла из Нового мира, отголоски ее остались.

На расстоянии «касаясь» пальцами дождевых капель, Кэйла не ощущала в них ничего странного, ничего магического. Дождь как дождь… Однако это ничего не значило — дождь мог быть и совершенно обычным, но то, что удерживало тучи над Стоунвердом, обычным быть никак не могло.

Так и не добившись успеха, Кэйла решила поговорить с хозяйкой гостиницы Лалетой, миловидной женщиной приятной полноты.

— Скажите, несколько недель назад в городе не произошло ничего не обычного? — поинтересовалась она. Вспомнив версию Джеральда об изгнаннике, решившем наслать на Стоунверд проклятие, добавила: — Может, один из жителей поссорился с другими?

— Нет, ничего подобного, — замотала головой Лалета. — Стоунверд вообще городок дружный. — Она помрачнела. — Точнее, был таким до дождей. Сейчас горожане, конечно, в панике, прячут зерно, боясь, как бы не украли — запасы-то у всех подходят к концу, а новых пока не предвидится. Люди ожесточились, подозревают каждого, в ком есть хоть толика магии. Хотя самим стоунвердцам насылать на свой собственный город дожди ни к чему.

— И мы об этом подумали. Поэтому я и спросила — не случалось ли такого, чтобы жители прогоняли кого-то из города? Или чтобы Стоунверд покинул тот, кто мог затаить на жителей обиду?

Лалета задумалась, но затем снова покачала головой. Виновато взглянула на Кэйлу.

— Не помню такого. Думаю, я бы знала, если бы произошло что-то такое. Слухи здесь разносятся быстро.

Кэйла вздохнула. Пока они цеплялись за воздух, и ни к чему хорошему это ожидаемо не привело.

— Нужно отдохнуть, — подал голос хладнокровный, как всегда, Джеральд. — Сейчас горожане все равно разбрелись по своим домам. Не стоит их беспокоить. Да и думается лучше на свежую голову.

Пожелав паладину спокойного сна, Кэйла неохотно направилась в свою комнату. Засыпала она не с самыми веселыми мыслями. Ее терзала загадка бесконечного дождя. Перед глазами постоянно вставало печальное лицо Лалеты. Город медленно чах, и никто, кроме почти отчаявшихся магов-стихийников, не пожелал прийти стоунвердцам на помощь.

Кэйла не знала, сколько времени прошло, прежде чем сон опутал ее крепкими сетями. А за окном безостановочно лил дождь.

Первой ее мыслью после пробуждения было: «Солнце!» Пасмурное настроение мгновенно растворилось в солнечных лучах, что бились в окно, настойчиво проникая в комнату сквозь полупрозрачные занавески.

В электронной почте Кэйлу ждало непрочитанное письмо. Она бросила взгляд на адрес отправки, и сердце на мгновение сбилось с ритма. Кликнула мышкой так быстро, словно боялась, что письмо вот-вот исчезнет прямо на ее глазах. Писал ей Скотт Крамер, старший исследователь Архива. Он хотел — нет, просто-таки жаждал — знать, что за чудесный артефакт прошлого позволил ей перевести отрывок про колдунов и паладинов.

Перечитывая письмо, Кэйла нервно кусала щеку изнутри. Не перегнула ли она палку? Она ведь, ни много ни мало, заявляла о том, что ее реликт — не простой, а… магический. Обычные люди охотно верили в то, что осколки Старого мира заключают в себе магию (не зря дело Джошуа процветало), а вот люди науки по большей части были скептиками. Да, некоторые исследователи разделяли теорию о сохранении доли магии в реликтах, найденных по всему миру. Другие же (и их все же было значительное большинство) считали ее совершенно антинаучной. Даже смехотворной.

Но как иначе Кэйла могла объяснить то, что увидела в книге? Да и то, что мистер Крамер откликнулся на ее письмо, говорило о многом. Он или уже поверил ей или хотел удостовериться в ее словах, увидеть волшебную вещицу и ее волшебные свойства собственными глазами.

Кэйла торопливо собралась. Выскользнула из дома, радуясь, что удалось избежать встречи с Дарлин. Чем дальше, тем меньше у них было тем для разговора и тем более неловким становилось нахождение в одной комнате. Джошуа она не встретила тоже. Неудивительно, впрочем — порой они могли прожить друг с другом месяц, но так и не пересечься.