Запретные навсегда (ЛП) - Джеймс М. Р.. Страница 21

— Не то место, где тебе хотелось бы быть? Осторожно спрашиваю я. Левин редко бывает таким взвинченным.

— Воспоминания, о которых мне не нравится думать, — коротко говорит он, поворачивая машину за ветхим кирпичным зданием, у основания которого обильно растет плесень. — Следуй за мной. Не говори слишком много, на самом деле, просто позволь мне вести разговор.

В здании холодно, не по сезону, как будто никакое тепло не может побороть сырость внутри. Левин ведет нас вниз по шаткой железной лестнице, в подвал, и я вздрагиваю. Это не то место, где я хотел бы спуститься в подвал, но я доверяю Левину, поэтому молча следую за ним. Кто бы ни был здесь, я уверен, что это будет человек того типа, с которым Левину легче иметь дело.

Подвал устроен как импровизированный тренажерный зал: с потолка на тяжелых цепях свисают боксерские груши, в углу установлены свободные веса, а вокруг небольшого обогревателя полукругом расставлены складные стулья, вокруг которых сидят мужчины разного возраста и одинаковой грубости. Одни мужчины, молодые и мускулистые, другие, больше склоняющиеся к дальней стороне более зрелые, работают с мешками, в то время как мужчина в спортивном костюме, похожий на тренера, оценивающе наблюдает за ними.

— Юсов, — окликает Левин резким голосом, и один из мужчин, кружащих вокруг раскачивающейся груши, останавливается так резко, что груша отлетает к нему и чуть не врезается ему в лицо. Он выставляет руку как раз вовремя, останавливая траекторию. Он высокий и жилистый, его светлые волосы выбриты с обеих сторон и зачесаны назад на макушке, одет в джоггеры для бега трусцой, которые выглядят так, словно знавали лучшие дни, и тонкую хлопчатобумажную майку, несмотря на холод подвала.

Тренер отталкивается от столба, к которому прислоняется, но человек, которого Левин назвал Юсовым, машет ему рукой, предупреждающе качая головой, и вместо этого подходит к Левину.

— Это займет всего минуту, — говорит он, а затем бросает взгляд на Левина, прежде чем кивнуть на ступеньки, что является явным намеком.

Остальные в подвале наблюдают за нами с выражением, похожим на волчий взгляд, оценивающий свою добычу, когда мы следуем за Юсовым к ступенькам, быстрым шагом поднимаясь обратно, пока не оказываемся на лестничной клетке.

— У тебя нет ничего более личного, чем это? — Сердито спрашивает Левин, его губы сжимаются от раздражения. — Это не просто для того, чтобы наверстать упущенное, Юсов. И вообще, когда ты начал заниматься боксом?

— Когда я потерял два зуба из-за банды, которая напала на меня на улице, — категорично говорит Юсов. — Ты здесь, чтобы спросить меня о моих тренировках, Волков? Это действительно то, зачем ты здесь?

— Ты знаешь, что это не так. Вот почему это неподходящее место.

Юсов резко выдыхает сквозь зубы, оглядываясь по сторонам.

— Прекрасно, — говорит он. — Следуйте за мной наверх.

Мы поднимаемся еще на два пролета по шаткой лестнице к облупленной деревянной двери. Юсов дважды резко стучит, и когда ответа не приходит, он отпирает дверь и толкает ее настежь.

— Быстро, — шипит он, и Левин проскальзывает внутрь, засунув руки в карманы своей кожаной куртки, пока я следую за ним.

Квартира, в которую мы входим, такая же убогая, как я и ожидал, с пятнистыми обоями, пожелтевшей плиткой и общим запахом плесени. Я чувствую, как морщу нос, когда мы следуем за Юсовым в маленькую комнату, которая, похоже, используется как офис. Вся мебель находится в одинаковом обветшалом состоянии, как кабинетик, оставленный плесневеть, а компьютер, стоящий на столе, сильно устарел. Юсов ничего этого не замечает, прислоняется к краю стола, когда закрывается дверь, и кивает Левину.

— Хорошо, Волков. Что, черт возьми, все это значит?

Левин хмурится.

— Здесь безопасно? Ни жучков, ни камер?

— Господи, ты снова работаешь на Синдикат? — Глаза Юсова расширяются, сквозь беспечное выражение, которое он носил до сих пор, начинает проглядывать настоящий страх.

— Оставь богохульство при себе. — Левин дергает головой в мою сторону. — Прояви хоть немного гребаного уважения. С нами здесь священник.

Юсов переводит взгляд на меня.

— Прости, отец, — говорит он без намека на раскаяние, и я сухо смеюсь.

— Бывший священник, — говорю я ему, скрещивая руки на груди. — Я думаю, что сейчас мы немного прошли через все это. Просто ответь на вопросы Левина, и мы отправимся в путь.

— Это не касается бизнеса Синдиката, — коротко говорит Левин. — Вот почему я обратился к тебе, Юсов. Ты все еще интересуешься информацией, не так ли? И я не сомневаюсь, что у тебя все еще такой же вкус к деньгам, как и во время нашего последнего разговора. Карточные долги и все такое…Если только ты не встал на путь истинный прямо сейчас?

Юсов хмурится.

— Переходи к гребаной сути.

— Мне нужно знать, как проникнуть на территорию Константина Обеленского, — решительно говорит Левин. — По-твоему, достаточно по существу?

Кажется, почти целую минуту Юсов просто таращится на Левина, как будто тот предложил множество диковинных вещей.

— После всего, что ты сделал, — наконец произносит он медленно, словно разговаривая с маленьким ребенком, — вот как ты хочешь выйти на улицу? Убийство Обеленского?

— Нет. Но у него есть кое-что, что я хочу вернуть. — Левин кивает в мою сторону. — Точнее, он кое-что хочет вернуть. И я намерен проследить, чтобы он это получил.

— Хм. — Юсов прищуривает глаза. — Что-то или кого-то? Это девушка?

Левин ничего не говорит, и Юсов криво усмехается.

— Никогда не меняешься, Волков.

Он смотрит на меня, все еще посмеиваясь.

— Один из самых жестких и кровожадных мужчин, которых я когда-либо встречал, но поставь на его пути девушку, попавшую в беду, и он перевернет мир и рискнет собственными яйцами, чтобы спасти ее. Создать свою индивидуальность, чертовски сложная штука, я могу сказать это точно.

— Заткнись на хрен, — рычит Левин. — За это тебе заплатят, Юсов, и тебе даже не придется самому помогать спасать девушку. Просто укажи мне путь, в среднем хороший, и я позабочусь о том, чтобы все твои долги были погашены, а немного осталось, чтобы ты мог начать накапливать их снова. — Он делает паузу. — Андреев финансирует это. Это секрет, а это значит, что, если я услышу это откуда-нибудь еще или это вызовет какой-либо отклик, я буду знать, что это ты открыл свой рот. И тогда, когда я закончу, в нем не останется ни одного зуба. Понимаешь?

Юсов кивает.

— Кристалл. — Он качает головой. — Я не уверен, что то, чего ты хочешь, возможно, Волков. Я все равно захочу чего-нибудь за свое время. Просто приближаться к комплексу Обеленского, просто задавать эти вопросы опасно. Ты понимаешь?

— Конечно. — Левин достает телефон, нажимает несколько кнопок и протягивает его Юсову. — Введи номер своего счета.

Юсов делает, как ему сказано, и Левин забирает телефон обратно.

— Вот, — говорит он через мгновение. — Триста пятьдесят тысяч рублей для начала. Я думаю, это хорошо компенсирует твое потраченное время.

Глаза собеседника слегка вылезают из орбит, и Левин ухмыляется.

— Мы будем в этом отеле, — говорит он, вытаскивая из кармана визитную карточку и передавая ее Юсову. — Мой номер телефона указан на обороте. Если кто-нибудь, кроме тебя, позвонит мне по нему, я потеряю телефон, и мы с моим другом исчезнем… как и ты.

— Я понял, — сердито говорит Юсов, убирая карточку в карман. — А теперь убирайся нахуй. Пока ребята внизу не начали задавать вопросы.

— Достаточно справедливо. — Левин открывает дверь, пропуская Юсова вперед, прежде чем мы последуем за ним.

Ни он, ни я не произносим ни слова, пока не возвращаемся в машину и не возвращаемся в саму Москву. Я бросаю на него взгляд, чувствуя, как у меня внутри поселяется беспокойство. — Ты думаешь, от него будет какая-то помощь?

— Теперь, когда я дал ему почувствовать, что для него это значит, более чем вероятно, — хладнокровно говорит Левин. — То, что я телеграфировал ему, было больше, чем он, вероятно, увидел бы за полгода на той работе, которой занимается сейчас. Для такого человека, как Юсов, с дорогостоящими зависимостями выплата будет стоить риска для его жизни.