Король-Наёмник. Стальная месть (СИ) - Городчиков Илья. Страница 44

Информация была крайне важна для успешного завершения нашего наступления. Особенный уклон я делал на тех местных жителей, кто имел родственников на любой из стен. Этих стражников нам необходимо подкупить любым возможным способом. Если они не клюнут на золото, то выманить шантажом или большими обещаниями. Всего лишь один предатель на стенах, может позволить нам занять один из сегментов обороны, коих сейчас насчитывалось три. Первый сегмент начинался у внешних стен города, с которых на нас внимательно смотрели десятки стражников, уже готовых как к битве, так и к долгой осаде. Эти стены были относительно слабыми, высотой всего лишь в пять взрослых мужчин. Они были предназначены для отражения грабительских наскоков врага, который малыми группками нет-нет, но всё же умудрялся шариться под жемчужно-белыми стенами. Второй сектор обороны был уже в самом городе, практически разделяя стеной жителей среднего и высокого достатка. Стена была гораздо выше, но менее широкой, хотя даже полтора десятка рослых мужчин, вставших друг другу на плечи, не смогли бы её пересечь. До этой стены обычно никто не доходил, ведь нападавшие обычно либо размазывались ещё о первую стену, либо растворялись в уличных боях. Где-где, а среди узких улочек защитники города сражаться умели, заранее зная где перекрывать все важнейшие подходы и как устраивать там засады. Вот и выходило так, что до вторых стен доходили немногочисленные отряды, не способные на дальнейший штурм. А уж третьи стены… До них никто не добирался добрую половину тысячелетия. Эти стены, учитывая расположение на искусственном холме, возвышались над всеми зданиями города. Именно за ними располагались покои герцога и по совместительству самоназванного короля. Без взятия его палат нельзя будет считать города захваченным, а потому придётся мне стать первым врагом, который окажется там с оружием в руках.

В общем, город серьёзный и это, не считая нескольких башен, натыканных тут и там, каждая из которых представляет из себя отдельное мощное укрепление. При толщине стен города не помогут даже пушки, а потому придётся действовать куда как хитрее. Многие Дома рассчитывали взять город измором, не веря в победу Кловиса над своим братом, но я прекрасно понимал, что голод этому поселению вряд ли грозит, учитывая собираемые здесь не один год припасы. Вот и придётся применять все возможности моей изобретательности.

Первым делом я решил сыграть на дурака и храбрость главы охраны. Всё-таки, во все времена найдутся офицеры, которые руководствуются не сохранением жизни своих подчинённых или выполнением поставленной задачи, а «слабоумием и отвагой». На этот манёвр было потрачено практически неделя времени. Для начала я просто ослабил один из сегментов окружения города, попеременно его усилия и ослабляя раз в два дня. На седьмой день командир городского гарнизона просёк фишку и вывел ночью часть наличествующих при нём сил на вылазку. Именно на это я и рассчитывал.

Вытащил на вылазку он три десятка конников, которые сразу же ринулись на «спящий» в тот момент лагерь осаждающих. На самом деле, его вылазка могла бы и удастся, если бы не вечно дежурящие четыре десятка моих тяжёлых наёмников, расположившихся в занятых домах «нижнего города». Они пропустили рвущуюся вперёд кавалерию и тут же перекрыли им путь к отступлению в темноте. Если бы конники знали куда они скачут, то сразу же повернули назад, а ещё вероятнее бы просто самоубились, ведь на относительно узкой дороге их ждали целых две «богини войны» в виде моих пушек, чьи стволы были забиты крупным каменным дробом. Выстрел молотом ударил по ушам, резко пробуждая до того видящий уже двенадцатый сон город. Дроб полетел плотным пучком по кавалерии, со свистом крича свой смертный приговор. Камни насквозь прошибали молчаливых кавалеристов, уже представивших капли рюглендской крови на своих мечах. Их тела рвались, но подстёгиваемые адреналином мозги всадников не позволяли ощутить их телам этой адской боли. Только кони, чьи тела были пронзены десятками камней, падали на землю, заливая её кровью, и инфернально ржали, заставляя стыть крови в человеческих жилах.

Этот единственный залп моментально сдул боевой запал и ещё живые всадники повернули назад своих коней, желая опять скрыться за безопасными толстыми стенами. Вот только сзади их уже ждала моя пехота, залёгшая на время выстрела и сейчас постепенно сжимающая кольцо окружения. Какие-то кавалеристы, что были посмышлёнее, ломанулись дворами, но и там их моментально встретила скрытая домами пехота, насаживающая особенно ретивых на острия своих алебард.

Окружённые со всех сторон кавалеристы, ещё попытались как-то огрызнуться мечами и копьями, но почти-что сразу их жалкие попытки огрызаться были сведены на «нет» одиночными выстрелами аркебуз. Остальные побросали оружие, предпочитая пленение смерти. За этот выбор я осуждать их был не в праве, и даже бы похвалил, если не их недовольные мины, когда на их запястьях оказались крепкие верёвки.

В доктринах абсолютно всех народов всех времён, существовал пункт о том, что стоит брать пленников. Мало того, что они представляют из себя ценный обменный фонд, что не так важно в средневековье, они ещё и обладают важнейшим ресурсом, который по-настоящему управляет миром – информацией. Сейчас у меня было полтора десятка таких вот источников информации, которые пока что ещё хорохорятся, не желая выдавать важную информацию каким-то грязным рюглендцам. Конечно, сейчас при мне не было заплечных дел мастера Сезара, но ещё парочку способных человек найдутся, а потому знания вскоре будут у меня на руках.

Я оказался прав. Кавалеристы королевства оказались не самыми молчаливыми бойцами, а потому меньше, чем через час не самых активных пыток появилась инфа о том, что один из сегментов самой первой стены оказался далеко не таким крепким, как показалось на первый взгляд, а потому стоит воспользоваться этой проблемой, дабы подложить под стену мину. Слова этого пленного подтвердили ещё несколько его братьев по несчастью, а потому я почти что сразу приказал начать необходимые инженерные работы, которые совершались далеко не по щелчку пальцев. Бойцы копали, вытаскивали наружу землю, вносили внутрь брёвна и укрепляли свод пещеры. Выкапывание этого подземного хода потребовало целую неделю и это при учёте трёх десятков постоянно задействованных на работе бойцов, трудящихся денно и нощно. Только тогда удалось подкатить туда бочку. На это опасное дело я вызвался самолично, желая совершить всё идеально. Бочка была тяжёлой, примерно с половину центнера, а потому скатывать её было необходимо по приставленным доскам с великой аккуратностью. Всё совершалось ночью и потому приходилось одной рукой катить бочку, а во второй держать факел. Попади хоть одна искра на порох, то взрыв похоронит меня со стопроцентной вероятностью, а потому пот водопадом стекал по лбу, заставляя постоянно утираться и мысленно считать бесконечно тянущиеся метры тёмного пути. Наконец, спустя несколько минут тягостного ожидания, деревянный борт бочки уткнулся в конец туннеля. Я обернулся назад, не видя там ничего, кроме чёрной непроглядной тьмы в которой плавали поднявшиеся от моих движений пылинки. Помолившись всем известным мне богам, я поставил на пол факел и вытащил из-за пояса ручную дрель, после чего стал насколько это возможно аккуратно проделывать в деревянном борту бочки небольшую дырку. Вернув дрель обратно в сумку через плечо, вытянул оттуда туго смотанный и пропитанный жиром фитиль. Фитиля было запасено с излишком, чтобы я не просто успел выбежать из этого смертельно опасного туннеля, но и расположиться где ни будь подальше, да так хорошо, чтобы моё драгоценное тело оказалось в безопасности.

Протолкнув фитиль глубже, так чтобы он точно вошёл в пороховую мякоть, которым и была набита бочка, взялся за факел. Тление занялось практически сразу и фитиль стал бодро исчезать, превращаясь в дым и пепел. Подорвавшись с места, я побежал вперёд, постоянно пригибаясь из-за не самого высокого свода потолка. Было страшно, очень страшно, но ноги подгонял мозг, осознающий всю ту опасность, исходящую от обычной бочки. Там снаружи меня ждут готовые к бою люди, ярость которых не оставит и шанса засевшим за стенами ларингийцам. Несколько сотен свирепых наёмников, каждый из которых стоит нескольких обычных воинов, и они принесут мне славу.