Объявлено убийство - Кристи Агата. Страница 3

— Но у нас нет ни электроприборов, облегчающих быт, ни центрального отопления. Тебе, должно быть, тяжко приходится, Банч.

— Да что ты, Джулиан! Я, как встану в полседьмого, сразу включаю бойлер и ношусь туда-сюда, как вихрь, и к восьми у меня уже все готово. Разве я плохо справляюсь? Я натираю полы пчелиным воском, стираю пыль с полировки и ставлю в большие кувшины осенние листья. На самом деле с большим домом хлопот вовсе не прибавляется. Вытираешь пыль и моешь полы гораздо быстрее, потому что не натыкаешься на разные вещи, как это бывает в маленьких комнатушках. И спать в большой холодной комнате мне нравится: свернешься клубочком, так что только нос торчит, — уютно! А чистить картошку и мыть посуду все равно приходится везде, не важно, в каком доме ты живешь. Сам посуди, как прекрасно, что у Сьюзан и Эдварда такая большая пустая комната! Они могут играть сколько им вздумается и в железную дорогу, и в куклы, и им не нужно убирать игрушки. А потом, когда дом большой, есть где разместить гостей. Возьми, к примеру, Джимми Саймса и Джонни Финча — им пришлось жить с родителями жен. А ты сам знаешь, каково это. Ты преданно любишь свою маму, но, наверно, тебе не очень хотелось бы после свадьбы жить с ней и с папой. И мне тоже. Я чувствовала бы себя маленькой девочкой. Джулиан улыбнулся.

— Но ты и вправду до сих пор как маленькая девочка, Банч.

Сам Джулиан Хармон, судя по всему, давно ощущал себя шестидесятилетним старцем. Однако до края, предначертанного природой, ему оставалось еще лет двадцать пять.

— Знаю, я глупая…

— Ты не глупая, Банч. Ты очень умная.

— Нет-нет… Я совсем не интеллектуалка. Правда, я стараюсь.., и мне действительно очень нравится, когда ты рассказываешь о литературе, истории, природе… Хотя, наверное, читать мне по вечерам Гиббона [4] все-таки не стоило. Знаешь, когда за окном свистит ветер, а у нас тут внутри тепло и уютно, меня от Гиббона почему-то клонит в сон.

Джулиан рассмеялся.

— Но я обожаю тебя слушать, Джулиан. Расскажи мне еще раз про старого священника.

— Ты же знаешь эту историю наизусть, Банч.

— Ну, еще разочек. Пожалуйста!

— Ладно, — уступил муж. — Священника звали старик Скримгор. Однажды кто-то заглянул к нему в церковь. Стоя на кафедре, он держал страстную речь перед двумя поденщицами. Грозил им пальцем и говорил: “Ага! Знаю-знаю, о чем вы думаете. Вы думаете, что Агасфер [5] — это Артаксеркс Второй [6]. Так вот: ошибаетесь! — восклицал старик и добавлял с неописуемым торжеством:

— Агасфер был Артаксерксом Третьим [7]!

Джулиан не находил в этой истории ничего особо смешного, но Банч не переставала потешаться.

Раздался всплеск ее звонкого смеха.

— Какой душка! — воскликнула она. — Когда-нибудь и ты станешь таким, Джулиан.

Джулиану явно было не по себе.

— Я знаю, что порой не могу выражаться просто и доходчиво, — ответил он, — и очень из-за этого переживаю.

— Ну, на сей счет я бы на твоем месте не беспокоилась. — Банч поднялась из-за стола и начала собирать на поднос грязную посуду. — Вчера миссис Батт сказала мне, что ее муж, который раньше в церковь вообще не заглядывал и слыл местным атеистом, теперь каждое воскресенье отправляется послушать твою проповедь… “А недавно, мадам, — продолжала она, мастерски подражая голосу “рафинированной” миссис Батт, — мой Батт сказал мистеру Тимкинсу из Литтл-Ворсдейла, что у нас в Чиппинг-Клеорне настоящая культура, не то что в Ворсдейле, где мистер Гросс говорит с прихожанами, будто с детьми неразумными. Наш священник — человек высокообразованный. Еще бы! Он не в каких-нибудь там Мильчестерах, он в Оксфорде обучался! И он дарит всех нас плодами своей учености. И про все-то он знает! И про Древний Рим, и про Грецию, и про Вавилон с Ассирией! Даже кота своего назвал в честь ассирийского царя!” — победоносно закончила Банч. — Видишь, какая о тебе идет слава!.. О Господи Боже мой! Мне же надо делать дела, а то я до вечера не управлюсь. Кис-кис, Тиглатпаласар, попробуй-ка селедочный хребет!

Она открыла дверь, ловко придержала ее ногой и юркнула в нее с полным подносом, громко и не особенно благозвучно распевая собственную версию шуточной песенки:

Грохот вываливаемой в раковину посуды заглушил следующие слова, но, выходя из дому, преподобный Джулиан Хармон услышал заключительную ликующую строку: “Идем мы на убийство!”

Глава 2

Завтрак в Литтл-Педдоксе

В Литтл-Педдоксе завтрак тоже был в самом разгаре.

Мисс Блеклок, шестидесятилетняя хозяйка дома, сидела во главе стола. На ней было домашнее платье, совершенно не вязавшееся с ожерельем из крупного фальшивого жемчуга. Она читала статью Лейн Норкотт в “Дейли мейл”. Джулия Симмонс томно перелисты вала “Дейли телеграф”. Патрик Симмонс решал кроссворд в “Таймсе”. Мисс Дора Баннер с головой ушла в местный еженедельник и ничего вокруг не замечала.

Мисс Блеклок тихонько хихикнула; Патрик пробормотал: “Не авторитетный, а авторитарный — вот где я ошибся”.

И вдруг мисс Баннер закудахтала, как вспугнутая курица:

— Летти, Летти, ты видела? Что это?

— В чем дело, Дора?

— Какое странное объявление! В нем черным по белому назван Литтл-Педдокс. Но что это значит?

— Дора, милочка, дай-ка взглянуть…

Мисс Баннер послушно протянула газету мисс Блеклок и ткнула дрожащим пальцем в загадочные строчки:

— Только посмотри, Летти.

Мисс Блеклок взглянула. Брови ее приподнялись. Окинув стол испытующим взором, она громко прочла:

— “ОБЪЯВЛЕНО УБИЙСТВО, КОТОРОЕ ПРОИЗОЙДЕТ В ЛИТТЛ-ПЕДОКСЕ В ПЯТНИЦУ, ДВАДЦАТЬ ДЕВЯТОГО ОКТЯБРЯ В ВОСЕМНАДЦАТЬ ЧАСОВ ТРИДЦАТЬ МИНУТ. ТОЛЬКО СЕГОДНЯ. ДРУЗЬЯ, СПЕШИТЕ ПРИНЯТЬ УЧАСТИЕ”. Патрик, это твои штучки? — Ее вопрошающий взгляд остановился на красивом молодом повесе, сидевшем на противоположном конце стола.

Патрик Симмонс поспешил оправдаться:

— Что вы, тетя Летти! Как вы могли подумать? И вообще, при чем тут я?

— От тебя вполне можно этого ожидать, — жестко сказала мисс Блеклок. — Такие выходки в твоем духе.

— Выходки? Да что вы, тетя Летти!

— Тогда, может, это ты, Джулия?

— Ну, разумеется, нет, — устало ответила Джулия.

— Неужели вы думаете, что миссис Хаймс… — пробормотала мисс Блеклок и взглянула на уже освободившееся место за столом.

— Нет, вряд ли наша Филлипа вдруг сделалась шутницей, — откликнулся Патрик. — Она у нас девушка серьезная.

— Однако чья же это тогда выдумка? — спросила, зевая, Джулия. — И что это означает?

— Наверное, какой-то глупый розыгрыш, — задумчиво произнесла мисс Блеклок.

— Но зачем? — воскликнула Дора Баннер. — С какой целью? По-моему, это очень неумная шутка. И дурного тона!

Ее дряблые щеки негодующе затряслись, а близорукие глаза возмущенно сверкнули.

Мисс Блеклок улыбнулась.

— Не переживай так, Банни. Просто кто-то решил пошутить: хотелось бы только узнать, кто именно.

— Здесь говорится “сегодня”, — напомнила мисс Баннер, — сегодня в восемнадцать тридцать. Как ты думаешь, что будет?

— Будет Смерть, — загробным голосом ответил Патрик. — Дивная Смерть!

— Патрик, уймись! — цыкнула на него мисс Блеклок, а мисс Баннер тихо взвизгнула.

— Но я имел в виду всего лишь торт, который готовит Мици, — принялся оправдываться Патрик. — Вы же знаете, мы называем его “Дивная Смерть”.

Мисс Блеклок рассеянно улыбнулась.

Однако мисс Баннер никак не желала оставить ее в покое.