Призраки не умеют лгать - Сокол Аня. Страница 3

Поначалу я чувствовала себя предательницей, в волнении названивала домой по нескольку раз в день. Перепугала родителей так, что они примчались, бросив все дела, намереваясь забрать своё единственное, излишне впечатлительное чадо обратно. Так что все успокоились и смирились с моим выбором отнюдь не сразу.

Порыв ветра ударил в грудь, заставив пошатнуться. Лишь ощутив озноб, рябью пробежавший по коже, и потеплевший кад-арт, я поняла, что это не просто воздух.

Блуждающий оказался настойчив, вторая атака заставила насторожиться впервые за двадцать три года жизни бок о бок с призраками. Воздушная волна чуть не опрокинула на землю, камень разума обжёг кожу, от холода удара на мгновенье онемело тело. Навскидку восемь онн, предел камня десятка, чуть выше – и мозг сгорит в чужой боли. Я выдохнула, выпустив наружу ледяное облачко, и сделала то, что никогда не рекомендуют делать псионники, проводившие с нами тренинги чуть ли не с первого класса. Бросилась вперед. Побежала, зная, что это бесполезно; зная, что призрак без тела быстрее любого живого; зная, что в случае движения жертвы удар будет вдвое сильнее, энергия тела сработает против меня. Но ноги сами несли по направлению к белой стене, пару мгновений назад казавшейся такой близкой, а теперь – недосягаемой. Там люди. Живые. Они помогут, вызовут специалистов, блуждающего усмирят.

Ледяной шквал накатил с затылка, растёкся по позвоночнику, лишая возможности двигаться, мышцы свело судорогой. Я словно налетела на невидимую стену. Мир замер, а потом завертелся. Рыжие брызги разлетелись в стороны, ладони загребли мягкую, тёплую грязь. Кад-арт горел, пытаясь отразить атаки. Голова наполнилась туманом, неясными образами и болью.

– Нет. Это не моё, – крик, как тщетная попытка отстраниться от удара блуждающего.

Виски сдавило стальным обручем, белая стена, олицетворяющая безопасность, поплыла. Отчаянно моргая, я старалась смахнуть слезы. Вспышка чужой агонии пронзила тело насквозь. Спазм заставил выгнуться дугой от боли. Предо мной словно опустили тёмную завесу. Последнее воспоминание – мягкая раздражающая вибрация в боку и мелодия, обычно заставлявшая мгновенно откидывать крышку телефона.

– Зачем ты её сюда притащил? Она же стёртая. – Сердитый голос то отдалялся, то приближался.

– Предлагаешь оставить там? – хрипло спросили у него.

Лица коснулось что-то прохладное и влажное.

– Мне без разницы. Такие атаки отслеживаются в обязательном порядке, и куда, думаешь, первым делом заявятся псионники? Тебе оно надо?

– Мне надо, – прошептала я и открыла глаза.

Надо мной склонились двое смутно знакомых мужчин. Парни, нанятые для ремонта квартиры: на ловца, как говорится, и зверь бежит, – вот только деньги сейчас волновали меньше всего.

– По-по-помоги-ии-ии-те вста-а-ать, – попросила я.

Голос дрожал, как и всё тело. Не знаю, от страха или последствия атаки, но трясло меня так, что зубы лязгали друг от друга.

Один из них тут же обхватил за плечи и приподнял, аккуратно усаживая на бежевом диване. Грудь отозвалась ноющей болью.

– Как себя чувствуешь? – заботливо спросил хриплый голос.

Антонис, вспомнилось имя.

– Помнишь, кто ты? Где живёшь?

– Да, – кивнула я, чуть не прикусив язык. – И пппомню, ччтттто выдаааала вам аваннннс. – Получилось не очень внятно, но они поняли.

– Повезло, – протянул сердитый парень, имя которого упорно не желало вспоминаться. – Не успел блуждающий.

– Служжжбу контроооля вызвали? – Я спустила ноги и встала. Вроде ничего, грудная клетка ноет, дрожь ещё не стихла, но в целом жива и относительно невредима. Одежду покрывали живописные разводы подсыхающей грязи, куртку парни с меня сняли, так что выглядело всё не так страшно, как было на самом деле.

– Уверена, что хочешь этого? – переглянувшись с напарником, осторожно спросил Антонис.

– Э–э–э… Лена, если не ошибаюсь. – Сердитый парень приблизился и посмотрел на меня с интересом и недоумением. – Ты знаешь, кого блуждающий способен атаковать с силой сверх десяти онн?

Знаю, как и любой другой в империи камней. Своего убийцу.

– Я никого не убивала. – Заикание уступило место по-детски обидному изумлению.

– Мы верим, – быстро добавил Антонис, пожалуй, чересчур быстро. – Но привидения никогда не врут. Кому из вас поверят псионники?

В его словах был смысл, пусть неприятный, но был. Над этим стоило подумать.

Я точно знаю, что никого не убила ненароком. Неужели теперь придётся это доказывать? Сложно ли доказать факт, который никогда не подвергался сомнению?

Наверное, поэтому я растерялась. Хуже, чем растерялась, забыла всё, чему меня учили. Всё, что мне когда-то говорила Нирра. Забыла и саму Нирру…

– Уходи, – потребовал сердитый. – Без обид, но связываться со службой контроля мы не хотим.

Я повернулась к Антонису, слабо надеясь на поддержку, но тот опустил глаза.

Обычная дверь показалась проходом в другой мир. Надо выйти туда, снова встать перед призраком. Пусть блуждающим никакие стены не помеха, но атаковать они стараются, когда жертва остаётся в одиночестве. Правда, бывают и исключения, всё зависит от желания свести счёты.

Я со злостью сдёрнула куртку со стула и вышла, громко хлопнув дверью. Запала хватило ненадолго, шага на три от крыльца.

Что же делать? Затравленный взгляд по сторонам. Бесполезно, пока атака не повторится, человек и знать не будет, что он рядом. Служба контроля. Они могут помочь. Помочь сохранить разум, иначе следующее нападение сотрёт, выжжет меня дотла.

Сердце громко стучало. Я отошла в тень, прижалась к холодной стене барака и вытащила телефон. Три пропущенных вызова – два от мамы и один от бабушки. Нирра! Первая разумная мысль с момента нападения. Приди она на минуту раньше, никакие силы бы не заставили меня выйти на улицу, и плевать на то, что думают там какие-то строители. Я зло кусала губы, стараясь попасть трясущимися пальцами по кнопкам телефона. Надо было сразу звонить, а не препираться, глядишь, услышав имя, стали бы посговорчивей. Или сразу выкинули бы на улицу, без всяких разговоров и попыток соблюсти приличия. Но это чревато. Моя бабушка Нирра Артахова много лет возглавляла службу контроля. И не городскую, и не районную, а, ни много ни мало, имперскую.

Людей, неподвластных воздействию призраков, ничтожно мало. Судьба такого человека предопределена почище, чем у носителя камня. Зачисление в пси–академию едва ли не с рождения. И «хочу – не хочу» не играет никакой роли.

Первая пара гудков показалась мне по продолжительности чуть ли не многочасовым концертом.

– Алленария, – рявкнула трубка. – Что происходит?

– Бабушк–ка, – от облегчения я позорно разревелась. – К-кто-то… ч-ч-что-то… он…

– Спокойно. – Голос в трубке сразу смягчился. – Вдох, выдох. Рассказывай, что случилось.

Не знаю, сколько времени ушло на подобные увещевания, но взять себя в руки и внятно рассказать о происшедшем удалось не сразу.

– Погост далеко? – напряжённым шёпотом спросила она.

– В двух шагах.

– Слушай внимательно и выполняй в точности, каким бы невероятным тебе это ни показалось. Бегом к Ворошкам, напрямую, как можно быстрее, если надо, лезь прямо через забор. Поняла?

– Да, но…

– Не перебивай. Выбери могилу, сядь на землю, прислонись спиной к памятнику или кресту. Я перезвоню через две минуты и, если ты не возьмёшь трубку, буду исходить из того, что атака повторилась. Всё ясно?

– Д-да, – снова начала заикаться я.

– Тогда бегом, – скомандовала бабушка и отключилась.

Я захлопнула телефон. Ждала помощи, а получила не пойми что. В моем положении соваться на кладбище – самоубийство. Правда, ноги уже сами несли меня поперёк дороги, через канаву к железной ограде. Особого выбора нет. Через ограду действительно пришлось перелезать. Опыта в этом у меня было маловато, так что переваливаясь через железные прутья, как куль с мукой, я едва не обрушила всю секцию. Стараясь не смотреть на нестройные ряды крестов и памятников, я плюхнулась в пыль у первого попавшегося и осторожно облокотилась о холодный камень.