Отель «Бертрам» - Кристи Агата. Страница 25

– А как насчет его дорожной сумки?

– Простите, сэр?

– Небольшая сумка, темно-синяя. Не может быть, чтобы вы ее не видели.

– Ах эта, сэр. Но он же забрал ее с собой за границу.

– Но он же не уехал за границу. Он ведь так и не улетел в Швейцарию. Так что он должен был ее оставить. Или он вернулся и оставил ее вместе с остальными вещами?

– Да, да… думаю… я не очень уверена… наверное, он так и сделал.

В мозгу Папаши пронеслась неожиданная и незваная мысль: «По поводу этого они тебя не проинструктировали?»

Роза Шелдон до сих пор была спокойна и уверенна. Но этот вопрос выбил ее из колеи. Она не знала правильного ответа на него. А ей следовало знать.

Каноник взял сумку в аэропорт, его не пустили в самолет. Если он вернулся в «Бертрам», сумка была при нем. Но мисс Марпл не упомянула ее, когда описывала, как каноник вышел из номера и спускался по лестнице.

Соответственно, она должна была остаться в номере, но ее не было в камере хранения вместе с остальными вещами. Почему? Потому что предполагалось, что он улетел в Швейцарию?

Он любезно поблагодарил Розу и снова спустился вниз.

Каноник Пеннифезер! Какая-то загадочная личность этот каноник Пеннифезер. Столько говорил о поездке в Швейцарию, все напутал так, что ни в какую Швейцарию не поехал, вернулся в гостиницу настолько незаметно, что никто его не видел, снова ушел глубокой ночью. (Ушел куда? Ушел зачем?)

Можно ли все это объяснить одной рассеянностью?

Если нет, то что же затеял этот каноник Пеннифезер? И что еще важнее – где он?

Стоя на лестнице, Папаша обвел придирчивым взглядом посетителей в вестибюле, решая для себя, действительно ли все они те, за кого себя выдают. Он уже дошел до таких мыслей. Пожилые люди, люди среднего возраста (совсем молодых там не было) – милая старомодная публика, все народ состоятельный, крайне респектабельный. Военные, юристы, священнослужители; американская супружеская пара у дверей, семья французов у камина. Никаких разряженных, вульгарных, неуместных личностей. Большинство наслаждается чаепитием по-английски. Неужели что-нибудь может быть неладно в отеле, где подается традиционный английский чай на старинный манер?

Француз обратился к жене с замечанием, которое пришлось как раз кстати.

– Файв-о-клок, – сказал он. – Как это по-английски, не правда ли? [7] – Он одобрительно огляделся.

«Файв-о-клок, – подумал Папаша, выходя на улицу. – Этот чудак не знает, что файв-о-клок уже давно мертв, вроде птицы додо!» [8]

На улице грузили в такси огромные американские чемоданы-гардеробы. Оказалось, что мистер и миссис Элмер Кэбот отправляются в отель «Вандом» в Париже.

Рядом с Папашей, у края тротуара, миссис Элмер Кэбот развивала перед мужем свои взгляды:

– Пендлбери были совершенно правы насчет этой гостиницы, Элмер. Это действительно старая Англия. Такой прекрасный эдвардианский стиль. У меня все время было чувство, что сам Эдуард Седьмой может в любую минуту войти и выпить чашечку чаю. Нам нужно непременно снова приехать сюда на будущий год, непременно.

– Если у нас найдется лишний миллион долларов, – суховато ответил муж.

– Ну, Элмер, ведь это на самом деле не так дорого.

Вещи погрузили, высокого роста швейцар помог Кэботам сесть в такси, пробормотав: «Спасибо, сэр», когда мистер Кэбот сделал соответствующий жест. Такси отъехало, и швейцар переключил внимание на Папашу:

– Такси, сэр?

Папаша взглянул на него.

Выше шести футов ростом. Красивый парень. Немного потрепанный. Был в армии. Масса медалей – возможно, настоящих. Немного жуликоватый? Много пьет.

Вслух Папаша сказал:

– Служил?

– Да, сэр. Ирландская гвардия.

– Военная медаль, насколько я могу судить? Где ты ее получил?

– В Бирме.

– Как зовут?

– Майкл Горман. Сержант.

– Здесь хорошо работать?

– Тихое местечко.

– А в «Хилтоне» не лучше?

– Не хочу туда. Здесь мне нравится. Приятная публика, причем много любителей скачек – приезжают ради Аскота и Ньюбери. Время от времени дают хорошие советы.

– А-а, так вон оно что: ирландец, да еще игрок!

– Ха! Что за жизнь без игры?

– Да, жизнь мирная и скучная, – заметил старший инспектор Дэви. – Вроде моей.

– Серьезно, сэр?

– Ты можешь отгадать мою профессию?

Ирландец широко улыбнулся:

– Не обижайтесь, сэр, но если позволите мне высказать догадку, то вы коп.

– Попал с первого раза, – сказал старший инспектор Дэви. – Слушай, ты помнишь каноника Пеннифезера?

– Каноник Пеннифезер? Имя мне мало что говорит, признаться.

– Пожилой священник.

– Да здесь этих попов как горошин в стручке.

– А этот исчез.

– Ах этот! – Швейцар несколько смутился.

– Ты его знал?

– Я бы его не вспомнил, если бы меня о нем не расспрашивали. Я только и знаю, что посадил его в такси и отправил в клуб «Атенеум». Видел его в последний раз. Кто-то мне говорил, что он отправился в Швейцарию, но еще говорят, что он туда так и не добрался. Потерялся, что ли.

– А позже в тот день ты его не видел?

– Позже? Нет, не видел.

– В какое время ты сменяешься?

– В одиннадцать тридцать.

Старший инспектор Дэви кивнул, отказался от такси и направился в клуб «Атенеум». Мимо него у самой обочины с ревом пронеслась машина и, заскрипев тормозами, остановилась у отеля «Бертрам». Старший инспектор Дэви тут же обернулся и отметил номер: FAN-2266. Что-то знакомое было в этом номере, хотя в тот момент он не смог уловить что.

Он не спеша вернулся назад. Едва он достиг входа, как водитель машины, который за несколько секунд до этого прошел в дверь, снова вышел. Они с машиной подходили друг другу. Машина была гоночной – белая, обтекаемая, блестящая. У молодого человека на красивом лице было то же выражение нетерпеливой гончей, а на теле его не было ни грамма лишней плоти.

Швейцар придержал дверцу машины, молодой человек вскочил в нее, бросил швейцару монету и унесся, реванув мощным мотором.

– Вы знаете, кто это? – спросил Майкл Горман у Папаши.

– Во всяком случае, опасный водитель.

– Ладислав Малиновский. Он выиграл «Гран-при» два года назад – был чемпионом мира. В прошлом году разбился. Но говорят, он снова в порядке.

– Не хотите ли вы сказать, что и он живет в «Бертраме»? Вот уж никогда бы не подумал.

– Он здесь не живет, нет. Просто тут его… подружка. – Швейцар подмигнул.

Вышел посыльный в полосатом фартуке с новой партией роскошного американского багажа.

Папаша рассеянно постоял, наблюдая, как багаж укладывают в наемный «Даймлер», и пытаясь припомнить все, что ему известно о Ладиславе Малиновском. Сорвиголова, связан, по слухам, с какой-то известной дамой – как же ее? Не отводя глаз от дорогого гардероба на колесиках, он уже собирался уйти, как вдруг изменил намерение и снова вошел в отель.

Он направился к стойке и попросил у мисс Горриндж журнал регистрации. Мисс Горриндж была занята отъезжающими американцами и подтолкнула журнал к нему по стойке. Он перелистал страницы. Леди Селина Хейзи, мистер и миссис Хеннесси Кинг, сэр Джон Вудсток, леди Седжвик, мистер и миссис Элмер Кэбот, мистер и миссис Вулмер Пикингтон, графиня Бовиль, мисс Джейн Марпл, полковник Ласкомб, миссис Карпентер, достопочтенная Эльвира Блейк, каноник Пеннифезер, миссис Холдинг, мисс Холдинг, мисс Одри Холдинг, мистер и миссис Райсвил, герцог Барнстейбл.

Поперечный срез прослойки людей, что останавливаются в «Бертраме». В этом есть, подумал Папаша, какая-то закономерность…

Когда он закрывал журнал, ему попалась на глаза на одной из предыдущих страниц одна фамилия. Сэр Уильям Ладгроув.

Судья Ладгроув, которого узнал офицер полиции на месте ограбления банка. Судья Ладгроув и каноник Пеннифезер – оба постояльцы отеля «Бертрам»…

– Надеюсь, вам понравился чай, сэр?