Партнеры по преступлению - Кристи Агата. Страница 6

— Не только американцы, полковник, не только.

— Увы! Очень даже верное замечание, мой дорогой сэр. Лично для меня нет ничего отвратительнее снобизма. Так вот, как я уже говорил, Бэттсы приехали к нам на выходные. Вчера вечером — мы как раз играли в бридж — застежка кулона, который носит миссис Гамильтон Бэттс, сломалась, почему она вынуждена была снять его и положить на маленький столик, с тем чтобы забрать, возвратясь наверх. Сделать это она, однако, забыла. А должен сказать вам, мистер Блант, что украшение состояло из двух маленьких алмазных листьев и большой розовой жемчужины между ними. Так вот, сегодня утром кулон был найден там же, где миссис Бэттс его и оставила, но жемчужина, жемчужина баснословной цены исчезла!

— А кто нашел кулон?

— Горничная. Глэдис Хилл.

— На ее счет у вас нет подозрений?

— Она у нас уже несколько лет и все это время была безукоризненно честна. Хотя, с другой стороны, как тут будешь уверен…

— Именно. Охарактеризуйте, пожалуйста, вашу прислугу и назовите также присутствовавших за ужином.

— Есть повар, служит у нас только два месяца, но она и близко не подходила к гостиной. То же относится к кухарке. Есть еще одна горничная, Элис Каммингс. Тоже у нас не первый год. И еще, конечно, служанка леди Лауры. Она — француженка!

Полковник Кингстон Брюс произнес это очень внушительно. Томми, на которого национальность служанки не произвела ни малейшего впечатления, сказал:

— Понятно. А общество за столом?

— Мистер и миссис Бэттс, мы сами — мои жена и дочь, и леди Лаура. Молодой Сент-Винсент тоже был с нами, да после ужина ненадолго заглянул мистер Ренни.

— А кто такой мистер Ренни?

— Совершенно отвратительный и тлетворный тип — отъявленный социалист. На вид довольно приятен и говорит порой очень даже убедительно, но я ему — вам-то можно сказать — не доверил бы и лужайку постричь. Опасный тип.

— В общем, — сухо сказал Томми, — его вы и подозреваете?

— Еще как подозреваю, мистер Блант. С такими убеждениями он наверняка начисто лишен принципов. Ему ничего не стоило вырвать жемчужину из оправы в момент, когда все были увлечены игрой. А увлекательных моментов было достаточно: удвоенная ставка без козырей, и еще — припоминаю тягостный спор, когда моя жена имела несчастье ренонсировать [9] с нужной мастью на руках.

— Понятно, — сказал Томми. — Мне бы хотелось прояснить еще один момент: как сама миссис Бэттс отнеслась к пропаже?

— Она хотела, чтобы я вызвал полицию, — неохотно сообщил полковник. — Ну, после того, как мы все обыскали в надежде, что жемчужина куда-то закатилась.

— Но вы ее отговорили?

— Мне слишком претила мысль об огласке, и дочь с женой были полностью со мной согласны. Потом жена вспомнила, как молодой Сент-Винсент говорил о вашей фирме за тем самым ужином и о «двадцатичетырехчасовой помощи».

— Да, — с тяжелым сердцем подтвердил Томми.

— Видите ли, в любом случае вреда не будет. Даже если мы позвоним в полицию завтра, всегда можно сказать, будто мы думали, что жемчужина просто затерялась и все это время мы искали ее. Между прочим, сегодня утром мы запретили кому бы то ни было покидать дом.

— Кроме вашей дочери, разумеется, — вставила Таппенс, до сих пор молчавшая.

— Кроме моей дочери, — согласился полковник. — Она тотчас же вызвалась отправиться к вам и изложить дело.

Томми встал.

— Постараемся не разочаровать вас, полковник, — сказал он, — А теперь я бы хотел осмотреть гостиную и столик, на котором лежал кулон. Еще я бы задал пару вопросов миссис Бэттс. После чего хотел бы поговорить с прислугой — хотя нет, этим лучше займется моя помощница мисс Робинсон, — поправился Томми, чувствуя, что всех ужасов допроса прислуги его нервы могут просто не выдержать.

Полковник Кингстон Брюс распахнул дверь и повел их через зал. Когда они были у одной из дверей, из-за нее долетела отчетливая фраза, причем произнес ее голос девушки, посетившей их утром.

— Ты прекрасно знаешь, мама, — сказал этот голос, — что она прихватила — да-да, прихватила — в своей муфте чайную ложечку.

Минутой позже их уже представляли миссис Кингстон Брюс, печальной и, казалось бы, очень утомленной даме. Ее дочь легким кивком показала, что тоже заметила их появление. Лицо ее было еще мрачнее, чем прежде.

Миссис Кингстон Брюс оказалась очень словоохотливой.

— …и я точно знаю, кто, по-моему, взял ее, — закончила она. — Этот ужасный юный социалист. Он любит русских, обожает немцев и ненавидит англичан — чего ж от него ждать?

— Он ее не трогал, — яростно вмешалась ее дочь. — Я смотрела на него — все время. Я бы не могла не увидеть, если б он ее взял.

Она вздернула подбородок и с вызовом оглядела присутствующих.

Томми разрядил обстановку, испросив встречи с миссис Бэттс. Когда миссис Кингстон Брюс, сопровождаемая мужем и дочерью, удалилась на ее поиски, Томми задумчиво присвистнул.

— Хотел бы я знать, — проговорил он, — кто это здесь прихватил в муфте чайные ложечки?

— Об этом-то я и думаю, — откликнулась Таппенс. В комнату ворвалась миссис Бэттс, за которой по пятам следовал ее муж. Это была крупная женщина с решительным голосом. Мистер Гамильтон Бэттс был измучен катаром [10] желудка и выглядел человеком сдавшимся.

— Насколько я понимаю, мистер Блант, вы частный сыскной агент и тот человек, который по-быстрому все улаживает, — выпалила миссис Бэттс.

— По-быстрому, мадам, это мое второе имя, — сообщил Томми. — Позвольте задать вам пару вопросов.

Далее события разворачивались стремительно. Томми продемонстрировали поврежденный кулон, столик, на котором он находился, а мистер Бэттс, вынырнувший на секунду из безмолвия, упомянул цену — в долларах — похищенного сокровища.

Несмотря на все это, в Томми нарастала раздражающая уверенность, что дело нисколько не продвигается.

— Думаю, этого достаточно, — решил он через некоторое время. — Мисс Робинсон, будьте добры, принесите из холла мой специальный фотографический аппарат.

Мисс Робинсон принесла.

— Мое собственное скромное изобретение, — сообщил Томми. — А с виду, как вы заметили, самая обычная камера.

Впечатление, произведенное им на Бэттсов, немного его утешило.

Он сфотографировал сам кулон, стол, на котором он когда-то лежал, и сделал несколько общих снимков помещения. После чего «мисс Робинсон» была отправлена допрашивать прислугу, а Томми, ввиду напряженного ожидания, написанного на лицах полковника Кингстона Брюса и миссис Бэттс, счел своим долгом произнести несколько официальных слов.

— Дело обстоит следующим образом, — начал он. — Жемчужина или еще в доме, или… ее здесь уже нет.

— Безусловно, — подтвердил полковник с почтением несколько большим, чем, вероятно, подобное высказывание заслуживало.

— Если жемчужина не в доме, она может быть где угодно, но дело в том, что она здесь! Она непременно должна быть спрятана где-то в доме, и…

— И нужно произвести обыск, — вломился в речь Томми полковник Кингстон Брюс. — Безусловно. Мистер Блант, я предоставляю вам полную свободу действий. Обыскивайте дом с подвала до чердака.

— Но, Чарльз! — печально вздохнула миссис Кингстон Брюс. — По-моему, это не слишком хорошая идея. Слугам это совсем не понравится. Я просто уверена, кончится тем, что они от нас уйдут.

— Их комнаты мы осмотрим в последнюю очередь, — успокоил ее Томми. — Несомненно, вор спрятал жемчужину в самом неподходящем месте.

— Кажется, я читал про что-то в таком духе, — вставил полковник.

— Безусловно, — обрадовался Томми. — Вам, вероятно, вспомнилось дело «Рэкс против Бэйли», создавшее прецедент.

— Э-э.., вероятно, — согласился озадаченный полковник.

— А самое неподходящее место, — продолжил Томми, — это комната миссис Бэттс.

— Боже! Это было бы прелестно! — восхищенно вскрикнула миссис Бэттс.