Кто люб богам (ЛП) - Росс Кейт. Страница 55

- Я хотел бы поговорить с вами на неприятную тему – она может огорчить человека, столь преданного миссис Фолькленд, как вы. Вы знаете, кем была миссис Десмонд?

- Нет, сэр.

- Мы считаем, что она пользовалась покровительством Александра Фолькленда незадолго до того, как он погиб.

Её лицо ожесточилось.

- Мне жаль слышать это, сэр.

- Но вы не удивлены?

- Буду честна, сэр, я боялась чего-то такого.

- Почему?

Она заколебалась.

- Потому что знала, что молодые люди в городе часто держат блудниц. А мистер Фолькленд часто уезжал вечерами и обращал на хозяйку меньше внимания, чем раньше.

- Вы поэтому обыскивали его вещи и расспрашивали Валери?

- Я не доверяла ему, сэр. Это лучшее, что я могу сказать.

- Мне интересно, Марта, не зашла ли ваша преданность миссис Фолькленд так далеко, что вы выследили chère amie её мужа – не с каким-то неблаговидными целями – а для того, чтобы убедить её порвать связь с Александром?

- Я бы сделала это, сэр, если бы знала, кто она. Но я не знаю. Я вам уже говорила об этом, сэр.

- Это верно, – мрачно признал Джулиан.

- А кто говорит, что видел меня в её доме, сэр?

- Мистер Адамс.

- Этот человек! – с отвращением воскликнула камеристка. – Его слово и ломаного гроша не стоит – он даже не может поклясться своей честью как христианин. Кое-кому стоит спросить, что он вообще делал в её доме, а не верить его клевете.

- Вы можете предположить, зачем ему возводить на вас клевету?

- Нет, сэр, – признала она.

Джулиану пришлось отпустить её, хотя этот разговор его совершенно не удовлетворил. Уже не в первый раз за это расследование он чувствовал, что задавал, казалось бы, правильные вопросы, которые оказывались неверными. Но что тогда спросить? Что он упускает?

Он покинул дом сэра Малькольм в смятении и поехал через Хит. Солнечные лучи рисовали пятна света на траве. Дети играли с корабликами и пускали камни по поверхности воды. Когда ребёнок заходил слишком далеко в воду, за ним спешила няня, ведь тут были такие небольшие, окружённые ивами пруды, в которые дитя могло кануть, и его бы не нашли часами, даже днями. Джулиан проехал мимо одного такого пруда и видел, как он обманчив – бледно-голубая поверхность воды, мерцающая сквозь полог листьев.

Они выехал из Хита через юг и поехал прямо по лондонской дороге. По пути встречались отдельные коттеджи и следы промышленности – скобяная лавка, винокурня… кирпичный завод. Джулиан вспомнил, где находится и спросил у прохожего, как попасть туда, где была убита женщина.

Прохожий ответил так, будто уже давно привык к таким вопросам. Должно быть он указывал путь уже множеству жаждущих поглазеть зевак. Джулиан нашёл нужное место легко, но смотреть там было почти не на что. Печи для обжига давно пропали. Лишь редкая трава, обломки кирпича и красноватая глина свидетельствовали, что когда-то здесь был кирпичный завод. Это место превратилось в руины, но здесь даже их было мало. Наверняка, всё мало-мальски ценное и полезное уже растащили цыгане или бродяги – сэр Малькольм говорил, что у них есть лагерь неподалёку. Но не было никаких признаков, что недавно здесь кто-то бывал – даже самые жалкие нищие испытывали суеверный ужас перед этим местом.

Почему тогда убийца привёз жертву сюда? На пути в Хэмпстед или из Хэмпстеда? Почему? Он хотел тут кого-то встретить? У кого в Хэмпстеде есть связь с миссис Десмонд, её служанкой или Александром? Джулиан не мог думать ни о ком, кроме сэра Малькольма. Но сэр Малькольм явно не мог быть связан с Убийством на кирпичном заводе. Или мог?

В Лондон Кестрель вернулся ранним вечером, как раз к Большой прогулке – именно в этот час весь beau monde и его прихлебатели выезжают прокатиться в Гайд-парк. Роттен-роу кишела экипажами и всадниками. Благородные, но небогатые дамы отчаянно пытались выглядеть подобающе; богатые, но не благородные стремились завязать знакомства с важными людьми. Иные правили пони в ярких упряжах; щеголи скакали на норовистых конях. Денди наблюдали за происходящим через монокли, глазея на дам и обмениваясь колкостями о джентльменах. Все боролись за чужое обожание, а под маской светской жизни заключались политические союзы, назначались встречи и дуэли.

Потом появились те, кого Джулиан про себя называл «беспризорницами с Роттен-роу» – жёны молодых сквайров, только что приехавшие из загородных имений, день за днём отважно разъезжающие в открытых экипажах в надежде, что иная важная леди почтит их одиночество улыбкой или кивком. Как правило, их ждало разочарование; corps élite ^[68] не принимал в свои ряды каждого, кто постучит в двери. Однажды Джулиан взял под крыло одну такую даму, зная, что пары знаков внимания от него достаточно, чтобы её приняли в общество. Он хотел бы делать это чаше, но не был уверен, что тем самым оказывает женщинам услугу. Очень многие с такой радостью встречали свой первый сезон в Лондоне, что покидали его, преследуемые портнихами, обобранные игроками и погубленные распутниками.

Джулиан не появлялся на Роттен-роу уже несколько дней, и его возвращение вызвало небольшую суматоху. Он ни с кем не обсуждал несчастье с миссис Фолькленд, но все говорили об этом у него за спиной. Он испытал удовольствие от того, что узнал больше, чем рассказал, при этом, что в его рассказах не было ничего важного.

Примерно в шесть пополудни толпа начала редеть – люди спешили по домам переодеваться к ужину. Джулиан собирался сделать так же, как услышал знакомый голос:

- Мой дорогой друг! Не задержитесь ли на минуту?

Это был Феликс Пойнтер, блиставший в небесно-голубом фраке, жёлтом жилете и лиловых перчатках. Он правил элегантным кабриолетом вишнёво-красного цвета, запряжённого гнедой лошадью. Сзади ехал его «тигр» – низкорослый грум в ливрее из аметистового атласа, шёлковых чулках, напудренном парике и треуголке с серебряным галуном.

Джулиан подъехал к ним.

- Так вот ваш новый экипаж, – он весело окинул взглядом кабриолет и «тигра». – По крайней мере, вас будет видно даже в тумане.

- В этом и преимущество, – рассеянно согласился Феликс. – Я хотел сказать, что уже час пытаюсь к вам подобраться. Как миссис Фолькленд?

- Немного лучше.

- Я рад слышать это, – Феликс прикусил губу и быстро спросил. – Пройдёмся немного? Альфред присмотрит за конём.

- Конечно, если вы хочите, – Джулиан присмотрелся к другу попристальнее, но пока ничего не спросил. Спешившись, он передал поводья «тигру», что снисходительно взял на попечение обоих лошадей. Феликс поежился, когда они отошли.

- Этот парень был просто мальчишкой с конюшни ещё две недели назад, – поделился он, – но с тех пор, как я дал ему ливрею, он так задирает нос, что едва говорит со мной.

Они направились через парк к Кенсингтонским садам. Здесь не было знакомых, что могли бы помешать разговору – только няньки, дети, собаки и пара престарелых армейских офицеров на прогулке. Джулиан и Феликс явно были всем любопытны – нет сомнений, что каждый гадал, что эти два щеголя делают в столь немодной части парка. Впрочем, это место для равно подходило для того, чтобы поговорить tête-à-tête. На таком большом и открытом пространстве никто не сможет подкрасться и подслушать.

Феликс запустил руку в свои курчавые волосы, отчего они ещё больше встали дыбом.

- То, что случилось с миссис Фолькленд, ужасно. Это просто зверство. Вы знаете, кто это сделал?

- У меня много мыслей. Жаль, что не могу того же сказать о доказательствах.

- Понимаю. Но надеюсь, вы найдёте его. Я хочу сказать, подстроить такую трусливую ловушку женщине…

- Это чудовищно, я согласен. Но у этого есть и одно хорошее последствие. Когда у нас было только убийство Фолькленда, свидетели с чистой совестью могли что-то скрывать – в конце концов, никакая искренность не сможет вернуть его к жизни. Но когда жертвой жестокого преступления стала миссис Фолькленд, все, кто раньше хранил свои тайны, открывают их.