Пес смерти - Кристи Агата. Страница 43

— Да еще с привидениями, — продолжала Шарлотта. — Ни за что на свете не согласилась бы ночевать тут одна.

— Чушь какая! — фыркнул ее отец. — Можно подумать, ты хоть раз что-то такое видела. Ну что, скажешь, видела?

— Видеть не видела, но вот…

— Ну что такое?

Шарлотта поежилась и промолчала. Порыв ветра хлестнул струей дождя по оконному стеклу, и миссис Динсмид выронила ложку. В наступившей тишине звон показался оглушительным.

— Что-то ты, мать, сегодня разнервничалась, — невозмутимо проговорил мистер Динсмид. — Ветер разгулялся, только и делов. Так что прекрати дергаться. Мы дома, в тепле и уюте, и очень непохоже, чтобы кто-то поперся к нам за тридевять земель в такой ливень. Это слишком бы походило на чудо. А чудес, как тебе известно, не бывает, — удовлетворенно заключил он и еще раз повторил:

— Нет, не бывает.

Не успели эти слова слететь с его губ, как в дверь постучали. Миссис Динсмид тоненько охнула и вцепилась в свою шаль. Ее муж на секунду точно окаменел.

— Что за черт? — выдавил наконец он.

— Чудо, па, — сказала Магдален, наклоняясь к нему. — Так что лучше тебе встать и впустить кто бы там ни был.

Двадцатью минутами раньше затерянный в дожде и тумане Мортимер Кливленд проклял свое невезение и свою машину в придачу. Два прокола в течение десяти минут — это уже слишком! И, разумеется, это должно было случиться именно здесь, в этой глуши, среди голых и безжизненных Уилтширских холмов и непременно на ночь глядя.

Он покрутил головой, без особой надежды всматриваясь в плотную пелену тумана, и неожиданно уловил слабый проблеск света на вершине холма. Секундой позже свет исчез, но, терпеливо подождав несколько минут, Мортимер был вознагражден повторной вспышкой. Поразмыслив с минуту, он бросил машину на дороге и решительно зашагал вверх по склону.

Вскоре пелена тумана осталась внизу, и Мортимер увидел, что свет шел из окна маленького домика. По крайней мере, не придется ночевать в машине… Мортимер ускорил шаги, согнувшись в три погибели, чтобы противостоять натиску дождя и ветра, казалось, задавшихся целью во что бы то ни стало сбросить его с холма.

Хотя подавляющему большинству простых смертных имя Мортимера Кливленда не сказало бы ровным счетом ничего, в определенных кругах он был своего рода знаменитостью. Известнейший психиатр, автор двух превосходных монографий о подсознании, он к тому же был членом Общества по изучению психических явлений и изучал оккультизм — в той мере, в какой тот касался его основной профессии.

Природа наградила его крайней восприимчивостью — способностью, которую он еще более развил специальными упражнениями и длительной тренировкой. Добравшись наконец до двери и постучавшись, он тут же ощутил легкое возбуждение и прилив любопытства. Все его ощущения внезапно обострились до предела.

Изнутри явственно доносился гул голосов, тотчас же стихших, едва он постучал. Потом он услышал, как кто-то отодвигает стул, и вскоре ему открыли. На пороге стоял мальчик лет пятнадцати. Заглянув через его плечо внутрь, Кливленд увидел картину, живо напомнившую ему картины голландских мастеров.

Семья, при свечах ужинающая за круглым столом… Красные отблески камина на скатерти и на лицах… Крупный плотный мужчина по одну сторону стола, маленькая седая женщина с испуганным лицом — напротив… Девушка, сидящая лицом к двери… Ее широко раскрытые глаза смотрели прямо на Кливленда, рука с чашкой замерла на полпути к губам…

Она была на редкость красива, и красота ее была очень необычной. Золотисто-рыжие волосы, словно мерцающее облако, оттеняли нежное лицо, широко расставленные прозрачно-серые глаза чуть испуганно смотрели на незнакомца. Линии ее губ и подбородка были такими же, как у итальянских мадонн эпохи раннего Возрождения.

Какое-то мгновение в комнате царила абсолютная тишина. Потом Кливленд шагнул внутрь и объяснил, что заставило его нарушить их уединение. Когда он закончил свой незамысловатый рассказ, почему-то снова возникла тягостная пауза. Наконец глава семьи медленно, словно через силу, поднялся.

— Что ж, добро пожаловать, мистер… Кливленд, вы сказали?

— Да, совершенно верно, — улыбнулся тот.

— Ну, располагайтесь, мистер Кливленд. Как говорится, в такую погоду никто даже собаку.., гм… Проходите к камину. Эй, Джонни, может, все-таки закроешь дверь? Или ты намерен всю ночь торчать на пороге?

Кливленд сел на деревянный табурет у самого огня. Джонни закрыл наконец дверь.

— Меня зовут Динсмид, — заявил глава семьи, внезапно превращаясь в радушного хозяина. — Это вот моя хозяйка, а это дочки, Шарлотта и Магдален.

Кливленд увидел лицо девушки, сидевшей спиной к двери. Оно было не менее прекрасным, чем у ее сестры. Но сходства ни малейшего. Иссиня-черные волосы, мраморно-белое лицо, тонкий орлиный нос и строгий рот. Эта красота и манила, и почти пугала, холодная и надменная. Девушка медленно кивнула, не отрывая от Кливленда глаз. Это был откровенно изучающий взгляд.

— Глоточек чего-нибудь горяченького, мистер Кливленд? — подмигнул ему хозяин.

— Огромное спасибо. С удовольствием бы выпил чаю.

Мистер Динсмид удивленно на него воззрился и, с минуту потоптавшись на месте, одну за другой взял со стола все пять чашек и выплеснул их в помойное ведро.

— Этот уже остыл, — бросил он. — Завари новый, мать.

Миссис Динсмид поднялась и, схватив чайник, поспешила на кухню. Мортимеру показалось даже, что она рада уйти из комнаты.

Вскоре она вернулась со свежей заваркой, и незваного гостя принялись чуть ли не насильно кормить ужином.

Мистер Динсмид не умолкал ни на минуту. Он явно был в ударе. Он рассказал о себе все. Он был весел и красноречив. Совсем недавно он оставил наконец труды праведные, сколотив приличный капиталец, и, посовещавшись с женой, решил перебраться за город. Истосковались они по свежему воздуху, в этом-то все и дело. Октябрь да ноябрь, понятно, время не совсем удачное, но они уже просто не могли ждать. Жизнь такая штука… Никогда не знаешь, что будет завтра. Ну, вот они и купили этот дом. Восемь миль от ближайшего населенного пункта и девятнадцать от того, какого-никакого города. Нет, они не жалуются. Девочкам тут, конечно, скучновато, но они с женой просто не нарадуются.

Он все говорил и говорил, и этот стремительный журчащий поток слов почти заворожил Кливленда. Он буквально млел в этой уютной домашней атмосфере. И однако, никак не мог избавиться от ощущения, возникшего, едва он переступил порог. Он явственно ощущал угрозу, исходящую от одного из пятерых сидевших за столом, — правда не мог понять, от кого именно. В конце концов он решил, что у него просто разыгралось воображение. Нервы ни к черту! Он напугал их своим внезапным появлением, только и всего.

Он деликатно поинтересовался, нельзя ли у них переночевать. Оказалось, все уже давно было решено.

— Вы остаетесь у нас, мистер Кливленд, куда ж вам иначе деваться. У нас есть свободная комната, и, хотя моя пижама будет вам, пожалуй, великовата — все лучше, чем ничего. А к утру просохнет и ваш костюм.

— Вы так добры…

— Пустяки, — добродушно отмахнулся мистер Динсмид. — Я же говорю: в такую погоду хороший хозяин и собаку во двор не выгонит. Магдален, Шарлотта, приготовьте гостю комнату.

Девушки вышли, и вскоре Мортимер услышал их легкие шаги наверху.

— Да, наверное, вашим прелестным дочерям здесь действительно скучновато, — с улыбкой сказал он.

— Красавицы, правда? — с отцовской гордостью заметил мистер Динсмид. — Не то что мы со старухой. Ну да нам грех жаловаться. Очень мы с ней друг к другу привязаны, мистер Кливленд, как на духу вам скажу. Верно, Мегги?

Миссис Динсмид вымученно улыбнулась и опустила глаза к вязанию. Ее спицы так и мелькали.

Вскоре комната была готова, и Мортимер, еще раз поблагодарив хозяев за гостеприимство, изъявил намерение отправиться ко сну.