Подвиги Геракла - Кристи Агата. Страница 14

«Мисс Валетта, Северный Лондон, 15, Аппер Ренфрю-Лейн, дом 17».

У него были серьезные сомнения относительно того, удастся ли ему что-нибудь выяснить по этому адресу, но больше Тед ничем ему помочь не мог.

Аппер Ренфрю-Лейн оказалась грязноватой, но вполне приличной улицей. На стук Пуаро дверь открыла плотная особа со слезящимися глазами.

— Могу я видеть мисс Валетту?

— Она давно съехала.

Пуаро успел втиснуться в закрывающуюся дверь.

— Вы не могли бы дать мне ее адрес?

— Не знаю я. Не оставила она мне никакого адреса.

— А когда она уехала?

— Да прошлым летом.

— Не будете ли вы так добры припомнить, когда именно?

В ладони Пуаро тихо звякнули две полукроны. Неразговорчивая особа тут же стала воплощением любезности.

— Рада буду помочь вам, сэр. Так, когда же это было…

В августе? Нет, пожалуй, пораньше… В июле — да, точно, в июле, в самом начале. Спешно уехала, небось обратно в Италию.

— Так она итальянка?

— Итальянка, сэр.

— И она одно время служила горничной у русской балерины?

— Да, сэр. Мадам Семулина ее звали или что-то вроде того. Она танцевала в Драматическом — в том балете, от которого все с ума сходили. Звездой там была.

— Вы не знаете, почему мисс Валетта оставила свою работу?

— Ну, я думаю, что-то у них там не заладилось, только она об этом ничего не говорила. Она вообще о себе почти ничего не рассказывала. Но злилась на кого-то здорово. Характерец-то у нее ого-го, одно слово — итальянка!

Как зыркнет своими черными глазищами — того и гляди, ножом пырнет. Не хотела бы я попасться ей под руку, когда она не в настроении.

— Вы уверены, что не знаете нынешнего адреса мисс Валетты?

Монеты зазвучали еще призывнее, но ответ, похоже, был искренним:

— Если бы знала, сэр, с радостью сказала бы. Но она сорвалась и уехала — и все дела.

— И все дела… — задумчиво пробормотал про себя Пуаро.

Амброз Вандел, когда его удалось отвлечь от вдохновенного рассказа о декорациях, которые он готовил к новому балету, охотно поделился с Пуаро имевшейся у него информацией.

— Сэндерфилд? Джордж Сэндерфилд? Отвратный тип.

Денег куры не клюют, но все говорят, что жулик. Темная лошадка! Роман с балериной? Само собой, дружище, у него был роман с Катриной, Катриной Самушенко. Неужто вы ее не видели? Боже мой, до чего хороша! А какая техника!

Неужто вы не видели «Туолельского лебедя» [21]? Декорации там мои! А эта штучка Дебюсси [22], а может, Маннина — La biche an bois? [23] Она там танцевала с Михаилом Новгиным.

Он просто чудо, согласны?

— И она была в близких отношениях с сэром Джорджем Сэндерфилдом?

— Да, ездила к нему в загородный дом на выходные.

Он там, похоже, шикарные приемы закатывает.

— Не могли бы вы, mon cher [24], представить меня мадемуазель Самушенко?

— Но, дорогой мой, ее здесь больше нет. Вдруг подалась в Париж или еще куда-то. Вы же знаете, про нее говорят, будто она большевистская шпионка, — я-то сам в это не верю, но публику хлебом не корми, дай кости перемыть своим знакомым. А сама Катрина всегда давала попять, что она из белых эмигрантов, отец, мол, у нее был не то граф, не то великий князь — ну, как обычно. Публика такое проглатывает на ура. — Помолчав немного, Вандел вернулся к собственной персоне, что было ему гораздо интереснее, и радостно зачастил:

— Так вот, я считаю, что если вы хотите проникнуть в образ Вирсавии [25], вы должны окунуться в семитскую традицию. У меня это сделано так…

Встреча с сэром Джорджем Сэндерфилдом, которой удалось добиться Пуаро, началась не слишком многообещающе.

«Темная лошадка», по выражению Амброза Вандела, небольшого роста коренастый мужчина с жесткими темными волосами и складкой жира на загривке, явно чувствовал себя не в своей тарелке.

— Ну что же, мосье Пуаро, — начал он, — чем могу быть вам полезен? Мы ведь, кажется, прежде не встречались?

— Нет, не встречались.

— И в чем же дело? Признаюсь, я сгораю от любопытства.

— Ничего особенного. Просто мне хотелось бы получить кое-какую информацию.

— Хотите выведать мои секреты? — несколько неестественно рассмеялся сэр Джордж. — Не знал, что вы интересуетесь финансами.

— Нет, дело не в les affaires [26], — успокоил его Пуаро. — Речь идет об одной даме.

— А, о даме, — совсем другим голосом отозвался сэр Джордж и, явно повеселев, откинулся на спинку кресла.

— Вы, насколько мне известно, были знакомы с мадемуазель Катриной Самушенко? — спросил Пуаро.

— О да, — рассмеялся Сэндерфилд. — Очаровательное создание. Жаль, что она упорхнула из Лондона.

— И почему же она упорхнула?

— Дорогой мой, представления не имею. Думаю, поссорилась с импресарио. Она очень темпераментна, как всякая русская. Жаль, что не могу ничего для вас сделать, но я понятия не имею, где она сейчас находится. Я не поддерживаю с нею никакой связи.

Всем своим видом давая понять, что беседа окончена, сэр Джордж поднялся с кресла.

— Да, но я хочу отыскать вовсе не мадемуазель Самушенко, — уточнил Пуаро.

— А кого же?

— Речь идет о ее горничной.

— О горничной? — воззрился на него Сэндерфилд.

— А что, — с невинным видом спросил Пуаро, — вы помните ее горничную?

Сэндерфилд вновь приметно поскучнел.

— Господи, с какой стати? — удивился он фальшиво. — Помню просто, что у нее была горничная… Мерзкая особа, должен вам сказать. Всюду совала свой нос, высматривала, подслушивала… На вашем месте я бы ей не доверял. Отъявленная лгунья.

— Так вы, выходит, прекрасно ее помните? — констатировал Пуаро.

— Просто общее впечатление, только и всего, — поспешил оправдаться Сэндерфилд. — Я даже фамилии ее не помню. Мари, а дальше… Нет, боюсь, ни в чем не могу вам помочь. Извините.

— Фамилию, а заодно и адрес Мари Эллен мне уже сообщили в Драматическом театре, сэр Джордж. Но дело в том, что я имею в виду горничную, служившую у мадемуазель Самушенко до Мари Эллен, Ниту Валетта.

— Такой я и вовсе не помню, — удивился Сэндерфилд. — Помню только Мари. Маленькая смуглянка со злыми глазками.

— Девушка, которую я имею в виду, была в июне в вашем загородном доме, — пояснил Пуаро.

— Не помню, и это все, что я могу сказать, — угрюмо пробурчал Сэндерфилд. — По-моему, тогда при Катрине вообще не было горничной. Думаю, вы ошибаетесь Пуаро покачал головой. Он не думал, что ошибается.

Мари Эллен зыркнула на Пуаро умными маленькими глазками и тут же отвела взгляд.

— Ну, разумеется, мосье, я все прекрасно помню, — заговорила она как по-писаному. — Мадам Самушенко наняла меня в двадцатых числах июня, после того как ее прежняя горничная срочно уехала.

— Вы не слышали, почему она уехала?

— Нет — внезапно уехала, вот и все! Может быть, заболела или еще что. Мадам ничего мне об этом не говорила.

— С вашей хозяйкой легко было ладить?

Девица пожала плечами.

— Все зависело от ее настроения, а оно у нее то и дело менялось. Она либо рыдала, либо смеялась, середины не было. Иногда впадала в такое уныние, что ни есть, ни говорить не могла, а иногда веселилась напропалую. Балерины — они такие.

— А сэр Джордж?

Девица встрепенулась, и в глазах ее зажегся хищный огонек.