История злодейки (СИ) - Орлова Марина. Страница 42

— Это, так же, не уберегает меня от опасности смерти от твоих заботливых ручек, в случае, если тебе это прикажут, — отозвалась я тихо, все еще прокручивая в голове его слова, которые эхом отдавались в ушах.

— Это так, — кивнул Ян, не думая возражать или лукавить. — Поэтому нам придется быть весьма осторожными. Благо, ты набралась достаточно опыта в искусстве обмана, чтобы изящно избегать правды. Так что риски вполне оправданы, ты так не думаешь?

— То, что я думаю, тебе вряд ли понравится, — ворчливо отозвалась я, пока в голове роились мысли, а грудь раздирали различные эмоции, которым не было контроля: страх, опасение, подозрение, неуместная надежда и неуемная жажда действия. Отвратительный, душераздирающий коктейль, должна заметить. И Ян не облегчал задачу, разглядывая меня своими проницательными глазами, прекрасно представляя, что сейчас твориться у меня внутри.

С досадой отвернула от него лицо и с силой прикусила губу, запрещая себе демонстрировать слабость при нем, даже если он про нее знает.

— Вопрос серьезный, потому, пока ты будешь размышлять, позволь напомнить, что выбор невелик, — издевательски вздернув бровь, заметил Ян. Я же молча проклинала его на все лады, так как прекрасно осознавала незавидность своего положения: не соглашусь — Ян может обидеться и в ответ на «мою любезность», оповестит Паука о моем плане по обольщению Костаса, и вот тогда головы мне не сносить. Даже если не расскажет и пустит все на самотек, я — окажусь трупом в любом случае, с небольшой разницей во времени, вне зависимости от того, получит Паук свой вожделенный артефакт, или нет. А если соглашусь… что вероятнее, появляется шанс. Небольшой, призрачный, но шанс. Насколько это возможно в ситуации партнерства с озлобленным демоном. Как бы он и на мне не отыгрался, когда получит свободу. И можно вообще ему эту свободу давать? Не совершу ли я колоссальную ошибку, помогая такому существу, как Ян, освободиться?

— Я могу подумать? — сдавленно сглотнула я, поднимая глаза в нерешительности и сомнении. Ян иронично покачал головой.

— Сожалею, но вопрос щекотливый, и много времени дать не могу. Но, так и быть (помни мою доброту), дам тебе немного времени, но из этой комнаты ты не выйдешь, пока не определишься с решением. А пока, в качестве доброй воли и проявления благосклонности, мы можем поговорить. Спрашивай что хочешь, я отвечу.

— Лимит на вопросы есть? — мрачно уточнила я, не спеша радоваться перспективам и чужой доброте.

— В этот раз нет. Мы ограничены лишь во времени, — великодушно заметил он и слегка сместился, приготовившись к долгому разговору.

Прикусила губу в нерешительности, стараясь из вереницы вопросов, вытянуть наиболее важные.

— Что это за артефакт и чем он так важен для Паука? — задала я первый вопрос, чувствуя, как меня слегка потряхивает, то ли от нервов, то ли уже от холода в остывшей воде.

Заметила, как Ян слегка нахмурился, понаблюдав за мной немного, а после положил ладонь на медную стенку ванны, и вода в ней моментально нагрелась до приятного горячего состояния.

— Не за что, — усмехнулся Ян, когда я не смогла удержаться и опустилась в воду глубже, согревая уже замерзшее тело. — Относительно твоего вопроса… — начал он, а после задумался, словно решал, как лучше ответить, и не легче ли послать меня лесом. — Наверное, стоит начать с самого начала, — задумчиво заметил он и слегка прошелся пальцами по водной глади, посылая рябь по поверхности. — Ты бы удивилась, но когда-то Улссон был другим, — слабо улыбнулся Ян и слегка улыбнулся, на мой скептичный взгляд. — Его трудно назвать святым человеком, но все же, он мало чем отличался от остальных людей. Себастьян был счастлив и доволен жизнью, даже не помышляя о власти и политике. Она была ему даже не интересна.

— Что изменилось? — задала я вопрос, когда пауза затянулась. Я же все пыталась представить Себастьяна в другом амплуа, в другой жизни… другим. Но не выходило. У меня он стойко ассоциировался именно с конченым поддонком и никак иначе. Я отказывалась видеть в нем просто человека со своей жизнью, прошлым и будущим. Для меня он — мразь, которую я отчаянно ненавижу. И мне этого довольно!

— По глупой случайности он в один день лишился семьи, — поднял Демьян на меня жесткий взгляд, а я вздрогнула. — Одна маленькая, глупая, но непростительная ошибка, которая стоила ему ребенка и беременной жены. Случился пожар в одном из ангаров. Кто-то говорил, что это был поджог, другие, что случайность, но это ничего не меняет, ведь в итоге погибли родные Себастьяна. Самое ироничное, что пожар смогли потушить и спасти большую часть ангара и скотины, и если бы семейство смогло найти способ продержаться хоть на пару минут больше, их смогли бы спасти. Но не смогли и они задохнулись. Поторопись остальные буквально на несколько минут, и семью можно было бы спасти, — подвел он итог, пока я пыталась представить, какую боль должен был пережить Улссон. На мгновение внутри меня шевельнулось чувство, похожее на сочувствие…

Вспоминая собственную боль после потери родных, я вдруг подумала, что она не может сравниться с разъедающей разум мыслью, что ты банально опоздал. Успей ты чуть раньше и все могло быть совсем по-другому. Наверное, это просто невыносимо…

Но после откинула ненужные эмоции и мысли. Мне плевать, что побудило Себастьяна стать тем, кем он стал. Важно то, что есть сейчас. И сейчас он — мой злейший враг, на счету которого десятки жизней других людей.

— В этом себя и убедил Паук, и больше ничто не могло пошатнуть его убежденности, — холодным, вкрадчивым тоном продолжил Ян свое повествование. — Он зациклился на этой идее и стал вспоминать то, что давно предпочел забыть. Его семья была одной из посвященных, и он потратил не один год на то, чтобы разобраться в архивах семьи в поисках выхода. И он стал экспериментировать, обучаться, пытался возродить и покорить магию снова и снова, но у него ничего не выходило и ему пришлось искать другие способы. Так он наткнулся на одно заклинание, которое могло призвать существо могущественное, древнее и обладающее магией, которое, при определенных условиях, можно заставить служить себе. Их он нашел в старых дневниках своего предка — последнего обладателя артефакта с заключенным в нем хранителем рода.

Ян посмотрел мне в глаза, предлагая самой додумать и прийти к собственному, но очевидному выводу.

— Так появился ты в этой истории.

— Верно, — покладисто кивнул Демьян. — Однако и здесь Паука ждало разочарование. Ручного фамильяра он, конечно, получил, но это не могло ему помочь в его навязчивой идее вернуть родных. Он переоценил мои возможности. Я не могу ни воскресить умерших, ни вернуть время вспять. На мне есть еще ограничения в возможностях, такие, как невозможность управлять чувствами и эмоциями других существ, но об этом потом, — легкомысленно отмахнулся Ян от этого. — Паук был в ярости и отчаянии, что меня тогда умилило и позабавило. Вот только хозяин оказался упорным и стал искать новые выходы. И нашел, паршивец, — с ноткой уважения усмехнулся Демьян, признавая заслуги Улссона.

— Ты про артефакт? — спросила я немного сонно, вновь разомлев в горячей воде, забыв даже про то, что лежу в ванне голая и это, как бы, должно меня смущать. Но уже не смущало. Вместо этого на первый план вышла жажда утолить любопытство.

— Про него. Мое вынужденное и утерянное хранилище способно в некотором плане увеличить мои способности. за определенную плату, но когда на кону жизни любимых, чего только не заплатишь. Это единственное, что осталось в этом мире, способное исполнить одно самое заветное желание. Любое, без ограничений. Улссон долго искал его и нашел. Точнее, узнал, у кого может храниться этот артефакт.

— Род Форт, — ответила я на собственные мысли.

— Сам добраться до скрытой сокровищницы он не мог, я был ему в этом не товарищ, как ты уже знаешь и вот тогда Себастьян вспомнил про принцессу, с кем наследник Мидлхейма был обручен. Сначала он пытался убедить ее родителей в необходимости этого брака, но не был услышан. Те обожали дочь и не хотели ее ни к чему принуждать. Таким образом король и королева стали лишь препятствием на пути к цели Паука, — развел Ян руками, что было достаточно выразительно и без лишних пояснений. — Не смотри на меня так. На убийства у меня ограничений нет, чем Паук пользуется без зазрения совести до сих пор. Для него есть лишь цель, а все остальное — препятствия к ней. Если на пути становится помеха — я ее убираю, — будничным тоном поведали мне то, что я и так знала. — Дальше ты знаешь: принцесса стала упрямиться, но не выдержала давления и сдалась. Потом еще и еще, пока не появилась ты. Так как заставить кого-то полюбить, или разлюбить я не могу, пришлось идти долгим путем… и вот, спустя пять лет кропотливого труда и обучения, мы сидим с тобой за этой приятной беседой здесь, — иронично оскалившись, окинул Ян взглядом пространство, моментально напоминая мне, что находиться я здесь долго не могу и без ответа меня за пределы комнаты не выпустят.