Узы тьмы (ЛП) - Макмастер Бек. Страница 5

Плевать на мнение Ретберна. Нужно лишь найти тех, кто охотился за реликвией. На мгновение Ианте стало плохо, на глазах выступили слезы.

Ретберн остановился:

— Ты расстроилась.

— Что? — Она вскинула голову. Возможно, в нем осталось что-то от ее прежнего любовника.

Или ей просто хочется найти союзника, которого не существует.

— День не бесконечный. — Ианта отвернулась. — Рисуй уже свои дурацкие символы, и покончим с этим. След остывает с каждой минутой.

Ретберн опустился на колени на краю каменной плиты:

— Да будет так. — И прикоснулся к пуговицам ее платья с высоким воротом.

Жест оказался шокирующее интимным. Ианта вцепилась в мужскую ладонь, пытаясь освободиться.

— Я сама.

Ретберн поднял руки:

— Просто пытаюсь ускорить дело.

Судорожно сглотнув, она расстегнула платье, и, повозившись с воротником, Ретберн обнажил ее декольте. Его ленивые тигриные глаза потеплели, пока он любовался телом Ианты. По ее голой коже пробежал холодок, напоминая, что под платьем лишь сорочка и нижние юбки. Чувствуя, как участилось дыхание, она уставилась в потолок и попыталась не обращать внимания на жар, исходивший от Ретберна. Она всегда чувствовала его страсть, с того дня, когда он вошел в бальный зал Дрейка и потребовал, чтобы их с Иантой представили друг другу.

Будто это и не он вовсе несколькими годами ранее лишил ее невинности.

— Кровь для уз, — прошептал Ретберн, и в комнате запахло медью, когда он снова порезал палец и выдавил струйку крови в котелок, который Ианта использовала именно для таких ритуалов. — Слюна для дыхания жизни. — Он сунул раненый палец в рот, посасывая. — Чернила, чтобы отметить плоть.

Сплюнув в баночку чернил, он провел по ней окровавленным пальцем, и Ианта ощутила в себе первый отзвук магии, но подавила желание беспокойно дернуться. Лишь несмышленый аколит не умеет сосредоточиться.

Хотя даже Дрейк согласился бы, что поводов для волнения у нее предостаточно. Сам Ретберн, поиск реликвии и… чувство вины и горя.

На глаза вновь навернулись слезы.

«Не думай сейчас об этом».

— Hecarrh cairedh mi caratha… — прошептал Ретберн искусно подобранные слова — скорее всего, именно так звучала его личная формула силы.

Свечи замигали, и пламя волной взметнулось к потолку. Всплеск силы теплом отдался в животе и легко надавил меж бедер. Колдовство всегда носило для Ианты слегка сексуальный характер. Но привязанность магии к чему-то определенному зависит от человека и его магических особенностей, на которые он или она наиболее настроены. Некоторые предпочитают бурление крови, предвкушают возможность вырезать магию из кожи. Другие реагируют на могилу и энергию смерти.

Судя по взаимному притяжению, Ианта точно знала, к чему тяготеет Ретберн. Мышцы его бедер напряглись, когда он сунул палец в смесь из чернил, слюны и крови. Она заметила возбужденный член под батистовыми штанами и поспешно отвела взгляд, когда Ретберн оседлал ее бедра.

— Это необязательно, — запротестовала Ианта.

Он нежно погладил ее выбившуюся прядь:

— Тс-с.

И коснулся окровавленным пальцем ее груди, словно перебирая струны лютни. Чары прокатились по ней, кровь закипела в жилах. Ианта закусила губу и крепко сжала колени.

Милостивые небеса.

Какие интимные узы возникли между ними? Она жаждала чувственного удовольствия, а Ретберн, стоя на коленях, обхватывал ее прикрытые платьем бедра ногами.

Вскоре энергия утихла, но он все продолжал нависать над Иантой, тяжело дыша. Его черные волосы упали на ошарашенные глаза. Он опустил руку на каменную плиту возле головы Ианты, а другой легко погладил руну, которую нарисовал на ее коже.

Осталось лишь ей сделать шаг.

И это ее прерогатива.

Ианта вцепилась в галстук и потянула Ретберна на себя… Совершенно законный способ закончить ритуал, но если таково влияние одной руны, что же случится, когда все запреты исчезнут и дойдет до того, чего они оба желали? Насколько сильны их узы?

И каким станет результат?

Существует три вида уз между двумя чародеями: ключевые, где один из пары дает контроль над своими способностями другому; взаимовыгодные, между якорем и щитом, хотя главным обычно является якорь; и узы душ, очень редкая связь между любовниками, которую невозможно нарушить.

Впрочем, Ианта недостаточно романтична, чтобы в это поверить.

По крайней мере, якорные узы можно разорвать, когда настанет время.

Даже если глухая боль между бедер заставляет чувствовать странное неудовлетворение.

Сегодня эту жажду Ианта утолит, ведь они заключили сделку.

— Мы закончили? — спросила она, одновременно страшась и испытывая приятное возбуждение при мысли о том, чтобы оказаться в постели Ретберна и в его власти.

— Конечно. — Он погладил ее ключицу, вызвав трепет, встал и принялся расстегивать рубашку, демонстрируя в золотистом пламени свечи крепкие плечи и мышцы. — Теперь моя очередь.

Глава 2

Если мисс Мартин обитала в центре театрального района, то Верховный — куда как в более приличном месте. Вообще-то его резиденция располагалась совсем недалеко от родового гнезда Ретбернов, просто у Люсьена не было причин туда наведываться, пока его дело не попало в суд. Неужели Верховный не мог поселить свою зазнобу в район побогаче?

— Как я понимаю, люди Верховного уже обыскали особняк? — спросил Люсьен, когда экипаж замедлил ход на круговом проезде.

Звенели колокольчики, лошадиные копыта цокали по гравию.

— Разумеется, только тайно. — Мисс Мартин не выражала видимой тревоги, но все же беспокойно постукивала туфелькой и сжимала края газеты, которую читала.

— То есть остальные домочадцы кражи не заметили?

— Нам пока удалось пресечь слухи. Дворецкий на рассвете сообщил Дрейку о пропаже, и тот послал за мной ни свет ни заря. Те немногие слуги, что в курсе дела, связаны руной подчинения, а накануне вечером приходило лишь двое гостей, и они на роль преступника не подходят.

«…послал за мной ни свет ни заря…» Куда именно? Похоже, ночевала мисс Мартин не в герцогской постели.

— Ты остановилась в его особняке?

— Да. Я только вчера вернулась с севера, и Дрейк попросил меня остаться и поужинать с Россами. К тому времени, как мы ушли в гостиную, было уже поздно, и мне не хотелось мокнуть под дождем.

Она опустила газету и вздохнула.

— Что за Россы?

Появившийся в груди Люка отпечаток ее магии беспокойно пульсировал. Если бы он не знал мисс Мартин, то заподозрил бы, что она все больше и больше нервничает.

— Миссис Росс и ее племянница Аделина — старые друзья Дрейка.

— Это ничего не значит, любая из них могла совершить кражу.

— Адди едва исполнилось пятнадцать, и она — синий чулок. Ее тетушка Элинор Росс имеет алиби на время исчезновения реликвии. Раз уж на то пошло, можешь и меня обвинить за компанию.

— Не стану. — Люсьен мрачно улыбнулся. — Твоя преданность Верховному не подлежит сомнению. И только тебя я не считаю виновной.

— Я бы посоветовала не обвинять никого из дам семейства Росс без веской причины. Дрейк в них души не чает.

Он пропустил ее слова мимо ушей:

— Значит, под подозрением слуги, представительницы семейства Росс и любой, кто умеет разбираться в чарах. Ты упомянула, что признаков взлома нет. Мог ли кто-то влезть в особняк незамеченным?

— Все возможно. Невероятно, но возможно. До сегодняшнего дня я не думала, что кто-то способен обойти чары Дрейка.

Чары — интимная магия. Только человек, отлично знакомый со стилем наложения защиты, мог коснуться их, не обжегшись, а тем более пройти насквозь.

Однако у Люсьена осталось ощущение, что мисс Мартин чего-то не договаривает. Как, черт побери, он сможет помочь, если она выдает сведения по крупице?

К остановившемуся экипажу похромал мужчина, тяжело опираясь на трость с серебряным набалдашником. В черных волосах Верховного серебрилась седина, а его плотная фигура была столь же сильной и грозной, как и год назад, когда Люсьена притащили к нему в заговоренных цепях.