Часть Азии. История Российского государства. Ордынский период (адаптирована под iPad) - Акунин Борис. Страница 18
С этими небольшими силами думать о сражении не приходилось. Отсидеться за городскими стенами тоже не удалось. Бревенчатые укрепления Рязани не могли долго продержаться против китайской осадной техники. В пять дней (согласно нашей хронике) или в три (согласно монгольской) город был взят и сожжен, а все его жители как не подчинившиеся воле хана уничтожены. Юрий Игоревич, по-видимому, пал в бою, хоть «Повесть о разорении» относит его гибель к более позднему времени.
Татары разоряют русский город. Миниатюра XVI в.
Уже не художественное произведение, а летопись (Лаврентьевская) рассказывает, что захваченных рязанцев расстреливали из луков и распинали, но последнее, видимо, является художественным преувеличением, которое должно было подчеркнуть антихристианский дух языческого нашествия. Обычно монголы убивали пленных быстро и деловито, без церемоний.
Рязань прекратила существование; впоследствии город с тем же названием будет находиться в другом месте.
Хроника Рашид-ад-дина к этому времени уже ставит Бату на первое место среди ханов. О взятии Рязани (она названа «Арпан») сообщается коротко – видимо, ничего примечательного в этом событии не было, однако поминается, что «русский эмир по имени Урман» (коломенский князь Роман Ингваревич) дал монголам сражение в открытом поле и пал в бою, однако победа далась завоевателям нелегко – они потеряли Кулкана (Кюль-хана), сына Чингисхана от одной из младших жен. Это произошло уже в январе 1238 года. Далее, взяв городок «Макар» (Москву), войско пошло на столицу Юрия Всеволодовича – Владимир.
Великий князь, отказавшийся помочь Рязани, всё еще не был готов к решительной битве. Он оставил Владимир на попечении двух сыновей, Всеволода и Мстислава, а сам отошел к Волге, чтобы завершить сбор войск. Должно быть, Юрий Всеволодович надеялся, что хорошо укрепленный город выстоит до подхода основных сил.
Но столица продержалась всего несколько дней. Монголы взяли город по всей инженерной науке: быстро построили тын, замкнув периметр, проделали проломы и взяли штурмом сначала внешнее, а затем и внутреннее кольцо стен. «Они ожесточенно дрались», – признает Рашид-ад-дин мужество обороняющихся.
Когда стало ясно, что надежды нет, один из княжичей, Всеволод, вышел с дарами и попробовал начать переговоры о сдаче, но Бату-хан не мог принять капитуляцию у тех, кто уже пролил монгольскую кровь. Всеволод и его свита были перебиты.
Семья великого князя, епископ и множество других знатных и незнатных владимирцев затворились в соборе, уповая на Божье чудо. Но чуда не произошло. Нападающие сожгли церковь вместе со всеми, кто в ней находился.
Сразу после захвата главного вражеского города монголы, следуя всегдашней тактике, разделились на группы и до конца февраля заняли все основные поселения владимиро-суздальской и ростовской областей.
Лагерь Юрия Всеволодовича находился на берегу речки Сити, притока Мологи, которая впадает в Волгу. Великий князь потерял столицу, семью, почти все владения, но у него еще оставалось войско. К сожалению, он не был искусным полководцем и не понимал, как воевать с таким противником. Находясь на своей собственной территории, среди родных лесов, Юрий владел ситуацией хуже, чем чужеземцы. Не зная, с какой стороны ожидать удара, он стоял на месте и позволил Субэдею окружить себя.
Решительное сражение произошло 4 марта 1238 года на берегу Сити. Стратегическое, численное, качественное преимущество было на стороне монголов. Им к тому же удалось напасть на русских врасплох («и нача князь полки ставити и се внезапу приспеша Татарове»).
Охваченное в кольцо владимирское войско было почти полностью истреблено. Юрий погиб в схватке. Его отрубленную голову принесли Бату-хану.
Епископ Кирилл находит обезглавленное тело великого князя Юрия на поле сражения на реке Сити. В. Верещагин
«И бысть сеча зла, и побегоша пред иноплеменники», – горестно пишет наша летопись. Монгольская же о битве вообще не поминает, не находя в этом бою, одном из многих, ничего особенного. А между тем именно этот день, 4 марта 1238 года, может считаться самой черной датой отечественной истории. С этого момента Древняя Русь прекратила свое существование как самостоятельная политическая величина. Дальнейшее сопротивление нашествию носило уже неорганизованный, фрагментарный характер, и вождя у разбитой стороны теперь не было.
Из всех жертв разгрома на реке Сити нашим летописцам отчего-то жальче всего ростовского князя Василько Константиновича. Он был «лицом красен, очима светел и грозен, хоробр паче меры на ловех [на охоте], сердцем легок». Очевидно, Василько слыл доблестным воином не только среди русских, но его слава дошла и до монголов. Вопреки своему правилу безжалостно убивать вражеских военачальников, для ростовского князя они сделали исключение: взяв в плен, стали звать к себе на службу. Вероятно, Бату-хан счел, что теперь Русь завоевана и пора присоединить к своей армии местные воинские отряды, как монголы это делали повсюду.
Но Василько отказался служить врагам и не принял от хана угощения (этому ритуалу монголы придавали большой смысл, а отказ воспринимали как оскорбление). Непреклонного пленника предали казни и бросили его тело в лесу. «Излише [очень сильно] же слугы свои любляше, мужьство же и ум в нем живяше, правда же и истина с ним ходяста», – скорбит по Васильку летописец, и эти слова звучат панегириком удалым, вольным князьям ранней Руси. Их время закончилось.
Сразу же после победы на Сити монголы, действуя по плану, видимо, разработанному заранее, двинулись на самый богатый русский город – Новгород. По дороге они грабили и жгли поселения, а людей убивали, следуя Чингисхановым правилам психологической войны. Пал бы, конечно, и Новгород, но северо-западный регион спасла от беды защитница-природа.
Морозов захватчики не боялись, но в 1238 году случилась ранняя весна. К концу марта реки и болота растаяли, леса и дороги стали непроходимыми от распутицы.
Боясь погубить лошадей, монголы повернули на юг, не дойдя всего ста километров до цели. Так Новгород, а вместе с ним и Псков избежали жестокой участи других русских городов, что поставило эти две области в привилегированное положение, сохранявшееся на протяжении всего татаро-монгольского владычества.
Разгромив князей Северной Руси, самых сильных в военном отношении, Субэдей и Бату сочли главную задачу выполненной и ушли назад в Степь готовиться к следующему, более трудному и дальнему походу.
Гибель Евпраксии. Н. Матвеев
Легкость, с которой монголы завоевали Русь, отечественным авторам последующих эпох казалась обидной. Так возникли утешительные для национального самосознания легенды о героическом сопротивлении – красивые, но, похоже, вымышленные. Восходят они в основном к уже поминавшейся «Повести о разорении Рязани Батыем», самый ранний список которой датируется XVI столетием.
Там есть трогательное сказание о Евпраксии, жене княжича Федора, сына Юрия Рязанского. Будто бы княжич был отправлен с посольством к Батыю, моля не идти на Русь войной, а сладострастный хан, «в похоти плоти своея», потребовал прислать ему жену Федора, «лепотою-телом красна бе зело». Федор с презрением отказался и был предан смерти. Услышав о гибели супруга, красавица Евпраксия взяла на руки маленького сына, кинулась из окна превысокого своего терема и разбилась. Эпизод этот несомненно является художественным вымыслом, но таким красивым, что церковь впоследствии канонизировала Евпраксию, даже несмотря на совершенный ею смертный грех самоубийства.
Еще одна легенда, о Евпатии Коловрате, получила такое распространение, что даже входила в школьные учебники. В «Повести» рассказывается о храбром рязанском воеводе Евпатии Коловрате, который вернулся на родину уже после ее разорения, собрал дружину в тысячу семьсот воинов, погнался за Батыем, настиг его и многих татар порубил. Батый послал против Коловрата армию под командованием своего шурина, но наш богатырь рассек язычника «до седла», а войско его уничтожил.
Справиться с Коловратом в честном бою поганые не могли и перебили его дружину лишь с помощью метательных орудий. Когда же Батыю доставили тело убитого воеводы, хан воскликнул: «Аще бы у меня такий служил, держал бых его против сердца своего!» – и позволил похоронить героя с честью.
К сожалению, никаких других упоминаний о доблестном Коловрате не сохранилось, хотя в монгольской летописи не обойдены молчанием реальные случаи упорного сопротивления русских.
Так Рашид-ад-дин повествует, вполне почтительно, о не придуманном, а подлинном героизме жителей городка Козельска, который доставил Бату-хану гораздо больше хлопот, чем хорошо укрепленные крепости. Есть этот рассказ и в русских летописях.
Там правил князь Василий из черниговской ветви Рюриковичей, еще совсем мальчик. Он отказался сдаться. Городок находился на пути движения основных сил Бату-хана, поэтому монголы решили взять крепостцу с ходу. Но жители Козельска с мала до велика вооружились кто чем мог, вышли на стены и отбили все штурмы. Пришлось устраивать настоящую осаду, однако и она не сломила дух защитников. Город продержался целых семь недель и был взят лишь тогда, когда в живых никого не осталось.
По летописи, очевидно утрирующей малолетство князя Василия, он будто бы не просто погиб, а «во крови утонул». Все население, включая младенцев, было истреблено.
Монгольская хроника повествует: «Бату подошел к городу Козельску и, осаждая его в течение двух месяцев, не мог овладеть им», так что пришлось ждать подхода туменов Кадана (сына великого хана) и Бури (сына Чагатая). Тверской летописец присовокупляет, что при осаде монголы потеряли четыре тысячи человек, в том числе трех княжичей, и что Бату повелел именовать Козельск «Злым Городом».