Кобра - Гослинг Паула. Страница 14

Заступив вечером на дежурство, Малчек разозлился, увидев, что вокруг снова образовался полный беспорядок. Два новых детектива, отсидевшие дневную вахту, оказались еще хуже предыдущих.

Малчек не был по природе одержимым чистюлей, даже далек от этого, но почему-то открывающийся вид расползающихся кип журналов, переполненных пепельниц, передвинутой мебели и запутанных в шнурах штор очень его раздражал. Большую часть прошлой ночи он провел, наводя порядок, частью – чтобы не заснуть, частью – потому что не мог заставить себя остановиться. Теперь вокруг опять царил полный разгром.

Вошел Гроган, отряхивая влагу с плаща.

– Туман еще гуще станет, я его по запаху чувствую.

– Замечательно, – тяжело сказал Малчек, проходя мимо двух женщин-полицейских, беседующих в прихожей: одна уходила, другая только что пришла.

Он тихонько постучал в дверь спальни и открыл ее. Лампа у кровати была включена, но Клер отложила раскрытую книгу.

– Все в порядке? – он взглянул на нее, потом на окно, чтобы убедиться, что оно захлопнуто и шторы задвинуты.

Клер была одета в старомодную ночную рубашку: с длинными рукавами, высоким воротничком, пуговицами и пеной кружев вокруг шеи. Ее волосы блестели в свете лампы, несколько разлетевшихся прядей выделялись на спинке кровати как темные паутинки. Она выглядела не старше двенадцати.

– Да, спасибо. Я приняла одну из тех таблеток, что оставил мне доктор. Ко мне возвращаются силы, так что завтра сможем снова начать ссориться. Вам здесь слишком много позволяется. У меня был долгий разговор с доктором Боннерманом и Вас разобрали по косточкам.

– А я ничего не почувствовал, – усмехнулся Малчек.

– Об этом тоже упоминалось, – Клер посмотрела на него насмешливым взглядом, и его улыбка исчезла.

– Вы мне больше нравились, когда болели, – коротко сказал он и закрыл дверь раньше, чем она смогла ответить.

К полуночи с залива донеслись гудки сирен на маяке, предупреждающих о тумане. Гроган и Нэнси были поглощены старым фильмом Богарта, но Малчеку не сиделось на месте.

Он вышел в коридор, ведущий от парадной двери к задней, и пересек маленький холл, в который выходили двери спален. Он отомкнул замок, не позволяя ему щелкнуть, и, натянув плащ, вышел в ночь.

Туман окружил дом завесами, колеблющимися под слабыми порывами ветерка, который лишь вызывал зыбь над гравием. Рассыпанные камни напоминали бледные волны в бледном море.

Прямо перед домом находился большой одинокий камень, скорчившийся как огромная черная жаба, уставившаяся на дорожку. Оставаясь на тропинке, Малчек похрустел по гравию мимо камня, мириады капелек кружились вокруг распахнутых пол его плаща. Туман мог служить великолепным прикрытием, и это ему не нравилось. «В такую ночку во Вьетнаме я мог бы уложить добрую сотню», – подумал он.

Через проход в изгороди он выбрался на улицу и начал медленно обходить дом, останавливаясь, чтобы перекинуться парой слов с теми, кто сидел в темном неприметном автомобиле, припаркованном в двадцати ярдах от входа.

Один из мужчин в машине окликнул его:

– Майк, как дела?

Малчек пожал плечами:

– Наверно, внутри лучше, чем здесь. Кого-нибудь видели?

Оба детектива покачали головами, а тот, что сидел дальше, пригнулся, чтобы лучше видеть лицо Малчека.

– Только местные. Парень прогуливал собаку леди упражнялась, чтобы избавиться от своих варикозных вен, и все.

– Вам тоже физкультура не повредит. Обойдите дом пешком пару раз, тогда сбросите свои животы. Если он ищет шанс, то этот туман ему как подарок.

Он отошел, не дожидаясь ответа. «Им полезно растрясти задницы», – подумал Малчек. Сидеть в засаде в таком районе, как Хайшор, до чертиков скучно. Это облегчало задачу для Эдисона, но усложняло для них. Нечему было держать человека в бодрствующем состоянии, за исключением редких машин, проезжающих между широкими ухоженными газонами. Из опыта он знал, что люди в машинах не могут постоянно бодрствовать, но это уже зависело от подсознания разбудить их при первом же необычном звуке. В тихом районе, как этот, любой шум отчетливо выделялся.

Туман тем не менее мешал как видеть, так и слышать. Тяжелая влага в воздухе не только хорошо проводила звук, но и искажала его. Собственные шаги, казалось, следовали за ним и обгоняли. Не раз Малчек схватился за пистолет, прежде чем сообразил, что слышит самого себя.

Изгородь служила ему прикрытием, и он держался к ней поближе, благодарный за ее темную громаду, старую и непроницаемую. Разрозненные блики капель на листьях сверкали как драгоценности, и он слегка ударил по веткам, вызывая на себя душ.

Плывущие где-то между тусклыми молочными ореолами фонарей, окруженные туманом, его шаги отдавались странным, жутким эхом.

Он дошел до угла и свернул на границу следующего участка, в центре которого располагался новый дом, окруженный мягкой, свежевскопанной землей. В воздухе чувствовался приятный, мускусный аромат торфа: владелец явно собирался претендовать на лучший газон в округе. Малчек пробирался между сырой землей и колючей изгородью, дважды теряя равновесие в попытках не посягнуть на садоводческие амбиции соседа. Второй раз его рука прошла сквозь изгородь, изогнутые ветки зацепили за рукав и оцарапали кожу. Чертыхнувшись, он поднял руку и пососал ранку, покрытую бусинками выступившей крови. Остановившись для этого, он заметил, что мимо его ног движется поток тумана. Широкая, серая струя, текущая, как жидкость над поверхностью земли.

«Что-то не так, – подумал он. – Что-то очень даже не так».

Забыв о соседской чувствительности, Малчек пробежал по мягкой земле и завернул к главному входу, топая по дорожке. В доме что-то – окно, дверь? – было открыто. Теплый воздух изнутри гнал туман от дома.

Он едва различал дом, воспринимая его лишь как нечто длинное и низкое за бледными шторами тумана. Малчек прошел вдоль окон гостиной и кухни и, завернув за угол, увидел, что кухонная дверь распахнута настежь. Сунув руку под плащ, он дотянулся до кобуры, вытащил револьвер и снял его с предохранителя.

Навстречу ему из тумана выплыла фигура. Малчек сильнее сжал курок, прежде чем узнал широкие, кругло-плечие очертания Грогана, тоже крадущегося с оружием наготове. Тот застыл на мгновение, увидев Малчека, а затем облегченно вздохнул, узнав.

– Какого черта, Гроган? – прошипел Малчек.

Гроган подошел поближе, оставаясь в тени.

– Я слышал шум. Для твоего возвращения было слишком рано, и я вышел посмотреть.

– И оставил дверь открытой? – Малчек махнул рукой в направлении кухни.

– Там Нэнси… единственный выход из кухни через гостиную, – оправдывался Гроган.

– И если ворвутся трое мужчин, как ты думаешь, она справится?

– Я думал, Эдисон всегда работает в одиночку.

– «Всегда» – это слово, которое никогдане следует использовать, когда имеешь дело с ребятами вроде Эдисона. Что-нибудь видел?

Гроган покачал головой и засунул револьвер в кобуру.

– Что это был за звук? – Малчек даже не пошевелился, чтобы убрать свой револьвер.

– Вроде стук какой-то… как будто что-то упало. Но все окна закрыты, никаких следов на гравии, ничего.

– Хорошо, пойдем в дом, а через десять минут еще раз сделаем обход.

Он втащил Грогана в темную кухню и захлопнул дверь, закрывая ее на замок. Подойдя вместе с ним к двери в гостиную, Малчек сказал:

– Иди прямо через коридор, выйди через парадную дверь и обойди дом снова.

– Но ты же сказал подождать десять минут?

– Ты меня хорошо слышал?

– Ну да… ты сказал…

– Значит, если снаружи кто-то есть, он слышал меня тоже. Двигайся.

Малчек назвал свое имя, и они вместе вошли в гостиную. Нэнси целилась из револьвера в дверь, положив дуло на спинку софы и придерживая левой рукой кисть правой. Она выглядела испуганной, но дуло не тряслось. Облегчение смягчило черты ее лица, и она опустила оружие, когда они приблизились. Гроган, не останавливаясь, направился к двери.