Пять поросят - Кристи Агата. Страница 23

Мисс Уильямс вложила в последнюю фразу отчетливо викторианский подтекст.

— Мужчины… — начала мисс Уильямс, но умолкла. Она произнесла слово «мужчины» с тем выражением, с каким богатый помещик произносит слово «большевики», а настоящий коммунист — «капиталисты».

Старая дева, которая всю жизнь провела в гувернантках, сделалась ярой феминисткой. Послушав ее, можно было не сомневаться, что для мисс Уильямс все мужчины были ее заклятыми врагами.

— Вы не любите мужчин? — спросил Пуаро.

— Все лучшее на свете принадлежит мужчинам, — сухо ответила она. — Надеюсь, так будет не всегда.

Эркюль Пуаро пристально на нее посмотрел. Он ясно представил себе, как мисс Уильямс во имя идеи методично и старательно приковывает себя цепью к поручню, а потом решительно отказывается принимать пищу. Но, тут же перейдя от общего к частному, он спросил:

— Вам не нравился Эмиас Крейл?

— Да, мистер Крейл мне не нравился. И его поведение я не одобряла. Будь я его женой, я бы его бросила. Есть вещи, с которыми женщина не должна мириться.

— А миссис Крейл с ними мирилась?

— Да.

— Вы считали, что она поступала не правильно?

— Да. Женщина должна уважать себя и не позволять другим себя унижать.

— Вы когда-нибудь говорили что-либо подобное миссис Крейл?

— Разумеется, нет. Я не имела на это права. Меня наняли обучать Анджелу, а не давать ненужные советы миссис Крейл. С моей стороны это было бы крайне бестактно.

— Вам нравилась миссис Крейл?

— Очень. — В ее ровном голосе послышались теплота и искренность. — Мне она очень нравилась, и мне было очень ее жаль.

— А ваша ученица Анджела Уоррен?

— Удивительно яркая девочка — одна из самых ярких моих учеников. Умница. Недисциплинированная, вспыльчивая, с ней порой трудно было справиться, но прекрасная душа.

Помолчав, она продолжала:

— Я всегда считала, что она сумеет в жизни чего-то добиться. И оказалась права! Вы читали ее книгу о Сахаре? А какие захоронения она нашла во время раскопок в Фаюме! Да, я горжусь Анджелой. Я не долго пробыла в Олдербери — два с половиной года, — но мне приятно думать, что я стимулировала ее интеллект и привила ей вкус к археологии.

— Кажется, было решено продолжить ее образование в частной школе, — пробормотал Пуаро. — Вам, наверное, это пришлось не по душе?

— Как раз наоборот, мсье Пуаро. Я была совершенно согласна с подобным решением. — Помолчав, она продолжала:

— Я вам все объясню. Анджела была очень хорошей девочкой, очень хорошей — душевной и импульсивной, — но в то же время трудным ребенком. Она была в переходном возрасте. В этот период девочка испытывает в себе неуверенность: она еще не женщина, но уже и не ребенок. Анджела могла быть рассудительной и зрелой — взрослой, можно сказать, — а через минуту превращалась в сорванца, проказничала, грубила, теряла самообладание. Девочки в этом возрасте ужасно обидчивы. Они не терпят никаких возражений, злятся, если к ним относятся, как к детям, и стесняются, если с ними обращаются, как со взрослыми. Анджела пребывала в таком состоянии. Она вдруг вспыхивала и обижалась, если ее дразнили, и целыми днями ходила мрачной и хмурой, потом снова делалась веселой, лазила по деревьям, бегала с соседскими мальчишками, никого не желая слушаться. Мисс Уильямс опять помолчала.

— Для девочки в этом возрасте школа очень полезна. Она дает возможность позаимствовать кое-что у подруг, а строгая дисциплина помогает стать полноправным членом общества. Домашние условия Анджелы никак нельзя было назвать идеальными. Во-первых, миссис Крейл исполняла все ее прихоти. Стоило Анджеле пожаловаться, как она тотчас становилась на ее сторону. В результате Анджела считала, что имеет право претендовать на время и внимание сестры, и именно из-за этого у нее бывали стычки с мистером Крейлом. Тот, естественно, был уверен, что главное внимание должно уделяться ему, и не терпел никаких возражений. На самом деле он очень любил Анджелу — они дружили и пикировались вполне по-приятельски, но порой мистер Крейл обижался на чрезмерную привязанность миссис Крейл к Анджеле. Как все мужчины, он тоже был избалованным ребенком и требовал, чтобы все суетились вокруг него. Потом у них с Анджелой вспыхивала действительно крупная ссора, и опять миссис Крейл принимала сторону Анджелы. Тогда он приходил в ярость. С другой стороны, если она поддерживала его, то неистовствовала Анджела. Именно в таком случае Анджела снова превращалась в маленькую девочку и позволяла себе сделать ему какую-нибудь пакость. Он имел привычку пить свое пиво залпом, и однажды она подсыпала ему в стакан соли. Его вырвало, и он долго не мог успокоиться. А окончательно обострилась ситуация, когда она подложила ему в постель слизняков. Он совершенно не выносил слизняков. Он вышел из себя и заявил, что девочку следует отправить в частную школу. Сказал, что больше не намерен терпеть подобные выходки. Анджела очень расстроилась, хотя не раз сама выражала желание поехать в пансионат, и сочла себя ужасно обиженной. Миссис Крейл не хотела отпускать ее, но на сей раз позволила себя убедить, по-моему, в основном потому, что я всерьез поговорила с ней на эту тему. Я обратила ее внимание на то, что это пойдет Анджеле только на пользу и что девочке не мешает побыть некоторое время вне дома. Поэтому было решено, что осенью она отправится в Хелстон — превосходную школу на южном побережье. Но миссис Крейл все лето была обеспокоена этим обстоятельством. И Анджела продолжала дуться на мистера Крейла, когда вспоминала, что ей предстоит. На самом деле ничего серьезного в этом, как вы понимаете, мсье Пуаро, не было, но, естественно, это еще больше осложняло и без того сложную обстановку в доме тем летом.

— Вы имеете в виду сложную в связи с появлением Эльзы Грир? — спросил Пуаро.

— Именно, — резко ответила мисс Уильямс и стиснула губы.

— А какого вы мнения об Эльзе Грир?

— Никакого. Исключительно беспринципная молодая особа.

— Она ведь была совсем юной.

— Она была достаточно взрослой, чтобы все понимать. Ее поведение не заслуживает никакого оправдания.

— По-моему, она была влюблена…

— Влюблена! — фыркнула мисс Уильямс. — Я считаю, мсье Пуаро, что, какие бы чувства человек ни испытывал, он обязан их сдерживать. И владеть собой. Эта девица была совершенно безнравственной особой. Она не желала считаться с тем, что мистер Крейл женат. Ей было чуждо чувство стыда, она действовала хладнокровно и решительно. Возможно, она была дурно воспитана, только этим я могу объяснить ее поведение.

— Смерть мистера Крейла была для нее тяжким потрясением?

— Да. Но винить она могла только себя. Я ни в коем случае не намерена оправдывать убийство, но тем не менее, мсье Пуаро, если когда-либо существовала доведенная до отчаяния женщина, то такой была Кэролайн Крейл. Скажу вам откровенно, что были минуты, когда я сама была готова убить их обоих. Он позволил себе афишировать свою любовницу в присутствии своей жены, быть свидетелем того, как она вынуждена мириться с наглостью этой особы, а мисс Грир и в самом деле была наглой, мсье Пуаро. Эмиас Крейл заслужил то, что с ним случилось. Ни один мужчина не имеет права так относиться к своей жене и оставаться безнаказанным. Его смерть была справедливой карой.

— У вас нет сомнений… — сказал Эркюль Пуаро. Маленькая сероглазая женщина смело смотрела на него.

— У меня нет сомнений в том, какими должны быть брачные узы. Если их не уважать и не поддерживать, народ вырождается. Миссис Крейл была верной и преданной женой. Ее муж относился к ней с пренебрежением и привел в дом любовницу. Как я уже сказала, он заслужил то, что с ним случилось. Он довел ее до отчаяния, и я не обвиняю ее в случившемся.

— Он вел себя отвратительно, я согласен, но не забудьте, что он был великим художником.

— О да, конечно, — снова фыркнула мисс Уильямс. — В наши дни это стало оправданием. Художник! Оправданием распущенности, пьянства, ссор, измен. А что из себя представляет мистер Крейл как художник? Быть может, еще несколько лет будет модно восхищаться его картинами, но долго им не прожить. Он даже не умел как следует рисовать! Перспектива у него была нарушена. Даже анатомия и та была не правдоподобной. Я немного разбираюсь в том, о чем говорю, мсье Пуаро. Девочкой я изучала искусство во Флоренции, и тем, кто знает и ценит великих мастеров прошлого, работы мистера Крейла представляются просто мазней. Клал краски на холст — и все, ни мысли о внутреннем построении, ни старания выписать натуру. Нет, — покачала она головой, — не просите меня восхищаться работами мистера Крейла.