Опасные манипуляции 4 (СИ) - Путилов Роман Феликсович. Страница 12

— Правда? А что? Мне нравиться производство, когда что-то фурычит, станки работают, какие-то гаечки или эти, как их, металлоконструкции, выпускают и порошковой краской их красят. Даже жалко вместо них торговые центры открывать. У нас в Городе итак, производств реальных мало осталось.

— Ладно, тогда у тебя на первом этаже будут металлоконструкции для пятого городского моста варить и заклепками их скреплять, а вверху, на четырех этажах будет торговый центр, с магазинами модных итальянских производителей, кофе –гляссе и твоими традесканциями.

Глава 6

Николай Жемчужный — закрывайтесь «висяков»

— Жемчужный, это тебе! — шеф толкнул в мою сторону кипу отдельных поручений из следственного отдела. Вернее, не кипу, а кипищу, не разу не видел такого количества сразу в руках начальника.

— Шеф, а за что мне такое счастье?

— Поговори мне еще… В следующий раз не будешь путать понедельник и воскресенье.

— Понял шеф, буду вымаливать ваше прощение.

— Жемчужный!

— Что я неправильно сказал, шеф? Я совершенно искренне раскаиваюсь в своем поступке и буду ударно работать на благо…. Бал, бла, бла.

— Бля, целый капитан, а все клоуна изображаешь.

Ну да, поездка в Республику заняла у меня несколько больше времени, чем я рассчитывал, и на службу я явился не в понедельник, как образцовый офицер МВД, а во вторник. Пришлось делать круглые глаза и объяснять разгневанному руководству, что время на даже, под шашлыки и пиво, переходящее в водку, стерли в моей памяти ход времени, и я думал, что все еще воскресенье. Конечно, я был морально изнасилован, но так, как для сотрудника уголовного розыска ситуация не выходила за рамки обычных, то никаких официальных мер ко мне принято не было. А вот неофициальные меры сейчас лежали плотной стопкой на моем столе.

Над. Шеф конечно подсуропил. С одной стороны, ничего страшного, просто очень много письменной работы, тупой, единообразной, но вполне выполнимой.

Когда многочисленные сотрудники различных служб МВД задерживают какого-нибудь подозрительного типа, то очень часто находят у него наркотики. С такими людьми разговаривают ребята из группы по борьбе с оборотом наркотических веществ, что сидят в районном управлении. Если ребята из наркогруппы, в ходе беседы, чувствуют перспективу быстренько выйти на поставщика дури, то они забирают наркомана с собой и работают с ним сами. Но в девяносто процентах случаев наркотики задержанный приобретал через третьи руки, цепочка получалась слишком длинная и малоперспективная. Или просто с наркоманом никто не беседовал, так как в наркогруппе всего два опера, а наркоманов ловят ежедневно десятки человек. А еще, очень часто, наркотиков при задержанном нет, но имеет место наркотическое опьянение, установленное врачами, или просто, дебильный задержанный рассказывает на допросе, что он вынес из квартиры матери или бабушки все вещи по причине употребления наркотических веществ, которые он уже три года приобретает у незнакомых ему людей. И вот, по всем этим сообщениям, где звучит слово «приобрел наркотические вещества» возбуждаются уголовные дела. Да-да, настоящие уголовные дела, так как по законодательству продавать наркотики является очень серьезным преступлением. Но, так как все понимают, что раскрыть эти дела практически невозможно, то, пролежав пару месяцев, как-то требует уголовно-процессуальный кодекс, в сейфе у следователя по «темнякам», они благополучно приостанавливались за невозможностью установить лицо, совершившее это ужасное преступление, после чего, навсегда, исчезало в архиве. Но, прежде чем сдать дело на «приостановление» начальнику следственного отдела и дальше прокурору, следователь должен показать свою активную и наступательную работу по установлению личности преступника. В рамках этой имитации работы следователь направляет в отдел уголовного розыска отдельное поручение о необходимости установить личность, найти и задержать, после чего доставить на допрос продавца опасного дурмана.

Ввиду того, что районная группа по наркотикам временно вышла из строя, по причине, которая тщательно скрывалась от личного состава руководством районного управления, то вот эти вот отдельные поручения от следователей, скопившиеся за месяц, просто спустили в нижестоящие отделения милиции для исполнения, и в нашем, забытом Богом отделении, шеф решил спихнуть эту кипу, ненужных никому бумажек, на исполнение свежему «залетчику», то есть мне.

— Что Коля, спихнули писанину, как молодому? — мой местный недоброжелатель, старший лейтенант Герасимов Василий, с которым мы невзлюбили друг друга с первого взгляда, якобы по-дружески похлопал меня по плечу: — Ну правильно, стажеров же в этом месяце не прислали, а, кроме тебя, все заняты, некогда нам всякой фигней заниматься.

— Ошибаешься, Вася. Слышал же, что с нашими «наркоманами» случилось?

Василий напряженно кивнул головой. Говорят, что ребята из наркогруппы «крышевали» пару оптовиков и их приняли «гебисты» при сопровождении очередной партии дури от границы с нашим южным соседом, но это было неточно.

— Поэтому, Вася, работа по данному направлению за последний год «наверху» — я задрал палец к потолку: — была признана неудовлетворительной, и решили самые лучшие силы бросить на исполнение ситуации. Вот, мне, как наиболее перспективному оперу и поручили. По результатам работы переведут в управление. Ну сам подумай, не тебе же поручать такое сложное дело?

Вася аж задохнулся от возмущения. Перевестись из нашего отделения хотели очень многие. Мы были как золушки в большом семействе — неустроенный быт, снабжение и премии по остаточному принципу, вечная нехватка личного состава и как следствие, в два раза больше суточных дежурств, чем в районом управлении. Естественно, что Вася мечтал свалить отсюда хоть куда. Тем более, имея стаж четыре года работы на «земле», в самом криминальном районе города, Вася считал, что он давно достоин перевода, а его пребывание в заштатном отделении милиции является актом вопиющей несправедливости и результат интриг многочисленных недоброжелателей, к которым он относил и меня.

Вася взял верхний листок из пачки и зачитал:

— «Приобрел в неустановленное время у ранее незнакомо ему лица на площади имени Бородатого Основоположника. Примет не помнит, помнит только то, что продавец похож на нерусского.» И чем ты собрался начальство тут удивить?

— Спорим Вася, что я за неделю раскрою десять штук из этих дел?

— В одиночку? А вот и спорим! На что?

— Тысячу долларов.

— Чего? Не, что-то дороговато…

Я огляделся на лица сбежавшихся со всех сторон оперов:

— Видите, Вася только что уверял что я ни хрена не раскрою, а чуть что, сразу зассал…

— Сам ты зассал. Если ты за неделю…

— Начиная с завтрашнего дня.

— Начиная с завтрашнего дня, в одиночку…

— Ни одного милиционера к раскрытию не привлеку.

— Отдашь на раскрытие десять уголовных дел, то я должен буду тебе тысячу долларов.

— Не должен будешь, а клянешься на пидора, что отдашь доллары в течении трех дней с момента, когда я в журнале раскрытий десятую запись сделаю. А то знаю я тебя Вася, как ты должен бываешь. Ты кое кому сотку не можешь два месяца отдать.

— Деньги готовь. — Герасимов протянул мне руку.

Нас тут же «разбили» и у с новой силой погрузился в чтение отдельных поручений.

После невкусного, но дешевого обеда, который я быстро проглотил в рабочей столовой кирпичного завода, в чьем общежитии и квартировало наше отделение милиции, я зашел в кабинет шефа.

— Товарищ капитан, я на разводе может быть не буду…

— Что случилось, Коля?

— Да я по отдельным поручениям поработать поеду…

— Вот скажи, Николай! — шеф в сердцах даже авторучку отбросил в сторону: — Все ответы на отдельные поручения делают не выходя из кабинета, а тебе куда-то надо ехать.

— Шеф, а ничего что вы мне сегодня шестьдесят четыре поручения отписали? Я их сколько в ручную писать буду? А в отделении у нас свободного компьютера нет. Так что я хотел у знакомых на компьютере распечатать все красиво, вам же быстро надо.