Athanasy: История болезни - Мавликаев Михаил. Страница 63

– Столько информации собрано в этом зале, а мы никак не можем её использовать…

– Мы всё ещё можем устроить тут разгром.

– Интересно, как это повлияет на Город там, наверху. Может возникнуть настоящий хаос… Но нет. Это только привлечёт к нам ненужное внимание.

– Ладно. Думай дальше.

Он подошёл к стене и осторожно провёл тонкими пальцами по тяжам мышц и сухожилий, выступающим между белых канатов.

– Мне снилось это место. Оно говорило со мной. Звало меня, терзало, не давало спать.

– Это чёртова Плёнка, – буркнула Полынь. – Лучше не говори с ней.

– Я даже не думал, что это место может быть реальным. Вместилище искажённых тел и изуродованных душ. Это же тот самый Ад, про который говорили наставники. Что ещё из их речей является реальным? Неужели всё?

– Даже если всё, как нам это поможет?

– Это Котлован. Тот самый Котлован, понимаешь? Если мы пойдём в самый-самый низ, если мы доберёмся до дна… То можем найти там Главкона.

Полынь неверяще рассмеялась.

– И что он сделает? – спросила она, разводя руками. – Проклянёт нас? Соблазнит? Я уже демон! Ты уже раб! Мы уже в Аду!

– Объяснит нам, как устроен этот мир. Уж он-то должен знать больше, чем мы.

– И почему он должен это делать?

– Не должен. Но, как ты и сказала, мы обязаны попытаться. К тому же… – Джоз улыбнулся и указал пальцем на её пояс, – ты всегда можешь отхлестать его по хребту этой штукой, чтобы он стал более сговорчивым.

– Если у него есть хребет.

– Какое-то мясо у него должно быть, ведь он за что-то прикован.

– Вот и отлично.

Сама идея о том, чтобы причинить боль хозяину этого мира, вызвала у Полыни дрожь нетерпеливого предвкушения. Она подошла к Джозу, едва удерживаясь от бега, и схватила его за руку:

– Отлично! И как же мы его найдём?

– Ты же сказала. Ты демон, а я раб. Можем сделать вид, что ты ведёшь меня на новое место работы. Другие демоны должны нас пропустить.

– И куда пойдём?

– Это совсем просто, – он ткнул пальцем в направлении пола, – мы пойдём вниз.

Идея оказалась простой только на первый взгляд. Ни в одном из тоннелей не встречалось вертикальных участков: нет колодцев, ям, обрывов или хотя бы резких скатов. Отдельные переходы закручивались в пологие спуски, но этот же самый уклон мог непредсказуемо перейти в такой же плавный подъём. Иногда это происходило сразу – и тогда можно было повернуть назад и поискать другую развилку. Иногда это происходило через много, очень много шагов.

Полынь попыталась представить в голове их маршрут, но тут же запуталась. Спускаются ли они вообще? Или бессильно бродят кругами, которые для них рисует Плёнка?

Время от времени в просвете тоннеля мелькали тёмные, искажённые фигуры. В ком-то из них удавалось опознать очередного рабочего – и тогда Полынь с Джозом просто проходили мимо, стараясь не задеть впавшего в прострацию шахтёра, который бездумно и тупо колотил стену. Иногда Джоз останавливался рядом с ним, уставившись пустым взглядом в стену, и поднимал руку-кирку; но пара пощёчин быстро приводила его в чувство.

Какие-то из фигур двигались быстро и агрессивно, размахивая шипастыми руками. Каждый раз Полынь хваталась за цеп и старалась напрячь мышцы, чтобы стать хоть немного выше. Но другие демоны не пытались подойти поближе.

После одного из таких столкновений Джоз похлопал её по предплечью и сказал:

– Когда ты боишься противника, не забывай, что он тоже боится тебя.

Полынь только презрительно фыркнула. Но это прикосновение, такое простое и повседневное, словно оставило на душе тёплый след – и это ощущение помогало двигаться вперёд лучше любой боли.

Иногда вдали появлялись такие тени, что Полынь даже не пыталась браться за рукоятку цепа. Исполинские силуэты неторопливо шевелили десятками рук и ног, продираясь сквозь тесные переходы – или прямо сквозь толщу Плёнки, оставляя за собой рваные окровавленные раны в стенах. Даже с такого расстояния было слышно биение их огромных сердец и скрежет сотен зубов.

Этот противник явно не боялся никого.

Каждая из таких встреч заставляла останавливаться и поворачивать обратно, отчего путь вниз становился всё длиннее. В очередной раз Полынь пожалела, что не переломала себе ступни в подобия копыт. Лошадь был прав – ей стоило поймать тот ботинок.

– Ну ладно, а ты что подумал? – спросила она на ходу.

– Ты о чём?

– Что ты подумал, когда увидел меня в первый раз?

– Что такая девушка никогда не подойдёт ко мне просто так, без серьёзной причины.

– Ха-ха! Ну, симпатия – это тоже серьёзная причина, разве нет?

Джоз на мгновение замялся. Он взволнованно попытался поправить спутанную чёлку и чуть не выколол себе глаз киркой, отчего разволновался ещё больше.

– Никто и никогда не проявлял ко мне симпатию… – проговорил он. – Кроме сестры. Но ей положено, как генетически близкой особи из одной поликулы.

– Тут ты ошибаешься. Родственники тебе ничего не должны.

– Не согласен! Я обязан ей очень многим, – Джоз опустил голову и заговорил тише: – Я предал тебя, чтобы спасти её.

Полынь недовольно уставилась на него и проворчала:

– Ага. Не очень-то приятно это слышать.

– Ты сама сказала, что нам нужна правда.

– Я рассчитывала на какую-нибудь другую правду. Что ты примешься описывать, какая я была умная и красивая, что-нибудь такое.

– Да ты и сейчас ничего.

Они рассмеялись – тем истерическим смехом людей, которые понимают, что лучше рассмеяться прямо сейчас, иначе польются слёзы. Вместе со смехом из тела уходил нервозный и напряжённый страх – словно испарялся бурлящий гной, очищая рану.

Смех сам собой затих. Полынь некоторое время шагала молча, но потом негромко спросила:

– Как думаешь, она жива? Она всё ещё там, наверху?

– Надеюсь. Уж что она умеет, так это выживать.

– Если она тут, то нам придётся её искать…

– Нет. Не хочу об этом думать. Если начну об этом волноваться, то окончательно исчерпаюсь, упаду на землю и разобьюсь вдребезги.

– Я тебя поймаю.

На этот раз Джоз не рассмеялся, а только кивнул с самым серьёзным видом.

Наконец-то путь повёл вниз, никуда не сворачивая. Ноги сами собой зашагали быстрее, словно наполнились неожиданной силой. Хотелось сорваться на бег и понестись под уклон, наслаждаясь лёгкостью тела, – но Полынь усилием воли замедлила шаг и начала напряжённо всматриваться в дальний конец тоннеля.

– Мы с тобой очень редко говорили друг о друге, – вдруг сказал Джоз, – там, наверху.

– Да? И о чём же мы говорили?

– В основном о твоей неприязни к Городу.

– Как же глупо я тратила наше время…

Полынь замедлила шаг ещё больше и с подозрением принюхалась. Воздух оставался всё таким же душным и неподвижным, но перестал забивать ноздри влажной слизью. Вечный туман немного рассеялся, и сквозь него стали видны проплешины на стенах. Плоть истончилась, словно утратила силу, и сквозь неё начал проглядывать уже знакомый материал – твёрдый, серый и шероховатый.

– А я тебе рассказывала, чего я хотела на самом деле? – рассеянно спросила Полынь, проводя рукой по сухой и тёмной стене. – Там, наверху.

– На самом деле?..

– Да. Должна же была существовать какая-то цель у той, прошлой меня. По-настоящему важная.

Впав в задумчивость, Джоз на ходу постучал киркой по стене – та издала неожиданно звонкий стук.

– Ты хотела освободиться, – уверенно сказал он. – Хотела вырваться наружу. Вместе со мной.

– Рада слышать, что мои цели не изменились, – ответила Полынь и окончательно остановилась.

Тоннель впереди превратился в чёрный квадрат. Светящиеся гнойнички не могли рассеять тьму – потому что им не на чем было расти. Пол, стены и потолок, полностью чистые от хаотичного узора плоти, выглядели ровными, холодными, невыносимо скучными и омерзительно чужеродными.

Полынь оглянулась на своего спутника.

– Ты же сказал, что Главкон находится на самом… – начала было говорить она.