Кодекс Крови. Книга V (СИ) - Борзых М.. Страница 15

Жгуты засветились алым, прокачивая через себя божественную силу. Мне стало очень жарко. Невольно подумалось про ещё один костёр, но сделать я всё равно ничего не мог, потому оставалось надеяться, что Комаро не угробит свой потенциальный пропуск к ничейным алтарям.

— Тебя точно на костёр отправят, — будто читая мои мысли, отозвался покровитель. — Опять уровень поднялся! Да что ж ты будешь делать⁉

Я делал вид, что меня здесь нет, тем более что ощущения от присосок были своеобразные. Они будто высосали из меня все кости вместе с проклятием.

— А я ещё думал, как ты сутки с такой дрянью продержался. С прежним уровнем помер бы за пару часов, — продолжал рассуждать Комаро, при этом цвет его жгутов всё мутнел, и сейчас присоски качали уже что-то из меня. Судя по чернильному цвету, это как раз и было то самое проклятие. И было его неожиданно много. Те видимые фрагменты, которые смог изъять Беляк, а до того некро-твари вытянутые Тильдой, были лишь малой толикой всего объёма, оставшегося в моём теле.

Я был безмерно благодарен Комаро за помощь, но очень уж меня смущала цена этой благотворительности. Такими бесплатными сырами не разбрасываются. Однако приходилось молчать до поры до времени, давая Комаро проявить свою благосклонность.

Божественное очищение прошло гораздо быстрей и безболезненней по сравнению с самодеятельностью моей команды спасения. Ну на то он и бог, чтобы творить чудеса.

Присоски отлипли, оставляя ощущение, будто меня пережевали и выплюнули.

— А теперь давай по делу поговорим, — перешёл к главному покровитель, — кольцо я тебе подправил, уровень будет, как и раньше, седьмой в потенциале, пятый фактический. Если вдруг решишь богом стать, предупреди, я ещё докручу, — как-то невесело пошутил Комаро.

Я искренне поблагодарил покровителя, ведь заказать себе артефакт не успел, да и сомневаюсь, что их быстро изготавливают, тем более второй подряд и в одни руки… Могли возникнуть вопросы.

— Теперь по сути возникшего недопонимания, — Комаро расхаживал из стороны в сторону, будто нервничал, — сестру мы искали вместе с Виноградом, но не нашли. Я не знаю, куда её тогда спрятали, ощущалась она в этом мире, но взять и ткнуть в место на карте у нас не вышло. Вот и промолчали, кому хочется признать, что он не всесилен?

Пока всё было достаточно логично, чтобы быть похожим на правду. Но богам не свойственны приступи раскаяния, а значит, им что-то нужно. Но здесь я оказался неправ для разнообразия.

— И последнее. Поздравляю с прибавлением в роду. Следи, чтоб только родственники со стороны матери не помогли избавиться от наследника, а то там нездоровая ситуация намечается. Накрутила Инари, конечно, знатно.

И пока я приходил в себя от новостей, Комаро исчез, растворившись во тьме.

Пётр Алексеевич Кречет смотрел в окно своего кабинета, но не видел ни снега с дождём за окном, ни низко нависших над столицей туч. Даже карканье одинокой вороны, сидящей на ветке напротив, не смогло привлечь его внимание.

Медведев только что ушёл после очередного доклада по Исбьерну, и император дал волю своему раздражению.

Опять все ниточки вели к Комарину. В совпадения император не верил, а потому информацию о получении наследства Исбьернами и пропажу Михельса на землях, соседних с Комариным, воспринял с долей скепсиса. А уж когда Зубров вспомнил про ранний звонок Михаила по поводу этих земель, император, волей-неволей, задумался о причастности собственного вассала к проблеме международного масштаба.

И ведь, по сути, предъявить ему было нечего. Ну поинтересовался давно заброшенными землями, может, выкупить захотел, тем более он уже делал подобное на Черноморском побережье. Ничего крамольного. Но вот не верил Пётр Алексеевич с подобные совпадения и всё тут. Особенно в контексте недавно объявившейся сестры Михаила и кобелиной сущности князя Рюгена.

Могли они пересечься? Что-то подсказывало императору, что вполне. Но почему Михаил не пришёл к нему за помощью?

Комарин — не дурак, он прекрасно понимал как сложности международной обстановки, так и ответственность императора в первую очередь за страну, и лишь потом за вассала.

Имея в сюзеренах императора, Комарин мог бы попробовать вполне официально прижать Михельса. Но это была бы огласка. А она была нежелательна лишь в одном варианте, но Пётр Алексеевич гнал от себя подобные мысли. Выглядел этот вариант на редкость паршиво, а последствия имел ещё более грязные. Если Михельс успел принудить девушку к близости, то… Комарин был в своём праве, да и сам император в лепёшку бы разбился, но в землю закопал обидчика любой из своих дочерей. Как мужчина мужчину он бы его не только понял, но и поддержал. И в таком случае придание огласки подобному факту ставило бы крест на репутации девушки, пусть лекари и ментаторы и вылечили бы её моральные и физически травмы.

Но вот как император, он должен был бы осудить самосуд и выдать обидчика датской короне, дабы та выместила свою злобу и не шла войной. А как сюзерен не смог бы этого сделать. Война была бы неизбежна.

И вот вроде бы имелась и причина сплотить вокруг аристократов под эгидой защиты чести и достоинства женщин страны, но только для подобного сплочения жизнь и честь одной конкретной женщины пришлось бы растоптать и вдавить в грязь, от которой вовек потом не отмыться.

А людская молва такая, всем рот не заткнешь. Большинство ведь подумали бы, что она сама ноги раздвинула, как и предыдущие два десятка, а теперь из-за неё кровь льётся.

Горько и тошно было императору от собственных размышлений. С одной стороны, ему хотелось прекратить любые поиски, дабы не знать правды и не ворошить очевидно грязное бельё. Незнание было благом и не ставило его перед выбором. Возможно, поэтому Комарин и не обратился за помощью, слишком хорошо понимая последствия своего обращения. Но, с другой стороны, император просто не мог проигнорировать пропажу иностранного мага девятого уровня на своей территории. И это ещё Пётр Алексеевич гнал от себя мысли иного толка. Если рюгенца всё же закопал Комарин, то каким же должен быть его магический уровень?

Нет, организованное боевое соединение всегда бьёт в чистом поле самого сильного одиночку, это закон. Но девятка? Это же выше, чем у самого Петра Алексеевича. С таким успехом, император разрешил создание и комплектацию миниармии у себя под носом, способной вынести высокоранговых магов.

А это уже было опасно. Пусть не для самого императора, защищённого вассальной клятвой, но для других аристократов. Могут пойти слухи, что Кречеты намерено ослабляют одни роды и усиляют другие, в частности собственных вассалов.

Пётр Алексеевич погряз в собственных думах, потому практически не заметил, как в кабинет проскользнула Мария.

— Пап, нужно поговорить, — тихо произнесла дочь, осторожно привлекая к себе внимание. После инцидента с нипонцами и вудуизмом она стала более тихой и приземлённой. Была непохожа сама на себя.

— Слушаю, — император отвернулся от окна, решив, что стоит подождать информации от Лавинии. Уж та сумеет подтвердить или опровергнуть его гипотезы о причастности Комарина ко всей этой истории.

— Я хочу пройти обучение в разведшколе Комариных.

Свете удалось получить пропуск на Лицо в тот же день, правда, пришлось побегать, но все же. Впервые сыграла заметную роль не её фамилия главного императорского лекаря, а фамилия Комарина, не только оплатившего обучение Светы, но сделавшего весьма солидное пожертвование академии.

Но, признаться, и сама Света схитрила. Вспомнив о словах Михаила одной из лже-принцесс, она подала прошение как штатный лекарь военного спецподразделения «Комар», обязанного по требованию явиться на место службы в течение суток. В администрации академии пошли на встречу, все же не часто обучение у них проходят действующие штатные единицы Министерства обороны.

А потому уже к вечеру Светлана покинула академию и без заезда домой отправилась в особняк Комариных за свитками переноса в Хмарево.