Капитали$т: Часть 2. 1988 (СИ) - Росси Деметрио. Страница 2

А в институте чувствовался ветер времени. Точнее, пока еще не ветер даже, скорее сквознячок, но сквознячок ощутимый. Некоторые особо продвинутые студенты могли даже потроллить преподавателей «Истории КПСС» какими-нибудь актуальными вопросами, о чем еще пару лет назад и помыслить было невозможно. Повестку обеспечивала советская пресса, которая демократизировалась буквально на глазах — «Огонек» и толстые литературные журналы чуть ли ни каждый месяц выстреливали актуальными вопросами в офигевающий от наступившей гласности народ. Одним словом, учиться, да и принимать участие в любой другой жизни института, у меня не было времени, и тянулась моя учеба только благодаря институтским связям папеньки.

И вот, через неделю после нашего разговора, в котором Витя поведал нам о будущей своей эмиграции, случилось событие историческое для всего начинающего советского бизнеса. Двадцать шестого мая тысяча девятьсот восемьдесят восьмого года родная партия и милое сердцу правительство разрешили кооператорам буквально все. Все, что не было запрещено законом. Самое главное — теперь можно было торговать. Покупать, продавать, получать прибыль и пускать ее на развитие, или тратить по своему усмотрению. Интересным фактом было то, что при всей объявленной свободе статью уголовного кодекса, карающую за спекуляцию, никто не отменил.

В тот день, и еще в несколько следующих, все городские рестораны были забиты. Сухой закон как-то сам собой помер, и гулянье шло в лучших купеческих традициях — бизнес радовался и пил шампанское. Мы решили не отставать от старших коллег. В видеосалоне был устроен небольшой сабантуй — полдюжины бутылок шампанского и закуска. Мы, радостные и взволнованные, подняли первый тост за процветание.

— Куй железо, пока Горбачев, — пошутил Витя.

— А ведь интересно, — сказал я, — уже сколько времени в коммерции, а кооператива у нас нет.

— И это правильно, — сказал Витя. — Почитай «Золотого теленка», там все написано. Аппарат съедает бабки. Легальность стоит кучи бабла. А так — нас нет ни для кого, ни для ревизоров, ни для фининспекторов. Это ж мечта! Простые лекторы клуба кинолюбителей, нас вообще здесь нет!

— Но и доступа к настоящим бабкам у нас нет, — констатировал я. — Так, на вино да на конфеты зарабатываем, даже «тачку» до сих пор не купили, коммерсанты хреновы!

— Предложения? — спросил Витя.

— Нужно регистрировать кооператив, — сказал я решительно. — И переходить на другой уровень. Еще один салон беспонтово открывать, их с каждым днем все больше и больше…

— А когда в кино «Кинг-Конг» шел, у нас вообще пусто было, — сказал Валерик. — И «Заклятие Долины Змей» в прошлом месяце во всех киношках крутили, так у нас зал полупустой был.

— А дальше будет хуже, — сказал я, — так что, парни, нужно чего-то думать. Чего-то новое.

— И чего делать будем? — спросил Витя. — Точнее, не будем, а будете. Я-то уеду, скорее всего. Родители по инстанциям бегают. Уеду в цивилизацию, от вас, дикарей.

— Витя, — сказал я, — дело твое, конечно. Но в твоей цивилизации рынок уже сложился. Уже сложился, понимаешь? У них там все хорошо без Вити Пахомова. Не нужен им Витя Пахомов, места для него нет, все занято. И если Витя Пахомов захочет отвоевать себе кусок места под солнцем, то это годы тяжелого и упорного труда. Годы! И то не факт, что получится. Это тебе не джинсами барыжить в Союзе, где на вложенные сто рублей за год пятьсот нарастает. Там тебе за год на сто долларов нарастет максимум десятка, и то ты счастлив будешь, если получится. Ты что, реально не врубаешься, чем формирующийся рынок от сформировавшегося отличается?

— И чем же? — спросил Витя скептически.

— Возможностями. У нас сейчас возможности такие, каких ни у кого на этой планете нет. Рынок пустой, понимаешь? Приходи и торгуй чем хочешь — хоть чебуреками, хоть штанами, хоть автомобилями. Все купят и еще попросят. И участников на рынке — с гулькин хрен.

— Ты ж сам говоришь, что конкуренция, — отбивался Витя. — Вон сколько видеозалов открыли.

— По сути это не конкуренция, Вить, — сказал я. — Реальной конкуренции у нас еще нет и будет нескоро. Видеосалоны — это просто бабки, которые на земле валялись. На земле, понимаешь? И мы не сочли за труд их поднять. Мы и другие такие же. Это же, если хочешь, вообще не бизнес.

— Как — не бизнес? — удивился Валерик.

— Да очень просто! — разошелся я. — Мы ж не придумали вообще ничего! Ни товар, ни услугу, ни процесс. Ты, Вить, когда будешь в Штатах, расскажи им про наш салон — то-то они повеселятся! Скажешь — бизнесом занимался, подпольно демонстрировал ваши фильмы категории B!

— Это тебя на экономическом такому научили? — спросил Витёк ехидно. Кажется, моя горячая речь его задела.

— Так, хорош вам! — сказал Валерик примирительно. — Мы тут собрались отмечать, а не между собой ругаться.

— И то правда, — сказал я. — Все, проехали, забыли, продолжаем праздновать.

Домой мы с Витьком возвращались хмельные и мрачные.

— Ты не злись, — сказал я Витьку, — может тебе на самом деле там лучше будет. Тут времена наступают смутные.

— Да нормально, — махнул рукой Витя.

— Бабки, что в общаке лежат — заберешь, — сказал я. — Там тысяч под восемь, даже один к четырем — две штуки долларов. Пригодится.

— Нет, столько не возьму… — Витёк был благороден и пьян. — Половину возьму. Вам тут тоже пригодится.

— Да брось… — Я тоже был благороден и пьян. — У нас же видик остается и вообще… Без тебя бы этого не было.

— Половину возьму! — с пьяным упорством отвечал Витек. — У нас там все нормально будет. В цивилизацию едем, не пропадем! Но ты мне должен еще, Лёха! Старый долг!

— Какой долг? — не понял я.

— А вот такой! Ты вот не помнишь ни хрена, а я все помню! Когда тебя машина сбила — помнишь?

— Помню. — Я не понимал, куда он клонит.

— И ты там типа память потерял, и изменился, и все такое…

— Ну?

— Я тогда тебя спросил — что происходит? А ты мне сказал, что потом расскажешь, когда-нибудь. И ниче не рассказал. Кинул!

Я покачал головой.

— Ниче не рассказал, правда. И сейчас не могу.

— И что за хрень была с тем маньяком, откуда ты про него узнал — тоже не расскажешь?

— Не расскажу.

— Ну и иди ты… — обиделся Витёк.

— Да ты не обижайся, — сказал я. — Могу тебе совет дать. Дружеский, по бизнесу. Пригодится там, в твоей Америке.

— Что за совет?

— «Майкрософт», — сказал я. И тут же в голове блеснуло что-то, как милицейская сирена — не нужно было этого, не нужно…

— Чего-о? — удивился Витёк.

— Компания такая. Высокими технологиями занимается, уже известная, но еще в полную силу не вошла.

— И чего делать? — не понял Витёк.

— Покупать, Вить. Акции брать, на все бабки. На все. Они еще не поперли в гору, но попрут так, что никому не снилось…

— Макро… как? — запнулся Витёк.

— Микрософт. Мелко-мягкий, по-русски.

— Мелкий и мягкий… — сказал Витя задумчиво. — А откуда знаешь?

— Знаю, — просто сказал я. — Но откуда — не спрашивай. Мне здесь от этой информации толку мало, а тебе там пригодится в самый раз.

— Это как с тем маньяком?.. Когда ты просто знал и все?

— Да, — кивнул я. — Просто знаю и все.

Витёк посмотрел на меня.

— Мы же друзья, да, Лёх?

— Друзья! — категорически подтвердил я.

— Мы же много вместе прошли?

— Много! — подтвердил я.

— А ты думаешь, я туда с легким сердцем поеду⁈ — заорал вдруг Витёк. — Ты думаешь, мне плевать на все⁈ Отца посадить могут, вот оно как. Госторговля, если всплывет, то надолго уедет. Он пока отмазался, но в любой момент может опять… И тогда уже…

— Его хоть выпустят? — спросил я.

— Выпустят. Там более высокие сферы, — Витя ткнул пальцем в небо, — заинтересованы, чтобы он уехал. А я родителей не брошу, не могу.

— Все нормально будет, — успокоил я друга.

— Значит, мелкий и мягкий? — спросил он.

— Смотри не перепутай, — пошутил я.