Капитали$т: Часть 2. 1988 (СИ) - Росси Деметрио. Страница 46

Яков Наумович театрально оскорбляется.

— Кажется, я ошибся насчет серьезного и неглупого, — говорит он. — Когда вы увидите эти десятки, то сразу все поймете! Старую работу сразу видно!

— Итого, тридцать пять тысяч, — говорю я. — Завтра в это же время завезу.

— Завозите, — говорит Яков Наумович и отхлебывает минералки из стакана. — Когда-то я пил «Киндзмараули», — говорит он печально. — Я пил «Твиши», «Херес» и азербайджанский коньяк в те времена, когда все пили «Три топора» и «Солнцедар». А сейчас… — он со скорбью указывает на бутылку минералки.

— Я завтра заеду, — повторяю я.

— Милости просим, — мрачно говорит Яков Наумович. — Кстати, звонил Женя. Передает вам привет.

— Евгений Михайлович? — удивляюсь я.

— Ну я же говорю — Женя. Он где-то там — то ли в Юрмале, то ли в Риге, греется на солнце, вместо того, как это полагается порядочному человеку, делать дела у себя дома.

— Иногда обстоятельства бывают сильнее нас… — вздыхаю я.

— Ой, что вы мне говорите за эти обстоятельства, — заводится Яков Наумович. — Женя боится жулья. Спрашивается, если ты боишься жулья, то зачем идешь работать в коммерцию? Сиди на пенсии и выращивай помидоры на даче. Лично меня грабили четыре раза, так и что из того? Я же не сбегал после этого куда-нибудь в Таджикистан. А Женю даже никто не грабил!

Я вижу, что Яков Наумович уже почти начал очень поучительную и интересную, но вместе с тем очень длинную историю из своей насыщенной приключениями жизни, и я тороплюсь сбежать.

— Кстати, а что вы переучитываете? — спрашиваю я официанта перед тем, как покинуть кафе «Уют».

— Понятия не имею, — говорит официант и улыбается.

Я выхожу на улицу. Стоит прекрасная летняя погода — жарко, но умеренно. Улицы почти пусты — советские люди либо работают, либо учатся. Пенсионеры прогуливаются от магазина до магазина — ищут, чего где «выбросили», купить еду становится с каждым днем сложнее и сложнее. На рынке, впрочем, есть почти все, но дороже. Мы, «новые советские», покупаем еду на рынке — мясо, овощи, яйца, молоко и прочее, и у многих из нас эта привычка сохранится на многие годы, даже во время полного товарного изобилия, расцвета супер-гипермаркетов с вышколенным персоналом, акциями и скидками…

А ведь я сегодня пару статей уголовного кодекса нарушил. Лет на десять, при плохом раскладе. Мне почему-то становится смешно, я улыбаюсь, и какая-то строгая бабушка неодобрительно смотрит на меня. Наверное, решила, что я уже выпивши в столь ранний час. Все-таки, странное это место — Советский Союз, думаю я.

Глава 24

Мои компаньоны с каким-то детским интересом рассматривали доллары и монеты, которые я получил от Якова Наумовича.

— Некрасивые какие-то у них бабки… — задумчиво сказал Серега. — Какие-то серо-зеленые… Скучные! Вот у нас — другое дело! Зеленые, красные, синие — смотришь и глаз радуется! А вот рыжье — тема!

— Да, монеты красивые… — подтвердил Валерик. — Точно настоящие, не фуфло?

— Яков Наумович по мелочам людей не дурит, — усмехнулся я. — Нормально там все, не беспокойтесь!

Серега тяжело вздохнул.

— Если менты это богатство найдут, то все. Хана. Десять лет как с куста. А раньше бы вообще расстреляли нафиг. Я не пойму, парни. Держать валюту и золоту опасно. Потратить сложно. Нафига козе баян, объясните!

— Потому что наш родной советский рубль тяжело болен и вот-вот помрет, — сказал я. — Держать кучу наличных рублей — дурь несусветная. Это как сидеть в жаркий день возле большой горы мороженного и смотреть, как оно потихоньку тает и тает…

— Ну, не знаю… — сказал Серега, с сомнением качая головой.

— Деньги нужно держать либо в каком-то товаре, либо в валюте, — сказал я. — Только так получится сохранить.

— Ты это все добро заныкай получше, — заметил Валерик. — А то и правда, не ровен час…

— Обязательно, — ответил я, подавив усмешку. Действительно — смешно. В квартире у первого секретаря горкома — валюта и золото. Куда из прятать — черт его знает… В вентиляцию, что ли, как в романе Булгакова…

— А если придут с обыском, то скажу, что подбросили враги, — по-булгаковски добавил я, уже не скрывая усмешки.

— Вообще, все правильно, — сказа Валерик. — Я вчера за каким-то хреном программу «Время» посмотрел…

— Ну ты даешь! — улыбнулся Серега.

— Да ничего смешного, — сказал Валерик мрачно. — Все катится к чертовой матери. Армяне с азербайджанцами друг друга режут — дружба народов, хрен ли. Уже войска туда вводят. Такого же никогда не было…

— Теперь будет, — сказал я.

Мы пьем «Пепси», закусываем принесенными Валериком бутербродами с «докторской» колбасой и рассматриваем доллары. Жизнь почти прекрасна. У моих компаньонов очень серьезный вид, они как будто даже повзрослели на несколько лет, приобщившись к запретным сокровищам. Экструдер без перебоев выдувает пленку. В ресторанах мы уже свои люди, раскланиваемся с завсегдатаями, которые большей частью — наш брат-кооператор. От спиртного начинает слегка пошаливать печень. Центровые таксисты узнают нас в лицо, так что объяснять куда ехать — не нужно. В институте я почти не появляюсь.

Тем утром я, как обычно, шел в наш офис в ДК — неспешно и важно, как и полагается начальнику. Утро выдалось жарким — середина июля, как-никак, на небе ни облачка, десять утра, и день предстоит знойный и пыльный. А у нас даже кондиционера нет, мрачно подумал я. Буржуи недоделанные, не можем достать банального кондиционера, охлаждаемся вентиляторами, словно какие-нибудь папуасы. Нам обещали привезти БК — самый ходовой советский кондиционер, с переплатой, естественно, но воз и ныне там, в эпоху тотального дефицита обещанного ждут три года…

— Молодой человек! Молодой человек! Извините, пожалуйста…

Что такое? Это, кажется, меня. На обочине стоял пыльный видавший виды «Москвич» с открытым капотом, а рядом с ним — два мужика — тоже пыльные и видавшие виды.

— Не могли бы вы подсказать… — обратился ко мне один из мужиков. Выглядел он очень уставшим и несчастным. Совершенно безопасным.

— Да, да… — вежливо сказал я, останавливаясь возле «Москвича».

В ту же самую секунду меня схватили сзади и заломили руки.

Вот и приехали, пронеслось у меня в голове. Это кто ж такие? Естественно, ни о каком сопротивлении и речи быть не могло, приняли меня очень профессионально, запихнули на заднее сиденье, и пыльный «Москвич», взревев мотором, рванул с места в карьер. Слева и справа от меня сидели мрачного вида мужчины.

— Только без глупостей, — сказал мне тот, который был слева. — Будешь сидеть тихо — больно делать не будем. Будешь трепыхаться… — в этом месте он многозначительно замолчал.

— Вы кто такие? — переведя дыхание, спросил я.

Мужчина, сидевший рядом с водителем, повернулся ко мне. Мелькнула красная книжечка.

— Гозбезопасность, — сказал он отрывисто.

Так. Уже хорошо, что не бандиты. А может быть и не очень хорошо. Если гозбезопасность, то меня должны отвезти в самое логово кровавой гебни. Которое, как известно, расположено в центре. А мы почему-то едем в совершенно противоположную сторону — на западную окраину. Это немного напрягло меня. Хотя, с другой стороны, если везут не в саму контору, то, возможно на какой-то неформальный разговор… На какой? Что у них есть? Да твою ж мать, пронеслось в голове. Доллары и золотые десятки так и лежат у меня в комнате, в шкафу. А если сейчас обыск? Мысли метались безо всякого толка. Нужно брать себя в руки… Нужно.

— Я задержан⁈ — громко поинтересовался я. — Если задержан, то почему не составлен протокол задержания? Если арестован, то где ордер на арест? Что вообще происходит? Вы вообще понимаете, что творите⁈

Сидящий справа мужик, не сдерживаясь, заржал. А сидящий впереди лениво сказал:

— Сейчас приедем, там тебе все объяснят.

— В приемной у меня насидитесь! — решил вконец обнаглеть я. За что тут же получил ощутимый тычок в бок.