Удержать престол (СИ) - Старый Денис. Страница 27

Потом Серпухов, после Тула, Орел — везде распространяли слухи о том, сколь много добра везется в обозе. И там, действительно, было немало и соболей, и куниц, и серебра, и тканей.

Вместе с тем, надеяться на то, что Лисовский узнает об обозе и решит на него напасть в том месте, где нужно Ляпунову и Заруцкому, не приходилось. И охрана, первоначально, была более, чем внушительная — две тысячи воинов — казаков и стрельцов. После эти две тысячи должны были пойти в качестве подкреплений войску Пожарского в Брянске, оставляя обоз практически без охраны.

У Заруцкого были свои люди в отряде Лисовского и первоначально планировалось привлекать этих казаков, чтобы они попробовали убедить польского разбойника совершить набег и разграбить царский обоз. После отошли от подобной идеи. Иван Мартынович Закуцкий не дал гарантий, что те люди остались верны ему. Да, и большая сложность была в том, чтобы наладить связь.

Тогда Захарий Петрович решил сыграть людей, как говорил ему некогда государь «в темную». Тут и начинались жертвы, которые ложились на алтарь победы над Лисовским. Но Димитрий Иоаннович много внимания уделял именно этому польскому шляхтичу, приговаривая, что Лисовский еще десять лет так бегать может. И Ляпунов понимал, что сейчас у него экзамен. Сработает? Станет рядом с государем и будет его верным псом, готовым кусать любого. Не справится? Вновь уйдет в тень своего старшего брата и более шанса не получит.

Рассчитав примерное место, где именно будет находиться Лисовский, стали посылать через те места десятки казаков. Кто-то из них нес с собой письма, иные направлялись к Орлу без бумаг, но с устным повелением. И всем казакам говорилось, что охранение царского обоза крайне слабо, некому проводить разведки и встречать крымцев, поэтому они, именно их десяток, направляется на усиление охраны.

Два, из восьми отправленных десятка, были перехвачены людьми Лисовского. Следовательно, он должен был знать о том, что даже не в самом Болхове, а рядом с ним, в Оптинском монастыре, обоз будет ждать результата переговоров с крымцами. Казаки, которых, по сути, подставили, должны быть уверены в том, что ехали в Болхов. Якобы охрана царского обоза состоит из стрельцов и почти нет конных, чтобы вести разведку. Еще была надежда на то, что казаки не станут сильно упрямиться и все, что знали сами, расскажут.

Мало того, была даже инсценировка, когда переодетые на манер крымцев казаки, прибыли якобы посмотреть содержимое обоза. Ходили слухи, что в южных городах Лисовский некоторых людишек прикармливал, точнее, не он, а гетман Меховецкий, чтобы иметь информацию о составе вооруженных сил в городах России. Может быть, тот предатель, который побежит связываться с Лисовским или еще кем. Но, кроме Александра Лисовского, послать в такой рейд было некого. Не гусарам же грабить царский обоз.

— Захарий Петрович! Захарий Петрович! — помощник Ляпунова Кондратий по прозвищу Шматок кричал на разрыв голосовых связок.

Захарий мысленно выругался. Он себя уже считал чуть ли ни профессионалом тайных дел. Наслушался от государя, да что-то додумал сам, уже столько всяких спектаклей организовал, чего стоит только маскарад с крымской делегацией. И, по крайней мере, Ляпунов понимал, что все, чем он начал заниматься, не может быть громким, крикливым. И сейчас Кондратий должен был быстро, но не суетясь, подойти к Ляпунову, шепнуть ему о важности разговора и уже после того, как Захарий Петрович разрешит говорить, начать доклад.

— Есть, Захарий Петрович! Лисовский рядом! — продолжал кричать Кондратий.

— Выпорю! — сказал Ляпунов, закрывая ладонью лицо, как будто ему было стыдно.

Может и было стыдно не за себя, но за своего подчиненного, который выложил важнейшую информацию походя, да и громко, так, что скоро весь Болхов будет знать о приближении отряда разбойников, слава о зверствах которого уже распространилась по всем территориям Юго-Запада Московского царства… Российской империи.

— Степан Иванович, сделай так, кабы в Болхове никто не знал о Лисовском. Кто и услышал, пусть молчит, — сказал Ляпунов, дожидаясь, пока его помощник, или уже бывший помощник, взберется на стену, чтобы спокойно доложить о Лисовском.

Установилась пауза, Волынский пристально смотрел на Захария Петровича. Он понял, чем может грозить то, что население не будет знать о приближении отряда разбойных бойцов. Небольшой, но значимый посад Болхова, реши Лисовский пограбить город, не успеет укрыться за стенами крепости. И это риск. А защитить людей без крепостных стен, воевода не сможет. Лисовский располагал войском вчетверо более тех сил, которые были у воеводы, да и подготовка у разбойников была на высоте, неумех и трусов в отряд Лисовского не брали.

— Говори! — потребовал Ляпунов, когда, наконец, Кондратий оказался на крепостной стене.

— Пятерых приметили, те на брюхе, почитай, до рва монастырского проползли. Все высматривали, да лазили, — самодовольно говорил Кондратий.

Могло сложиться впечатление, что Шматок посчитал наличие лазутчиков собственной заслугой. Или же столь открытое проявление эмоций радости был сродни человека, увлекающегося игрой, когда ставка сыграла.

— Не спугнули? И монаси были видны? Рухлядь была, увидели лазутчики соболей? — спрашивал Ляпунов, не имея сил спрятать улыбку со своего лица. Он был доволен.

— Яко ты говорил, рассыпали соболей, да лучших, — говорил Кондратий, зарабатывая себе отсрочку увольнения.

— Ушли? — спросил Захарий.

— На брюхе уползли до леса, а там на коней и в сторону Рыльска поскакали, — отвечал Шматок.

— Следили? — строго спросил Ляпунов опасаясь того, что разведчики от Лисовского могли заподозрить неладное.

Да, Лисовского, в этих местах, кроме него, особо никого не должно быть.

— Как можно? Спугнуть бы могли. То я приказал, кабы опосля проследили, по земле примятой, да по запаху коней, — сказал Кондратий.

— Ты отчего, пес, ранее мне не сказал? Сколь время прошло, а я токмо нынче и узнаю, — отчитывал Ляпунов своего подчиненного.

Шматок не сильно впечатлялся тем, что его отчитывают. Привык к тому, что Захарий может покричать. Тем более, что он-то сделал все так, как приказывал Захарий Петрович. Вот и сейчас покричал и резко перешел на деловой тон.

— Скачи к атаману Заруцкому и говори, что начинаем! — приказал Ляпунов, дождался, когда Кондратий поспешит к своему коню, обратился к Волынскому. — Людей, что ты, воевода, хотел мне дать, обряжи в монахов. И ты разумеешь, что их убьют?

Ляпунов сделал последнюю попытку отговорить Волынского вообще участвовать в операции.

— Так то не обязательно, — спокойно сказал воевода.

*……………*………….*

10 верст юго-восточнее Болхова

23 августа 1606 года; вечер

Александр Лисовский скакал по полю на своем любимом жеребце. Шляхтичу, ставшему полковником в войске Димитрия, прозванного Могилевским, лучше думалось, когда вот так, ветер в лицо и быстро меняющиеся картинки. Он сомневался, сильно сомневался.

И причин было много, чтобы с уверенностью идти на самое выгодное дело, после которого можно было даже временно, но отправится в Литву, дабы купить земли. Не один, пять-десять фольварков, найти арендаторов, да хоть из жидов, но после вернуться обратно на Русь. Без такой жизни, полной опасности, но и абсолютной свободы, Александр не сможет существовать.

Лисовский понимал, что и дисциплина, и высокие боевые качества его небольшой, но очень эффективной армии, имеют место только при условии удачливости и результативности. Как только начнется череда неудач, сразу же покачнется и власть Лисовского. Сколько не сажай на кол, сколь много не руби недовольных голов, но, в лучшем случае, воинство разбежится, хотя, вероятнее всего, сам Александр Лисовский сядет на заостренный колышек.

В той операции, которую все же, терзаемый сомнениями, решил провести полковник, было немало таких спорных моментов, что потребовалась дополнительная разведка. Десятку пана Яна Хлестовского удалось подобраться к монастырю и рассмотреть все в подробностях. Но, даже после подтверждения ранее полученных сведений, сомнения окончательно не улетучились.