Случайный знакомый. Другая страна - Усова Юлия. Страница 50

— Какие там деньги особенные? Мы же не каждый день ходим. А двадцать рублей на двоих раз в две недели — вполне приемлемо. Вовка в стройотрядах столько заработал, что может себе позволить любимую девушку в ресторан сводить.

— Постой, так у вас что — с Туровым отношения наладились?

— А они и не портились, — спокойно возразила Татьяна, лениво покусывая ломтик сыра.

— Но ты же сама мне говорила, что он влюбился в какую-то другую девушку, а вы с ним просто друзья. А теперь ты для него любимая девушка?

— Подумаешь. У всех мужиков заскоки бывают. Перебесился и опять со мной. Нужно было только выждать. Тем более эта девка так и не нашлась, сколько он её ни искал. Знал-то он её, мамочка, два дня, да и неизвестно, что она собой представляла. А я тут, рядом, во всех отношениях положительная. Так что женится он на мне. Уж в этом можешь не сомневаться.

— А вдруг он опять её встретит? Что тогда будет?

— А ничего не будет. С утра до вечера он со мной. В этом году институт окончит. А как окончит, так сразу на мне и женится. И будет жить и работать спокойно. Ему здесь на ТЭЦ место инженера предложили, и меня, как замужнюю, никуда не пошлют по распределению. После… — Татьяна громко и хищно, с завыванием зевнула, — кооператив построим, а ты внуков будешь нянчить.

— Как все у тебя просто, дочка. А что Володя говорит?

— А при чём здесь вообще Володя? Решаю я. Точнее, давно уже решила.

— Именно это меня и беспокоит. Уж больно у тебя все гладко получается, — покачала головой мать. — Так никогда не бывает.

— А у меня будет! — В Таниных глазах сверкнули злые огоньки. — Потому что я сама все устрою. И ни куда он от меня не денется.

Уже засыпая, Татьяна подумала: «Вечно этим родителям всё не так. Отсталые они. Не понимают нынешней молодежи. Хотя Вовку действительно пора в руки брать. Мать права, не стоит такие деньги на рестораны тратить. Они ещё пригодятся к свадьбе».

Вскоре Татьяна решила, что пришла пора приступать к активным действиям. Большинство их друзей и подруг женились или вышли замуж. Кое у кого уже были дети. Пора было определяться и ей. Вовка же никакой инициативы со своей стороны не проявлял, как она его к этому ни подталкивала. Правда, как-то, изрядно подвыпив и оставшись наедине с Таней, он было попробовал опередить события и получить свое раньше, чем прозвучит марш Мендельсона. Однако Татьяна, как всегда, контролировала события. Если бы это случилось парой лет раньше, она без раздумий уступила бы Вовке, тем более что в монашки она записываться не собиралась и прекрасно знала, как получить удовольствие от ночи с парнем. Вовка об этой осведомленности информирован, естественно, не был.

Это уж совершенно ни к чему. Пусть Танькина девичья честь ему достанется как величайшая драгоценность, в качестве награды. В общем, эти его попытки она пресекла, причем опять-таки с дальним прицелом. Не сказала что-то вроде «отстань» или «не лезь», а нежно шепнула Вовке: «Не сейчас, мой дорогой, после свадьбы».

Однако прицел оказался не слишком верным. От этих слов Вовку как током шарахнуло, и, вместо того чтобы немедленно сделать Татьяне предложение и уточнить дату свадьбы, он поспешно распрощался и отправился домой. Лучше бы опять попытался завалить её в койку, не так обидно было бы. Больше таких попыток Владимир не предпринимал, вести себя с Танькой стал осторожнее и о свадьбе почему-то так и не заговорил. Татьяна решила: не пристает — значит, всё понял, а предложение не делает — просто стесняется Вот наберётся смелости и попросит её руки и сердца. Точно. Подружка Лариска рассказывала ей, как долго ходил за ней её Сергей, а когда делал предложение — бубнил что-то невнятное. Ларка вообще с трудом поняла, чего тот от неё хочет. Мужики все одинаковые, бестолковые. Но это не так уж и плохо, главное — уметь ими управлять. Таня считала себя постигшей это искусство в полной мере. Конечно, если уж будущий военный, Сергей, вёл себя так нерешительно, что тогда брать с мямли Вовки. Надо ему намекнуть ещё раз, тем белее что случай скоро представится.

Случай и действительно был подходящий. Наглядный, так сказать, пример большого человеческого счастья, проистекающею из таких простых слов: «Выходи за меня замуж». Стоит только их произнести — и готово, у тебя практически есть счастливая семья. Так что свадьба знакомых — отличный повод намекнуть на свадьбу собственную. Тем более что на свадьбе у Ларисы и Сергея они с Вовкой будут свидетелями.

Через месяц Сергей оканчивал военное училище, и ему уже предложили остаться там служить. В не слишком отдалённой перспективе обещали и квартиру дать. Как сказала Ларка по секрету пяти-шести подружкам, этот факт сыграл в её решении выйти замуж за Сергея не последнюю роль.

Свадьбу Ларисы и Сергея справляли в столовой — неопрятной полуподвальной забегаловке, почему-то называвшейся «Студенческой», хотя в округе никаких учебных заведений, кроме детского садика, нс было. На ресторан или хотя бы более-менее приличное кафе денег не хватило. То есть хватить-то и могло, но семьи жениха и невесты благоразумно решили сэкономить на свадьбе, а денежки приберечь молодым на первое обзаведение.

Татьяна сидела рядом с невестой, а Владимир — с женихом, как это и положено по невесть кем и когда придуманному обряду. Их главной задачей, как разъяснила Сережина бабка, прибывшая из деревни, было следить за молодыми — чтобы рюмки у них не пустовали, а главное — чтобы им не было одиноко, когда все перепьются и забудут про виновников торжества. Обязанность реветь через каждые пять минут «Горько!» бабуля взяла на себя и выполняла добросовестно, обнаружив при этом недюжинную силу старых легких.

Татьяна искоса поглядывала на Владимира. Ему очень шёл темно-синий румынский костюм, не так давно, при активном участии Татьяны, купленный им для торжественных случаев. С некоторых пор она взялась следить за Вовкиным гардеробом. Костюм же этот предложили Татьяниному отцу, но она упросила уступить его Вовке. Теперь она очень гордилась своей предусмотрительностью и безупречным вкусом. А самого Володю несказанно раздражала широкая лента, которой его обмотали как свидетеля. Посидев с часок, он её с облегчением содрал.

На свадьбе все шло своим чередом. С подачи неугомонной бабки орали «Горько!». Молодые жеманно целовались. Пили. Опять орали и опять пили. Старики пели, стараясь перекричать магнитофон, подсоединенный к дребезжащим колонкам. Свадьба как свадьба, ничего нового и интересного. Даже не подрался никто, хотя как знать, не исключено, что этот номер программы был ещё впереди.

Пьяный и истеричный женский голос объявил белый танец. «Дамы приглашают кавалер-р-ров!» — надрывалась тётка средних лет. Татьяна подошла к Владимиру и позвала танцевать.

— Да не хочу я, — попытался отказаться он.

— Пойдем, Вовочка, хоть немного развлечёмся. Ещё немного, и я с у ма сойду от этого ужаса, а уйти неудобно, рано слишком. Не люблю я эти рабоче-крестьянские свадьбы, — манерно произнесла Танька тоном королеве-матери. Потом прижалась поплотнее к Владимиру и положила голову к нему на плечо. — А вот платье у Ларки красивое. Я такое же хочу, только фату другую. Как ты считаешь?

Владимир пожал плечами и ничего не ответил. Он никак не считал. Честно говоря, он устал от этого шума и от приставаний Таньки, и ему было бы всё равно, даже если бы на голове Лариски красовался пыльный мешок. Увидев его кислую физиономию, Татьяна разумно решила не продолжать разговор, про себя подумав: «Ни куда ты от меня, милок, не денешься. Придёт и моё время. И уж наша свадьба будет в приличном месте, об этом я позабочусь».

Недели через две после свадьбы подружки Татьяна сидела дома, изнывая от духоты. Вентилятор не спасал. Казалось, выталкиваемая им струя была ещё горячее, чем воздух вокруг. Начало лета — и такое пекло. Таня припомнила, что такая же жара была в семьдесят втором году. Ей тогда купили легкие сандалии, копию тех, что были на ногах у девушек, нарисованных на древнегреческих вазах. Такие картинки были в учебнике истории, в разделе «Древняя Греция». Танюшу послали в магазин за хлебом, она вышла на улицу и прилипла к вязкому черному битуму, от жары выступившему на асфальте. Пытаясь освободиться из липкой ловушки, девочка резко дернула ногой, подошва так и осталась приклеенной к асфальту, а тонкие тесёмки оборвались. Татьяне тогда было так жалко сандалии, что даже сейчас от воспоминаний на глазах навернулись слезы. Жара, что ли, так на неё подействовала?