Рождество Эркюля Пуаро - Кристи Агата. Страница 41

— Он действительно видел меня, — подтвердила Лидия Ли.

— Вполне вероятно, — продолжал Пуаро, — что Тресилиан видел всего лишь вашу накидку, прикрепленную к портьере — вы просто хотели, чтобы все думали, будто вы и впрямь находитесь там.

— Я стояла там… — сказала Лидия.

— Как вы смеете… — начал было Альфред.

— Не мешай, Альфред, — перебил его Гарри. — Теперь наш черед. Ну а как, по-вашему, удалось прикончить отца нашему дорогому Альфреду? Ведь во время убийства мы оба были в столовой?

— Очень просто, — засветился улыбкой Пуаро. — Достовернее всего выглядит алиби, которое вы не стремитесь доказать, потому что его как бы и доказывать-то не надо… Вы и ваш брат в плохих отношениях — это известно всем. Вы постоянно стараетесь его поддеть. Он тоже за словом в карман не лезет. Но предположим, что все это только игра — часть хорошо продуманного плана. Предположим, что Альфреду Ли настолько надоело плясать под дудку старого сумасброда, что он готов забыть о былых обидах и взять вас в сообщники. Вы возвращаетесь домой. Альфред делает вид, что недоволен вашим появлением. Демонстративно разыгрывает ревность и неприязнь. Вы отвечаете ему презрением. Но вот наступает вечер убийства, которое вы оба так замечательно спланировали. Один из вас остается в столовой и продолжает что-то говорить или даже выкрикивать, изображая ссору. Словом, создает полную иллюзию того, что вас там двое. Второй поднимается наверх и совершает преступление…

— Вы… вы дьявол… — вскочил с места Альфред Ли. Язык у него заплетался. — В-вы дьявол во плоти…

Сагден не сводил глаз с Пуаро.

— Вы в самом деле считаете, что…

— Я должен был показать все возможные варианты! — перебил его Пуаро, и в его голосе зазвучала властность. — Все, что могло произойти! Определить же, кто совершил преступление на самом деле, мы можем, лишь перейдя от возможностей к внутренним побуждениям… — И, помолчав, добавил:

— Мы должны вернуться, как я не раз уже говорил, к характеру самого Симеона Ли…

Наступила минутная пауза. Как ни странно, все тут же забыли о своем негодовании и как зачарованные смотрели на Пуаро. Наконец он, не спеша, заговорил:

— Все дело в характере покойного. Да, именно в нем скрывается тайна его гибели! Мы должны понять, что он был за человек, что происходило в его душе и в его мыслях. Ибо человек не просто живет и умирает, но передает частицу себя своим потомкам…

Что должен был передать Симеон Ли своим сыновьям и дочери? Во-первых, непомерную гордость, которая была страшно уязвлена тем, что дети не оправдали его надежд и амбиций. Во-вторых — умение выжидать. Нам рассказали, что Симеон Ли умел выжидать годы, чтобы отомстить тому, кто нанес ему обиду. Мы видим, что это качество его характера было унаследовано тем из сыновей, который меньше всех похож на него внешне. Дэвид Ли тоже способен помнить обиду долгие годы. Значительное внешнее сходство заметно лишь в Гарри Ли. Посмотрите на портрет молодого Симеона Ли: тот же нос с горбинкой, тот же удлиненный подбородок, высоко поднятая голова. По всей видимости, Гарри унаследовал от отца и многие его манеры — например, смеясь, откидывать голову и, задумываясь, потирать пальцем подбородок.

Принимая все это во внимание и будучи убежденным, что убийство совершено кем-то из близких покойного, я изучил вашу семью с психологической точки зрения. То есть я попытался решить, кто из членов семьи способен в силу психологических особенностей быть преступником. На мой взгляд, их двое. Это — Альфред Ли и Хильда Ли, жена Дэвида. Самого Дэвида я не считаю потенциальным убийцей. По-моему, столь ранимый человек попросту не способен перерезать человеку глотку. Из списка возможных убийц я также исключил Джорджа Ли и его жену. Каковы бы ни были их тайные желания, я считаю, что они не способны на подобный риск. Оба они наделены исключительной осторожностью. Миссис Альфред Ли тоже не смогла бы совершить убийство. У нее для этого слишком ироничный ум. А вот в отношении Гарри Ли у меня были определенные сомнения. В его повадках безусловно была некая агрессивность и напор, но я чувствовал, что они явно показные, что, по сути, он человек слабодушный… Таким же считал его — теперь я знаю это — и его покойный отец. Гарри, сказал он, ничем не лучше остальных. Таким образом, остаются те двое, которых я упомянул вначале. Итак, Альфред Ли. Человек, способный на самоотверженную преданность, подчинявший себя воле другого человека в течение многих лет, но всякому терпению рано или поздно приходит конец… Более того, он мог затаить обиду на отца, которая, не имея выхода, росла и росла. Именно самые тихие и покорные люди часто способны на чудовищное насилие. И когда их терпение лопается, они теряют над собой контроль… Теперь Хильда Ли. Она относится к тем натурам, которые способны вершить правосудие собственными руками, никогда, впрочем, не руководствуясь личной выгодой. Они способны осудить и тут же привести приговор в исполнение. Подобные характеры часто встречаются в Ветхом Завете. Вспомните хотя бы Иаиль и Юдифь [40].

Размышляя подобным образом, я, естественно, должен был проанализировать и обстоятельства, при которых было совершено преступление. Так вот, первое, что сразу бросается в глаза, это сама картина преступления. Представьте себе комнату, в которой лежал мертвый Симеон Ли. Большой стол, кресло — тоже огромное — перевернуты. Лампа, фарфор, стекло — все вдребезги… Особенно меня поразили стол и кресло. Они из красного дерева, то есть очень тяжелые. Было совершенно непонятно, каким образом в этой весьма неравной схватке между тщедушным стариком и его убийцей оказалась перевернутой такая тяжелая мебель. Все это было очень странно. И возникает вопрос: зачем кому-то понадобилось устроить эту инсценировку? Разве что убийца решил таким образом создать впечатление, что здесь происходила жестокая борьба.., то есть что преступление совершено либо женщиной, либо физически слабым мужчиной.

Но я тут же отбросил эту мысль: грохот падающей мебели тут же вызвал бы тревогу, и у убийцы не хватило бы времени для бегства. Куда логичней было бы перерезать Симеону Ли глотку в спокойной обстановке, по возможности не привлекая внимания.

Имелось и еще одно совершенно непостижимое обстоятельство — дверь в комнату убитого явно была заперта снаружи, хотя ключ был вставлен изнутри. Преступник хотел создать видимость самоубийства? Но это полный абсурд, поскольку рядом с телом мистера Ли не было найдено орудия убийства. И навести на мысль о том, что убийца выбрался наружу через окно, этот трюк тоже не мог, поскольку одно окно было закрыто, а приоткрытое намертво закреплено стопором. Кроме того, на то, чтобы закрыть дверь с помощью плоскогубцев, преступнику безусловно потребовалось бы довольно много времени. А его-то как раз у него не было.

И в довершение всех этих несуразностей — кусочек резинки, вырезанный из мешочка, в котором хранилась губка Симеона Ли, и деревянный колышек, предъявленные мне инспектором Сагденом. Их нашла на полу мисс Эстравадос. Я не понимал, что они могут означать и как их можно использовать. И тем не менее они ведь были для чего-то нужны…

Таким образом, как вы видите, преступление становится все более и более запутанным. В нем отсутствует элементарный смысл, отсутствует метод и, наконец, отсутствует логика.

Продолжим наши рассуждения. Покойный послал за инспектором Сагденом, которого известил о краже и попросил вернуться через полтора часа. Почему? Если подозревал свою внучку или кого-нибудь еще из членов семьи, то почему бы ему было не попросить инспектора подождать внизу, пока он сам не поговорит с тем, кого подозревает? Присутствие же инспектора в доме придало бы его беседе большую убедительность.

И здесь мы неизбежно заметим, что странным было не только убийство, в высшей степени странным было и поведение самого Симеона Ли!